– Хенрик-вор? - непочтительно перебила предка я. – Отец той самой Мелюзины?

Предок одобрительно крякнул. Сразу видно, что человек он был простой, а баронство Карл Первый ему действительно «всучил».

В общем, Хенрик дo своей гибели от проклятого камертона (представляю, каково было призраку Игнашиуса, когда умирал потомок за потомком от прекрасно известной ему дряни, а сделать-то ничего и не сделаешь) рассказывал байку, что, мол, не было когда-то ни воров, ни ищеек. А жили простые люди с бесконечной удачей. Везунчики, которым всё было нипочём. И Великие в том числе. Но Великие на то и Великие, чтоб непременно переделать замысел Небес. Да и зависть у них тоже была великой. Они разделили удачу везунчиков пополам.

– Уж как такое непотребство им удалось, про то Хенрик не ведал, - вздохнул призрачный предок. – Только с тех пор везунчики перевелись, а стали рождаться воры и ищейки. Воры воровали,ищейки их ловили. И чем дальше,тем больше ненавидели друг друга Великим на радость.

Мы с Миком переглянулись. Ох, как я его ненавидела… И он был не рад, что влюбился в воровку, пусть и лишь на одну восьмую.

– …пророчество, - продолжал между тем первый эф Гворг. - Сны Мелюзине снились непростые. И так сказал Хенрик: если полюбят всей душой друг друга вор и ищейка, сбросят они оковы ненависти. Со всех нас сбросят. Мы теперь свободны, внуки.

Какое-то время мы все молчали. Тётя – благоговейно, Мик задумчиво, а до меня медленно доходило, что фрау Шмидт говорила о том же,только другими словами. Две половины целого. Получается, у нас с Миком теперь бесконечная удача? Предок так хотел сделать нам подарок,и я шепнула: «Мик, соглашайся. В Конфедерации на титулы не смотрят, а прадеду приятно».

Обряд с родовым камнем прошёл без сучка без задоринки. Видимо, они подготовились заранее, ведь Мик видел и слышал призрачного хаусмайстера еще до того, как согласился стать эф Гворгoм. А потом предок Игнашиус бодро заявил:

– А вообще, внучата, вы тоже теперь свободны. И мой вам наказ – живите так, чтоб когда встретимся, было о чём рассказать.

И истаял.

– А вы, герр Клаус? – спросила Тиффани. - Тоже в Свет?

– А я пока задержусь, - ответил тот. - Кто ж за замком да вашими детками присмотрит?

– Тогда помогите мне найти подарок для Стаси и Мика. Я помню, у нас был дорожный кофр.

– Вот он, фроляйн баронесса, - хаусмайстер подплыл к стене у входа и показал на небольшой матерчатый кофр призрачным пальцем.

Тиффани подошла, взяла кофр и отдала Мику. Эта вещица тоже была непростой, оказывается,туда можно было вместить всё что угодно, а вес при этом останется совсем небольшим. Мне тоже захотелось сунуть туда нос,и я взяла сумку у Мика. Тяжёленькая! Но открыв её, сразу всё поняла. Из глубины на меня сверкнули красные демонские глазёнки.

– Я всё собрал, я ваш подарок, – сообщило довольное донельзя трансокеанское идолище.

– Котенька! – обрадовалась тётя Тиффи.

Котька поскучнел, и из сумки стали выпрыгивать разные золотые вещички.

– Ах ты ж мой великий, - тётушка протянула к нему руки.

– Ну ладно, ей тоже нужно, - муркнул в мою сторону Котька,и из сумки уже валом повалили золотые кубки, блюда, вазы и ночные горшки.

– Котька, – во мне вдруг проснулась подозрительность. - Α что ты тут вообще делал?

– Да вас же ждал. Собрались? Попрощались? И чего стоим?

Мы только и успели, что разоқ обняться. Кажется, она напоследок прокричала «пиши». А в следующий миг я, Мик и дорожный кофр стояли на палубе трансокеанского парохода, который давал пoследний гудок перед отплытием.

– Таки успели, вашество, – басом протрубил рядом наш, родной трансокеанский стюард в белой форме с начищенными до блеска пуговицами. – Удача, никак, улыбнулась, каюта у вас будет люксовая.

Мик передал ему кофр, а сам предложил мне руку.

– Это тот самый сюрприз, который надо было организовать? – поразилась я. - За одну ночь? Мик,ты лучший!

– Вообще-то это не я, это Котька, - честно признался муж.

– Не верю, - сказала я. - Котьке ничего не стоило отправить нас сразу в Конфедерацию.

– Ну знаешь, женщина, – возмутился красноглазый котёнок, теперь, правда, больше пoхожий на почти взрослого кота. – Мне-то не сложно, но кто тут громко мечтал про медовый месяц?

– Я тоже мечтал, – сказал Мик уверенно,и сразу захотелось уже дойти до этой люксовой каюты и закрыться в ней на неделю.

– Да, но она мечтала громче, – поставил точку в споре Котька. – Ладно, зовите, если что. А я пока пригляжу за своей подопечной. Даром я, что ли, с ней хитростью делился?

Я обрадовалась, хотя, кажется, больше радости уже не вмещалось в моё сердце. Котька поможет тёте Тиффи!

Когда мы дошли до каюты, демон наверняка был уже рядом с ней. Стюард поставил кофр, сообщил распорядок дня на пароходе и удалился с понимающей улыбкой. Мик запер за ним и внимательно огляделся. Главным предметом мебели в каюте была большая (очень большая) кровать. У меня отчего-то пересохли губы, а в груди поселилась дрожь предвкушения.

– Стась, – сказал Мик, - тебе нравится?

– Очень. Я счастлива! А ты?

– Α мне для счастья не хватает одной мелочи. Поцелуй меня, Стась.

ЭПИЛОГ

– Последняя точка, – известила я пустоту на каминной полке.

Там было излюбленное место появления Котьки,то есть Великого Пертцалькоатля, из-за бесконечного нытья которого я и взялась за самопищущее перо. Οн, видите ли, считает, что о нём нужно слагать стихи и баллады, ибо «слава его должна лететь впереди него». Стихи не моё,и с балладами пас, но записать для потомков события, которые привели к их появлению на свет, я согласилась.

– Как это последняя? – возмутился Котька, который на золотой диете вымахал уже со взрослого оцелота. - Что там? «Поцелуй меня, Стась»? - процитировал он, заглянув через плечо. - А чего это ты стала такой скромной? Или с памятью беда?

С памятью всё прекрасно, хотя кое-какие моменты я слегка подтёрла. Исключительно в воспитательных целях, всё же у меня три дочки на выданье, а старший сын порадовал внуком и внучкой. Ни к чему молодому поколению знать, как мы с их папенькой на том пароходе ни разу не вышли полюбоваться закатом над водным