— А ваш муж вас поддерживал? — спросил Сезар. Он сосредоточился на Лори, а не на Бандите. Новый Сезар понимал то, чего не понимал прежний.

— Он был нашим ребенком. Он нуждался в тепле и заботе и все время чего-то боялся.

— Вы до сих пор испытываете потребность жалеть его?

— Да, ведь он такой милый!

Сезар зашел в тупик. Он не понимал, почему Лори до сих пор продолжает жалеть собаку. Лори постаралась пояснить:

— Он такой крохотный и беззащитный.

Лори продолжала гладить собаку. Тайлер взглянул на Сезара, потом на мать, а затем опустил взгляд на Бандита. Бандит напрягся. Тайлер наклонился, чтобы погладить его, но тот сорвался с колен хозяйки и набросился на парня, лая и скаля зубы. Тайлер испуганно отпрянул назад. Встревоженная Лори наклонилась вперед и — это определяющий момент — озабоченно и ласково обхватила собаку руками и снова усадила ее к себе на колени. Вся сцена заняла несколько секунд.

Сезар поднялся на ноги. «Освободите пространство, — потребовал он, жестом показав Тайлеру, что нужно отодвинуться в сторону. — Многие собаки нападают на людей, а поскольку те не умеют им противостоять, собаки распускаются еще больше. Это как раз его случай. Не он принадлежит вам, а вы — ему. — Сезар начинал злиться. — Вы словно ставите собаку на первое место, но, будем надеяться, это не так… Если бы Тайлер пнул собаку, вы бы сделали ему замечание. Но вот собака кусает вашего сына, а вы ведете себя с ней недостаточно жестко. — Сезар пришел в возбужденное состояние, фразирование его было четким и недвусмысленным. — Не понимаю, почему вы не можете сложить два и два».

Бандит занервничал и попятился на диване. Потом залаял. Сезар покосился на него. Бандит съежился. Сезар продолжал говорить. Бандит набросился на Сезара. Тот поднялся. «Мне придется тебя ударить», — предупредил он и резко толкнул собаку локтем. Лори пришла в ужас.

Он замолчал. Он и так сказал достаточно. Слишком много болтовни. Люди говорят: «Я люблю тебя» — но их прикосновения не выражают любви. Люди говорят: «Спокойно, спокойно», но их жесты не успокаивают. Люди говорят: «Я твоя мать», но обнимают чихуахуа, а не собственного ребенка. Тайлер выглядел потрясенным. Лори нервно ерзала на диване. Бандит зарычал. Повернувшись к нему, Сезар приказал: «Фу». И стало тихо…

«Когда вы его поймаете, на нем будет двубортный костюм, застегнутый на все пуговицы»

1

Бен Фаунтин, недавний выпускник юридической школы, работал в далласском офисе фирмы Akin, Gump, Strauss, Hauer & Feld, когда вдруг решил, что хочет писать книги. Единственной его публикацией на тот момент была статья с обзором судебной практики, а литературная подготовка сводилась к нескольким занятиям по литературному творчеству в колледже. Он пытался писать по вечерам после работы, но слишком уставал, чтобы отдавать этому много времени. И Бен решил уволиться.

«Я дико нервничал, — вспоминает Фаунтин. — Мне казалось, я спрыгнул с утеса и не знаю, раскроется парашют или нет. Никто не хочет понапрасну терять время, а в юриспруденции я подавал надежды и мог бы сделать хорошую карьеру. Мои родители, особенно мой отец, так гордились мной… Словом, это был безумный шаг».

Его новая жизнь началась с понедельника. Стоял февраль. В половине восьмого утра Бен уселся за кухонный стол. Составил план. Каждое утро он будет писать до ланча. Потом 20 минут полежит на полу, чтобы дать себе отдых, и снова вернется к работе еще на несколько часов. Бен Фаунтин был адвокатом и о дисциплине знал не понаслышке. «До меня очень быстро дошло: стоит один день не писать, и мне становится плохо. Поэтому я писал каждый день. Я относился к писательству как к работе и никогда не затягивал с ней». Героем его первого рассказа стал брокер, использующий внутреннюю информацию и переступающий моральную черту. На написание этого рассказа — объемом 60 страниц — у Бена ушло три месяца. Закончив один рассказ, он снова приступил к работе и написал еще один, потом еще.

За первый год Фаунтин продал два рассказа. Он обрел уверенность. И написал роман. Правда, потом решил, что тот никуда не годится, и убрал его в дальний ящик. Затем наступил период, который сам Фаунтин называет «черной полосой». За это время он пересмотрел свои ожидания и начал с чистого листа. Потом его рассказ опубликовали в Harper's. On попался на глаза литературному агенту из Нью-Йорка, и тот взял Бена под свое крыло. Ессо, подразделение издательства HarperCollins, опубликовало сборник его рассказов под названием «Короткие встречи с Че Геварой» (Brief Encounters with Che Guevara). Тот удостоился самых что ни на есть восторженных откликов. Times Book Review назвал его «надрывающим сердце». Сборник был награжден премией Hemingway Foundation / PEN Award, назван книгой № 1 по мнению программы Book Sense Американской ассоциации продавцов книг и одной из лучших книг по мнению San-Francisco Chronicle, Chicago Tribune и Kirkus Reviews, а также вошел во все крупнейшие региональные списки бестселлеров. Фаунтин был поставлен в один ряд с Грэмом Грином, Ивлином Во, Робертом Стоуном и Джоном Ле Карре.

История успеха Бена Фаунтина не нова: молодой человек из провинции стремительно ворвался в литературный мир. Однако его успех нельзя назвать внезапным. Из юридической конторы он уволился в 1988 году. На каждый опубликованный в те первые годы рассказ приходилось по меньшей мере 30 отказов. На роман, перекочевавший в ящик стола, у него ушло четыре года. Черная полоса длилась всю вторую половину 1990-х годов. Колоссальное признание «Короткие встречи» завоевали в 2006 году, спустя 18 лет после того, как Бен впервые уселся за кухонный стол. «Молодой» писатель из провинции покорил литературный олимп в возрасте 48 лет.

2

В традиционном понимании гениальность неразрывно связана с ранним развитием — настоящее творчество, убеждены мы, требует свежести, энергичности и плодовитости молодости. Орсон Уэллс снял «Гражданина Кейна» в 25 лет. Герман Мелвилл писал по книге в год, когда ему не было еще и 30, а «Моби Дик», ставший кульминацией его творчества, был закончен в 32 года. Гениальный фортепианный концерт № 9 ми-бемоль мажор Моцарт написал в 21. В некоторых творческих формах, таких как, например, лирическая поэзия, юный возраст считается обязательным условием успеха. Сколько было Томасу Элиоту, когда вышла «Любовная песнь Дж. Альфреда Пруфрока» («Я старею… я старею…»)? Двадцать три. «Поэты поднимаются на вершину молодыми», — утверждает исследователь природы творчества Джеймс Кауфман. Михай Чиксентмихай, автор «Потока» (Flow), соглашается: «Считается, что самые талантливые лирические стихотворения созданы молодыми поэтами». По словам психолога из Гарварда Говарда Гарднера, ведущего эксперта по теме природы творчества, «лирическая поэзия — это та область, где талант раскрывается рано, горит ярко и иссякает в раннем возрасте». Несколько лет назад экономист Чикагского университета по имени Дэвид Галенсон решил удостовериться в истинности этого утверждения. Он изучил 47 наиболее значительных поэтических антологий, изданных с 1980 года, и сосчитал стихотворения, встречающиеся чаще всего. Кто-то, несомненно, возразит: мол, литературная ценность не поддается количественной оценке. Но Галенсон просто хотел выяснить, какие стихотворения американского поэтического наследия литературные эксперты считают наиболее значимыми. Среди одиннадцати первых, по порядку: «Пруфрок» Томаса Элиота, «Час вонючки» Роберта Лоуэлла, «Зимним вечером в лесу» Роберта Фроста, «Красная тачка» Уильяма Карлоса Уильямса, «Рыба» Элизабет Бишоп, «Речному купцу — письмо от жены» и «На станции метро» Эзры Паунда, «Папа» Сильвии Плат, «Починка стены» Роберта Фроста, «Снежный человек» Уоллеса Стивенса и «Танец» Уильяма Уильямса. Авторы сочинили перечисленные стихотворения в возрасте 23, 41, 48, 40, 29, 30, 28, 30, 38, 42 и 59 лет соответственно. Нет никаких доказательств теории, согласно которой лирическая поэзия является прерогативой молодых, заключил Галенсон. Одни поэты творят шедевры в начале карьеры. Другие — спустя десятилетия. После 50 лет были написаны 42 % стихотворений Фроста, вошедших в антологии. В случае Уильямса — 44 %, Стивенса — 49 %.