Тем временем 23 августа в Москву прибыл министр иностранных дел Германии И. Риббентроп, и в ходе переговоров со Сталиным и Молотовым в ночь на 24 августа были подписаны советско-германский пакт о ненападении и секретный дополнительный протокол, определивший сферы интересов сторон в Восточной Европе. К сфере интересов СССР были отнесены Финляндия, Эстония, Латвия, территория Польши к востоку от рек Нарев, Висла и Сан, а также Бессарабия. Благодаря этому соглашению Советский Союз впервые за всю свою историю добился признания своих интересов в Восточной Европе со стороны великой европейской державы. Москве удалось ограничить возможности дипломатического маневрирования Германии в отношении Англии и Японии, что во многом снижало для СССР угрозу общеевропейской консолидации на антисоветской основе и крупного конфликта на Дальнем Востоке, где в это время шли бои на Халхин-Голе с японскими войсками. Конечно, за это Москве пришлось взять на себя обязательства отказаться от антигерманских действий в случае возникновения германо-польской войны, расширить экономические контакты с Германией и свернуть антифашистскую пропаганду.

Советско-германский договор вызвал растерянность в Бухаресте. 27 августа 1939 г. румынское правительство вновь уверило Берлин в верности своего курса на дальнейшую дружбу с Третьим рейхом и ставило себе в заслугу то, что «ничего не делало, чтобы улучшить отношения с Советской Россией, считая улучшение отношений с Германией важнейшим вопросом своей будущей политики». Румыния «хочет идти рука об руку с Германией в русском вопросе» и желает знать мнение Берлина об этом. Румынская сторона уведомила германское руководство, что останется «нейтральной в любом конфликте между Германией и Польшей, даже если Англия и Франция вмешаются в него», и будет продолжать продавать стратегическое сырье Берлину.[288] Вместе с тем Румыния дала согласие Англии и Франции на транзит военных материалов в Польшу. 31 августа румынский премьер-министр уведомил германского посланника о том, что в отношении СССР Бухарест всегда проводил политику, отвечающую интересам Третьего рейха, продолжает скрупулезно выполнять свои обязательства по договору от 23 марта 1939 г. и надеется, что Германия также выполнит свои обязательства относительно поставок вооружения. На просьбу Фабрициуса о запрете транзита военных материалов в Польшу Калинеску ответил, что это невозможно, так как в этом случае Англия, Франция и Польша могут потребовать прекращения поставок нефти в Германию.[289]

Начало германо-польской войны потребовало от Румынии определения ее позиции в новой ситуации. Вместе с тем румынское руководство решило не торопиться, и лишь 4 сентября, после того как войну Германии объявили Англия и Франция, было опубликовано коммюнике о том, что Румыния полна решимости «сохранять и впредь мирную позицию, которую она соблюдала до сих пор, добиваясь согласия со всеми соседними странами. В этом духе правительство готово возобновить свое предложение о заключении договора о ненападении» с Венгрией. На прямую просьбу германского посланника сделать заявление о нейтралитете румынский премьер-министр ответил отказом. В ответ на новую попытку германского дипломата добиться запрещения транзита военных материалов и проезда английской военной миссии в Польшу Калинеску заявил, что Бухарест не разрешит провоза «большого количества оружия и проезда большой группы английских военнослужащих». Со своей стороны румынский премьер напомнил об обещанных Берлином поставках оружия для Румынии и указал, что румынские поставки нефти в Германию будут осуществляться в зависимости от этих германских поставок.

В этот момент Германия не могла позволить себе каких-либо резких действий или даже высказываний в адрес Румынии, поэтому Бухаресту было заявлено, что военные поставки будут продолжаться при любых обстоятельствах. Более того, 3–4 сентября Риму и Берлину пришлось сдерживать Венгрию, которая попыталась заручиться их поддержкой для нападения на Румынию. Однако успехи германских войск в Польше и бездеятельность Англии и Франции усилили стремление Румынии дистанцироваться от них, и 6 сентября Коронный совет решил провозгласить нейтралитет. 8 сентября Румыния заявила о намерении «строго соблюдать правила нейтралитета, выработанные международными конвенциями по отношению к воюющим странам, участвующим в нынешнем конфликте».[290] В то же время Бухарест отказался от предложения Франции принять военную миссию инструкторов. 9 сентября Берлину было сообщено, что румынское руководство заинтересовано в сильной Германии для «сдерживания России». Со своей стороны, Германия указала Румынии, что ожидает от нее строгого соблюдения нейтралитета. В ответ 14 сентября румынское правительство заявило о согласии с этим требованием и просило передать Румынии трофейное польское оружие в обмен на дополнительные поставки нефти и зерна. Соответствующие поставки Бухарест готов продолжать в течение всей войны, чем «хочет дать Германии лучшее доказательство своей доброй воли».

Перед войной румынская нефть попадала в Германию в основном морем из Констанцы в Гамбург (74,5 % поставок), по Дунаю (21,5 %) или по железной дороге (4 %). Экономическая блокада Германии, объявленная Англией, привела к тому, что морские поставки оказались невозможны, а имевшихся емкостей танкеров, барж и цистерн не хватало для сохранения общего объема поставок. Кроме того, из общего тоннажа танкеров на Дунае (220 700 тонн) Германия контролировала лишь 45 %. В этих условиях Англия постаралась ограничить возможности поставок нефти в Германию и 12 сентября предложила Румынии переговоры о покупке у нее нефти. Однако румынская сторона настаивала на продаже нефти за американские доллары. В определенной степени это было общим требованием как иностранных нефтедобывающих компаний в Румынии (в том числе и английских), так и самого румынского правительства, которому предстояло выплачивать проценты по займам. 16 сентября Румыния ввела новый валютный режим, согласно которому 30 % выручки экспортеры должны были продавать Национальному банку по официальному курсу (с 38 %-ной премией), а остальные 70 % — по свободному рыночному курсу любым покупателям. В этих условиях англо-румынские переговоры были прерваны.[291]

16 сентября Берлин заявил протест по поводу транзита польского золотого запаса, вывезенного из Констанцы в Англию. В ответ румынская сторона отметила, что отказалась принять эти польские средства на хранение, но не могла препятствовать их транзиту, поскольку золото — это такой же товар, как и все другие. Одновременно начались новые переговоры о расширении поставок сырья в Третий рейх в обмен на дополнительные поставки оружия Румынии. 17 сентября советские войска перешли границу Польши.[292] В тот же день Румынии, как и всем государствам, с которыми Москва имела дипломатические отношения, был передан текст советской ноты Польше с уведомлением, что СССР будет продолжать придерживаться нейтралитета в отношении этих стран. 20 сентября Молотов поинтересовался у румынского посла в Москве, «не могут ли произойти в связи с тем, что на территории Румынии находятся польское правительство, главные польские руководители и 500 польских военных самолетов, какие-нибудь неожиданности для Советского Союза?» Румынский дипломат ответил, что никаких инцидентов не будет, а «польские войска, которые перешли или будут переходить границу, были и будут разоружены и интернированы». В тот же день Румынии, как и всем государствам, с которыми Москва имела дипломатические отношения, был передан текст советской ноты Польше с уведомлением, что СССР будет продолжать придерживаться нейтралитета в отношении этих стран. 20 сентября Молотов поинтересовался у румынского посла в Москве, «не могут ли произойти в связи с тем, что на территории Румынии находятся польское правительство, главные польские руководители и 500 польских военных самолетов, какие-нибудь неожиданности для Советского Союза?» Румынский дипломат ответил, что никаких инцидентов не будет, а «польские войска, которые перешли или будут переходить границу, были и будут разоружены и интернированы». В тот же день Румынии, как и всем государствам, с которыми Москва имела дипломатические отношения, был передан текст советской ноты Польше с уведомлением, что СССР будет продолжать придерживаться нейтралитета в отношении этих стран. 20 сентября Молотов поинтересовался у румынского посла в Москве, «не могут ли произойти в связи с тем, что на территории Румынии находятся польское правительство, главные польские руководители и 500 польских военных самолетов, какие-нибудь неожиданности для Советского Союза?» Румынский дипломат ответил, что никаких инцидентов не будет, а «польские войска, которые перешли или будут переходить границу, были и будут разоружены и интернированы».[293]