Асторре улыбнулся.

— Потому что вы мне нравитесь.

— Выметайтесь отсюда! — рявкнул Силк. Повернулся к Бокстону. — Пригласи сюда командира спецгруппы и попроси моего секретаря соединить меня с директором.

Еще два часа их допрашивали подчиненные Силка. Сам Силк в это время говорил с директором по каналу закрытой связи.

— Ни в коем случае не арестовывай их, — приказал директор. — Если пресса что-то прознает, нас поднимут на смех. И близко не подходи к Николь Априле, пока у нас нет фактов, которыми мы можем ее прижать. Всей информации присвой гриф «особой важности», и давай подождем завтрашней ночи. Охрана в твоем доме приведена в состояние повышенной готовности, семью уже увезли. А теперь передай трубку Биллу. Руководить операцией по нейтрализации нападения будет он.

— Сэр, это же моя работа.

— Ты будешь помогать в планировании, но ни при каких обстоятельствах тебе нельзя принимать участие в самой операции. Бюро функционирует в жестких рамках закона. К мерам силового воздействия мы можем прибегать в самом крайнем случае. Если что-то пойдет не так, подозрение может пасть на тебя. Ты меня понял?

— Да, сэр. — Силк все понял, как надо.

После месячного пребывания в госпитале Эспинеллу Вашингтон выписали, но ей предстояло еще длительное лечение, связанное с установкой искусственного глаза. С остальными травмами крепкий организм справился на удивление быстро. Да, она чуть подволакивала левую ногу, и глазница выглядела отвратительно. Но глазницу она прикрыла не черной, а темно-зеленой заплаткой, отлично гармонирующей с ее коричневой кожей.

И прибыла на работу в черных брюках, зеленом пуловере и зеленом кожаном пиджаке. Глянув на свое изображение в зеркале, она подумала, что смотрится очень даже неплохо.

Находясь в отпуске по состоянию здоровья, она иногда приходила в детективное бюро и участвовала в допросах. Раны словно освободили ее от всех ограничений. Она чувствовала, что теперь имеет право на все, и не стеснялась этим правом пользоваться.

На первом допросе перед ней предстали двое подозреваемых, необычная пара, состоящая из черного и белого. Белый, мужчина лет тридцати, перепугался до смерти, едва увидев ее. А вот черный с восторгом оглядел высокую красавицу с зеленой заплаткой на глазу.

— Святое дерьмо! — радостно воскликнул он.

Задержали его впервые, с полицией он раньше дела не имел и не подозревал, что может нарваться на серьезные неприятности. Он и его напарник вломились в дом, связали мужа и жену и забрали все самое ценное. Их выдал полицейский осведомитель. У черного на руке сверкал «Ролекс» хозяина дома. — Эй, капитан Кидд, ты собираешься заставить нас пройти по доске?

Другие детективы усмехнулись, дивясь такой глупости. Эспинелла отреагировала иначе. Негр был в наручниках и не смог отразить удара. Дубинка сломала ему нос и рассекла скулу. Он с упреком взглянул на нее, потом колени его подогнулись, и он повалился на пол. Десять минут Эспинелла безжалостно избивала его, пока из ушей не хлынула кровь.

— Господи, — буркнул один из детективов, — как же мы теперь сможем его допросить?

— Мне с ним говорить не о чем, — огрызнулась Эспинелла. — Я поговорю с этим парнем, — дубинкой она указала на белого. — Зик, правильно?

Я хочу поговорить с тобой, Зик.

Она грубо ухватила его за плечо и швырнула на стул, что стоял перед столом. Он в ужасе смотрел на нее. Она поняла, что заплатка сползла и его взгляду открылась зияющая каверна. Эспинелла подняла руку, поправила заплатку.

— Зик, я хочу, чтобы ты выслушал меня очень внимательно. Я хочу сэкономить нам всем время.

Я хочу знать, как ты уговорил этого парня пойти на дело. Как ты сам решился на такое. Понятно?

Ты скажешь нам то, что нас интересует?

Зик побледнел, как полотно. Ответил без запинки:

— Да, мэм. Я расскажу все.

— Отлично, — Эспинелла повернулась к одному из детективов:

— Второго отправьте в лазарет и пригласите видеотехника, чтобы записать добровольное признание Зика.

Как только видеокамера заработала, Эспинелла спросила Зика:

— Кто взял краденое? Кто навел вас на тот дом?

Расскажи поподробнее о самом ограблении. Твой напарник, похоже, хороший парень. Он ни разу не попадал в полицию, и не потому, что слишком умен. Поэтому я обошлась с ним по-хорошему.

А вот за тобой, Зик, тянется целый хвост преступлений, поэтому я и предположила, что инициатива исходила от тебя. А теперь выкладывай все от начала и до конца. Камера включена.

Выйдя из управления полиции, Эспинелла села в машину, выехала на Саутерн-стейт-паркуэй и направилась к Брайтуотерсу, расположенному на Лонг-Айленде.

Как это ни странно, вести машину с одним глазом ей нравилось больше, чем с двумя. Половина мира как бы осталась вне ее поля зрения, зато вторую она видела куда более отчетливо.

Добравшись до Брайтуотерса, она, сбавив скорость, проехала мимо дома Джона Хескоу. Увидела его автомобиль, стоявший на подъездной дорожке, какого-то мужчину, выносившего из теплицы большой куст азалии. Следом из теплицы появился второй мужчина, с ящиком желтых цветов. Это интересно, подумала Эспинелла. Они освобождают теплицу.

Находясь в больнице, она навела справки о Хескоу. По картотеке зарегистрированных автомобилей нашла его адрес. Заглянув в компьютерную базу данных управления полиции, выяснила, что Джон Хескоу на самом деле Луи Риччи. Мерзавец был итальянцем, хотя выглядел как вылитый немец. Но в тюрьме он никогда не сидел. Несколько раз его арестовывали по обвинению в вымогательстве и угрозе физического насилия, но дело или не доходило до суда, или его оправдывали. Однако образ жизни Хескоу говорил о том, что его доходы не ограничиваются продажей цветов, выращенных в примыкающей к дому теплице.

Расследование она провела только по одной причине: никто, кроме Хескоу, не мог указать неизвестным ей подрывникам на нее и Ди Бенедетто. Она, правда, никак не могла взять в толк, почему он отдал им деньги. За них ей пришлось держать ответ перед отделом служебных расследований, но она скоренько замяла дело, поскольку напрочь отказалась от денег, передав их таким образом в доход полицейского управления. А теперь она намеревалась посчитаться с Хескоу.

За двадцать четыре часа до намеченного нападения на дом Силка Хескоу выехал в аэропорт Кеннеди, чтобы оттуда улететь в Мехико по фальшивому паспорту, заготовленному несколько лет тому назад, и исчезнуть из цивилизованного мира.

Подготовку к отъезду он завершил полностью.

Теплицу освободили от цветов. Бывшая жена получила доверенность на продажу дома. Затем деньги следовало положить в банк, чтобы их хватило на оплату обучения сына. Хескоу сказал жене, что уезжает на два года. То же самое он сказал и сыну за обедом в «Шан Ли».