— Да. — Кэролайн вдруг сникла. — Роджер… ты ведь не думаешь, что ревуны и молоты-пистолеты так напугали Ференцо, что он просто сбежал, а?

— Ну почему, возможно, и так. — Роджер ободряюще сжал ее руку. По правде говоря, такое ему и в голову не приходило. Да она и сама в это не верит. — Но что бы ни случилось, сейчас мы уже ничего поделать не можем, — добавил он. — Пойдем спать.

Первое, что заметил Ференцо, когда сознание стало к нему возвращаться, был какой-то рассеянный свет. Второе — что привычный шум города доносился приглушенно, но все же не так, как у него дома.

Наконец он почувствовал, что замерз.

Он осторожно открыл глаза. Свет остался таким же рассеянным — какое-то кремовое свечение, казалось, заполняло небо. Несколько раз моргнув, Ференцо неуверенно вытянул руку вверх.

Пальцы инстинктивно отдернулись, наткнувшись на что-то мягкое и пружинящее. Он снова моргнул, и зрение неожиданно прояснилось. Он лежал под какой-то тканью, натянутой наискось, как скат палатки.

Ференцо повернул голову, и шею пронзила острая боль. Нет, не палатка, просто навес, прикрепленный справа верхним краем к грубой бетонной стене на высоте около трех футов. Он опустил взгляд: стена упиралась в плоскость, покрытую кровельным материалом, на которой он и лежал.

— Очнулся? — послышался знакомый голос. — Как самочувствие?

Подняв голову, Ференцо заметил, что он до подмышек закрыт тонким одеялом того же цвета, что и тент. Иона сидел у тента, прислонясь к бетонной стене.

— Получше, — ответил Ференцо. — Мне кажется, или тут действительно холодно?

— По большей части кажется. Когда тебя бьет ревун, то одно из удивительных последствий заключается в том, что реакция тела на боль непредсказуема. В трех случаях из пяти тебя тошнит, а потом несколько часов знобит. Если надо, могу дать еще одно одеяло.

— Да нет, все в порядке. — Ференцо повернулся на правый бок и подпер щеку рукой.

Теперь, когда он уже окончательно проснулся и начал шевелиться, ощущение холода отступило. Полицейский поднял руку и взглянул на часы: третий час, воскресенье. Он проспал почти восемнадцать часов.

— Где я?

— На крыше в китайском квартале. Отсюда мне приказано следить за зелеными в парке Сары Рузвельт и смотреть, не появится ли Меланта.

— Вот как. — Ференцо украдкой потрогал нагрудный карман и с облегчением услышал хруст бумаги. Стало быть, рисунки при нем. — А кто приказал?

— За разведку и укрепленные пункты здесь отвечают Хафдан и его сыновья. — Иона натянуто улыбнулся. — Тебе это хоть что-нибудь говорит?

— Вполне достаточно, — почти искренне ответил Ференцо. — На самом деле о зеленых и серых в Нью-Йорке мне известно все. — Он со значением поднял брови. — Иона Грей, не так ли?

На лице Ионы ни один мускул не дрогнул.

— Неплохо. На самом деле я не Грей. Это зеленые демонстрируют всему миру свою национальную принадлежность. А мы уже несколько десятилетий живем, принимая новые имена.

— Но ты же серый?

— Да, хотя сильно сомневаюсь, что ты понимаешь, что это значит.

— Давай попробую угадать, — предложил Ференцо. — Ты можешь лазать по стенам домов, становиться невидимым, у тебя есть исчезающий пистолет, ты можешь летать, и ты не человек. Я что-нибудь пропустил?

Иона поджал губы.

— Ты наблюдательнее, чем я думал, — неохотно признался он. — Это ставит меня в неловкое положение.

— Ну, извини. — Ференцо осторожно пощупал наплечную кобуру. Пистолета на месте не было. — Не пойму только, зачем тратить столько усилий, спасая мне жизнь, чтобы затем самому уничтожить меня.

— Зеленые не стали бы тебя убивать, — сказал Иона. — Полицейского? Они бы не посмели.

— Тебя же они пытались убрать, — заметил Ференцо.

Иона отмахнулся.

— Совершенно другое дело. И не волнуйся, я не собираюсь лишать тебя жизни. Просто твое вмешательство все еще больше усложняет.

— Похоже, сложности — это тема дня, — сказал Ференцо. — Ты можешь, по крайней мере, сказать, зачем ты здесь?

— Уже сказал. Ищу Меланту.

— Я имею в виду на Земле. Что вам нужно здесь?

Иона пожал плечами.

— То же, что и всем, — немного грустно ответил он. — Жить, работать, растить детей в мире. «А мне отдайте из глубин бездонных своих изгоев, люд забитый свой».[3]Это о нас.

— Как мило, — похвалил Ференцо. — Вижу, ты успел съездить с экскурсией на остров Свободы.

— На самом деле я никогда там не был, — признался Иона. — Как и большинство местных.

«Местных». Сердце Ференцо забилось сильнее. Наконец.

— Каких местных? — осторожно спросил он. — Откуда?

— Из Нью-Йорка, конечно, — немного озадаченно ответил Иона. — Я родился и вырос в Квинсе.

Ференцо заморгал. Версия космических пришельцев разваливалась на глазах.

— Что?

Вероятно, на лице у него отразилось недоумение, потому что Иона усмехнулся.

— Правда, правда. Я ведь из третьего поколения. Наши живут здесь с тысяча девятьсот двадцать восьмого года.

— Да?

Ференцо не знал, радоваться или огорчаться. Будет ли космическое вторжение меньшей угрозой, если оно началось три четверти века назад?

— Чем вы занимались?

— Я только что сказал. Жили, работали. — Он поджал губы. — Конечно, до тех пор, пока не обнаружили зеленых.

— Я так понимаю, у вас с ними проблемы?

— Помимо того, что они хотят нас уничтожить? — угрюмо спросил Иона. — Если бы ты знал, что… Извини. — Он поднес левую руку к щеке, как уже делал дома у Ференцо. — Да?

Но на этот раз Ференцо ясно видел, что в руке ничего не было. Еще одно приспособление-невидимка?

— Иду. — Иона опустил руку и дернул мизинцем. — Сейчас вернусь, — добавил он для Ференцо, встал на колени и поднял ткань, закрывающую вход в палатку.

Ференцо обдало потоком холодного воздуха, он успел увидеть часть крыши и серого неба, пока Иона выходил, прежде чем тот опустил ткань.

Ференцо поежился. Значит, он оказался прав. Иона и его друзья серые действительно из другого мира. И, по-видимому, они прихватили с собой оттуда не только кучу технических прибамбасов, но и целую войну. Морщась от боли в мышцах, он медленно повернул голову и стал внимательно оглядывать свое нынешнее жилище.