25. Общественное мнение подвержено колебаниям особенно быстрым и противоположным.

В 1917-м году взявших власть большевиков в основном презирали, ненавидели, считали узурпаторами и тупицами. Но – дело большевики организовали жестоко, деваться некуда, подчинялись! И через 30 лет огромная часть страны СССР, почти все граждане, полагали коммунистов прогрессивными борцами за счастье и справедливость. А еще через 40 лет снова ненавидели и мечтали свергнуть, что и сделали.

В 1920-м году Ленин был лидер государства, в 1950-м – икона святого, в 2000-м – жестокий полубезумный сифилитик, заливший Россию кровью.

В 1918-м Сталин был фигурой второго ряда Совнаркома, в 1928-м – генсек Политбюро Партии, в 1948-м – наше Все, отец народов, вождь всего, в 1988-м – кровавый злодей.

Тухачевский был красный Бонапарт – маршал – шпион – гениальный военачальник – бездарный каратель.

И дело не только в политтехнологиях, СМИ, пропаганде и сливе компромата.

26. Перемен! Мы ждем перемен! – пел рокер в перестроечном Союзе, и стадионы ревели.

А чего вы переизбрали Пиночета, если он все делал хорошо? – А надоел, синьор, захотелось чего-нибудь новенького.

27. Тяга к изменениям – это аспект инстинкта жизни.

Эта тяга к изменениям являет себя во всех аспектах человеческой деятельности и мироотношения.

Если изменения быстро доходят до предела, заходят в тупик – значит, надо двигаться обратно. То есть, может ты и не думаешь так: «надо обратно». Ты просто изменяешь. А получается обратно, потому что в узком коридоре больше некуда. Идешь прямо – и приходишь домой с другой стороны Земли.

28. Толпы людей вопили в залах: «Смерть бухаринским собакам!» Те же толпы вопят ныне: «Жизнь любого человека священна!»

И это тоже пройдет.

29. Полтораста лет подряд «Гамлет» считался пьесой вялой, скучной, без движения. Не очень хорошей.

29. В эстетике колебательный контур привел в начале XXI века к примитивизации формы и содержания. Но спускаемся мы – с покоренных вершин.

Кино. Муви, потом звук, потом цвет, потом комбинированные съемки, спецэффекты, широкий экран и компьютерная графика. И? И в моду вошел глухой депрессивный сине-черный цвет картинки, уродливые корявые рожи и отталкивающая жестокость. Анти-красота как принцип.

Живопись. Полный распад формы при отсутствии содержания.

Литература. Грязный фотореализм в примитивном оформлении.

Музыка. Не Бах. Нет, не Моцарт. И лучшее – попроще.

И т. д.

30. Главное же для нас здесь проявление колебательного контура – политическое, цивилизационное.

Республика, монархия, диктатура, – сменяют друг друга. Демократия солдатская, воинская, – аристократия, – олигархия, – тирания, – охлократия, – и дальше.

Во-первых, нет и не может быть, разумеется, одной лучшей формы политического устройства. Как нет лучшего лекарства от всех болезней. Но каждому народу, в каждой ситуации, на каждой стадии развития цивилизации, – наиболее подходит конкретный строй. От которого минимум вреда и максимум пользы. Демократия – не подходит для войны, для дикарей, для унтерменшей.

Во-вторых, цивилизации должны циклически меняться, ибо это есть аспект эволюции. Смена систем.

Это и означает: «Все новое есть хорошо забытое старое». Что было – то и будет, и нет ничего нового под Солнцем.

По мере развития любая цивилизация вырабатывает свой ресурс. Как системный ресурс, способность к дальнейшему эволюционированию, способность к регенерации и постоянному самовоспроизводству – так и ресурс материально-энергопреобразовательный.

Поясняем. Вот прикочевывают люди на новое голое место. И начинают обустраивать его под себя. Охотой истребляют часть животных. Вырубают часть леса. Распахивают часть степи. Строят на ровном месте дома из бревен и глины. Прокладывают дороги, роют канализацию. Режут шахты, бурят скважины, добывают руду, плавят металл, делают машины, из хлопка ткут ткани, а потом ткани делают синтетические.

Пейзаж перелопачен неузнаваемо. Образ жизни изменился кардинально. Наука и техника наизобретала и наделала черт-те что.

А дальше – а дальше наступает пробуксовка. Автомобиль, самолет, пароход, пулемет, радио, пенициллин, – в принципе все уже есть. Телевизор. Компьютер! Мобильный телефон с компьютером! А также: социальные гарантии, медицинское обслуживание, бесплатное образование… – все уже есть.

Темп материальных перемен в обществе снижается. Наступает стабилизация. Стабилизация также – социальная. Уже все хорошо! И отдельные философы говорят с отрадой: ну, вот и совершенство, больше ничего уже меняться не будет. Гм. А другие философы возражают: «Когда все кажется совершенным и стабильным – значит, скоро рухнет». И приводят в пример канун I Мировой в Англии и т. п. И вы знаете? – оно таки рушится!..

…Так вот. Экономисты тут говорят: признак высокоразвитой экономики – это чем большую долю ВВП, то есть всего производства страны, занимает производство не товаров, а – услуг. Парикмахеры, дворники, врачи, учителя, юристы, массажисты, спортсмены, артисты, психологи и политтехнологи. Они работают – но товаров не производят. А – что? А – делают жизнь людей более комфортной, безопасной, насыщенной, интересной. Потому что производительность труда высока, и все меньшая часть населения нужна для производства товаров.

И. Все чаще меняются моды на все товары: одежду, автомобили, телефоны. Все больше людей работает в дизайне мод, изобретая новые бесполезные прибамбасы, которые ничем не лучше и не нужнее старых. И! Все больше людей работает в рекламе, впаривая гражданам этот бесполезняк, отличающийся от вчерашнего иной формой кнопочки. И. Все больше людей работает на всевозможном информационном обеспечении псевдоновья, чтоб усовершенствовать некую новую загогулину.

А самое главное – все больше людей занято в сфере промакивания друг другу носов крест-накрест. Бесконечные охранники, банковские клерки, таксисты, продавщицы, менеджеры всего и владельцы закусочных. – И уже делается не видно, кто, собственно, работает?

Черт побери. Цивилизация перестает вносить изменения в окружающую среду. Принципиальных изменений нет! Работа идет по совершенствованию уже имеющегося. Все уже изобрели и построили. Можем только долизывать, подкрашивать и докручивать.

Ах, да! Исчезает цель, идеал, стремление, идеология. Чего хочет сегодняшняя Западная Цивилизация? А – ничего. Чтоб все было как сейчас – только еще немножко лучше, безопаснее, сытнее, добрее, легче. Системный ресурс выработан!!! Никакие принципиальные переделки устройства социума – не желательны, не нужны; невозможны.

А остановка и совершенство – есть конец пути.

И вот. Производственные силы развиты жутко. Производственные отношения совершенно до восторга. А делать нечего! Остается только поддерживать то, что есть.