Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Кто нам позволит это сделать?
- Яков Владимирович, вы уже слышали, что к мнению, исходящему из ОПБ-100 прислушиваются на самом верху. И если мы с вами выступим единым фронтом в данном вопросе, то веса у данной рекомендации прибавится. Мои предложения родились не на пустом месте. Я уже просчитывал, что перепроектирование И-301 на двигатель воздушного охлаждения не потребует значительного времени, а перенастройка заводского оборудования на производство нового варианта самолёта – больших затрат. В отличие от перехода завода в Молотове на совершенно новую для него продукцию. Зато мы резко снизим дефицит моторов для И-26, увеличив выпуск истребителей в целом. Вы согласны?
- Нужно подумать и просчитать.
- Свои выкладки я передам вам со старшим лейтенантом Ворожейкиным. Перейдём к штурмовикам?
Против мнения, что И-15бис и И-153 полностью перестал представлять хоть какую-то боевую ценность в качестве истребителей, Смушкевич не возражал. И был согласен с тем, что их все необходимо переоборудовать в штурмовики. А для этого – тоже перевооружить с пулемётов винтовочного калибра на крупнокалиберные.
- Нужен немедленный запуск в производство штурмовика БШ-2. Причём, не в варианте ЦКБ-57, а в двухместном.
- Но он в таком варианте не соответствует техническому заданию по радиусу действия.
- Изменить технические требования.
- Да вы хоть понимаете, что такое требования, утверждённые на высочайшем уровне?
- Понимаю. Но понимаю и другое. Первое – это революционная машина, необходимая для поддержки сухопутных войск, как воздух. Второе – прекрасно защищённая от огня с земли, но без стрелка, защищающего её от истребителей противника, мы будем терять эти самолёты десятками. Лучше поступиться сокращением радиуса действия, чем десятками жизней лётчиков и миллионами выбрасываемых на ветер денег. Ведь вам самому, как истребителю, прекрасно известно, что тихоходный вражеский самолёт, не способный защитить себя с хвоста – лакомая цель любого «ястребка». А радиус действия… На то штурмовики и являются фронтовой авиацией, чтобы работать на коротком плече. Со временем радиус действия можно будет увеличить, но самолёт нужен «уже вчера».
Чтобы заручиться поддержкой в этом вопросе, пришлось использовать нечестный приём – расхвалить инициативу обучения пилотов дальней авиации пилотированию в условиях сложных метеоусловий, поддержанную Смушкевичем. Немного пободались по поводу использования ещё испытываемых Пе-2 в качестве пикировщиков. Что и говорить: машина у Петлякова получилась сложная в управлении, склонная к капотированию, но Демьянов, перерывший немало технической литературы, пообещал предоставить намётки технических решений, способных устранить эти недостатки. Чем удивил генерала-инспектора ВВС.
Дальше пошло легче. Яков Владимирович был полностью согласен с необходимостью более интенсивного обучения лётчиков и оборудования самолётов радиосвязью.
- Единственный вопрос – где напастись на наши самолёты таким количеством радиостанций или хотя бы радиоприёмников?
- Новый нарком связи Пересыпкин этим вопросом уже озадачен. Закуплено оборудование для производства радиоламп, и налаживается изготовление радиоаппаратуры, закупается готовая техника в Америке и Германии. По моим прогнозам, к июню 1941 года удастся радиофицировать три четверти авиапарка.
- Вы знаете, почему лётчики зачастую отказываются от радиосвязи?
- Знаю, Яков Владимирович. Из-за того, что поддержание радиоволны более похоже на цирковую акробатику. Но и этот вопрос уже решается. Технический отдел ОТБ-100 уже выдал рекомендации по резкому увеличению производства кварцевых резонаторов, которые избавят конечных пользователей от необходимости исполнять эти акробатические номера. Но давайте перейдём к вопросам, которые могут нам очень дорого обойтись в случае, если война начнётся для нас неожиданно. К маскировке и зенитному прикрытию аэродромов.
- А с этим-то что не так?
- С этим всё не так. Из-за неистребимого стремления некоторых красных командиров к показухе. Вспомните, что вы видите при посещении авиаполков: стоящие по линеечке посреди лётного поля ряды самолётов, тщательно отсыпанные гравием границы каждой стоянки на полевых аэродромах. Выставленные на видных местах – чтобы начальство заметило – зенитные орудия. Да вражеская разведка просто ухохочется, получив аэрофотосъёмку! Ей даже напрягаться не надо будет, чтобы выяснить, сколько и каких самолётов базируется на каждом аэродроме, где располагаются прикрывающие его зенитки. Прилетай, бомби зенитные установки, а потом расстреливай с одного захода самолёты, поставленные так, словно наши командиры хотят облегчить работу врагу. Один заход «Мессершмита», и два-три десятка наших самолётов уже никогда не взлетят.
Смушкевич недовольно засопел, но возражать не стал.
- За отсутствие маскировки на аэродромах командиров авиационных полков надо отдавать под суд!
- Вы говорите, да не заговаривайтесь!
- Я и не заговариваюсь. Я вам объяснил, насколько они этим облегчают работу врагу. А что у нас по закону полагается за содействие ему? Надо привыкать к рассредоточению самолётов на лётном поле и их тщательной маскировке, к тщательной маскировке средств зенитного прикрытия, к наличию запасных позиций и периодической смене их зенитными установками.
Ругались долго, не во всём удалось убедить визави, и сошлись на том, что к докладной записке Демьянова Смушкевич предоставит отдельное приложение, в котором изложит свою точку зрения с возражениями.
В следующий раз встречались у Сталина в чуть более расширенном составе: Генсек пригласил на встречу ещё и Александра Дмитриевича Швецова и Павла Рычагова, практически ровесника Николая. О его «заскоках» Демьянов уже докладывал Иосифу Виссарионовичу, и теперь Сам сумел убедиться в «особом взгляде на развитие авиации», который исповедовал этот неплохой лётчик, но никакой командующий ВВС.
В общем-то, ничего неожиданного Рычагов не сказал: радиофикация – вред, пилот должен полагаться на свои органы чувств, а не на приборы, усиленная подготовка лётчиков – это повышение аварийности в мирное время. Есть линия партии и правительства по созданию новейших образцов самолётов, и никаких отступлений от неё допускать нельзя.
- Вы уверены, товарищ Демьянов, в необходимости перевода самолётов Лавочкина, Горбунова и Гудкова на мотор воздушного охлаждения? – задал вопрос Сталин.
- Более чем. И настаиваю на переходе именно на задуманный Александром Дмитриевичем двигатель. А пока он не готов, отрабатывать замену мотора М-105 на «звезде» воздушного охлаждения М-62, о модернизационном потенциале которого я вам уже рассказывал. Сделав на основе будущего мотора самолёт, мы получим отличную машину, способную на равных тягаться с Ме-109. А после форсирования мотора – превосходить «мессеры».
- Откуда у вас такие сведения?
- Из материалов Проекта 20/23.
- Я так и предполагал. Теперь вопрос к вам, товарищ Швецов. Вы уверены в том, что двигатели воздушного охлаждения ещё не отжили свой век.
- Да, товарищ Сталин.
И конструктор очень грамотно объяснил все преимущества двигателей, на которых он
