– Все! Хватит! – завопила она, вскакивая и… падая обратно в кресло. – Вон! Убирайтесь вон…

Смирнов и бровью не повел.

– Видите, вы и меня готовы убить, не то, что несчастную женщину. Своим спасением я обязан отсутствию у вас под рукой какой-нибудь бронзовой чернильницы или папье-маше. Слава современным письменным принадлежностям, легким и безопасным!

– Замолчите, – простонала госпожа Эрман, в бессильной ярости царапая ногтями по стеклу столешницы. – Ни слова больше.

– Стелла шантажировала вас, не так ли?

Альбина молчала, кусая губы.

– Или вы расскажете мне всю правду, или я поделюсь своими подозрениями со следователем… и тогда то, что вы хотите скрыть, станет достоянием общественности. Суд у нас публичный, и журналисты просто слетятся на слушание дела, как мухи на мед. Вы прославитесь!

– Вам нравится издеваться надо мной? – процедила сквозь зубы Эрман.

– Иногда приходится быть безжалостным. Но я обещаю хранить ваш секрет, и если вы не убийца, он останется между нами. Итак…

– Да! Стелла вымогала у меня пять тысяч долларов в обмен на молчание, – выпалила она. – Я испугалась ее угроз, запаниковала. Наверное, я бы заплатила… а потом придумала, что с этим делать. Ее появление в ресторане повергло меня в шок. Я бросила в Стеллу туфлей, пытаясь заткнуть ей рот… и была готова задушить ее! Вдруг погас свет, возникло замешательство, какая-то потасовка: возможно, Стелла получила от меня пару тумаков… не отрицаю. Кто-то вцепился ей в волосы… и вырвал целый клок.

– Кто именно?

– Не знаю, – Альбина развела руками. – Во всяком случае, не я. Думаю, это сделала Лена. Как вы понимаете, Стелла потребовала денег и у нее.

– Вы с Журбиной обсуждали условия шантажистки?

– Нет. Нам и в голову не пришло, что это может быть бывшая жена Треусова. Только когда она произнесла слово чаевница, у меня молнией сверкнула догадка. Полагаю, Лена тоже сообразила, что к чему. Но я Стелле ничего не давала и в воду не подмешивала.

– А Журбина… могла таким образом избавиться от вымогательницы?

Госпожа Эрман долго молчала, пятна на ее лице и груди стали бордового цвета.

– Вероятно, могла, – с усилием вымолвила она. – Лена более ограничена в средствах, чем я, и… она собирается замуж за Треусова. Это важно для нее – возраст и все такое… плюс стремление начать собственное дело, ни от кого не зависеть. Мы обе, по обоюдному согласию, решились на семейные узы. Вас это удивляет? Напрасно. Вам не понять наших страданий и наслаждений…

– Не стану спорить. Поэтому вы не признались, что Лена приносила воду, которую выпила пострадавшая?

Альбина понуро кивнула. Она не хотела выдавать подругу.

– Чтобы подмешать клофелин в воду, нужно было по меньшей мере взять его с собой. Тогда как ни Лена, ни я понятия не имели, кто нам звонил. Мы не подозревали Стеллу, и не могли ожидать ее появления в «Элегии». Откуда бывшей жене Треусова стало известно, где мы собираемся провести ночь? Хотя… если она следила за ним и Леной, вопрос отпадает.

– Кто же тогда отправил сию даму на тот свет? – театрально спросил Всеслав. – Журбина? Треусов? Ростовцев? Кто-то из остальных посетителей ресторана? Ее сын Олег? Кто?

– Почему вы не назвали Лику? Думаете, у этой тихони нет тайн? Стелла и ее могла шантажировать. В тихом омуте, как гласит народная мудрость, черти водятся.

– Согласен, – не стал спорить сыщик. – Лику тоже зачислим в подозреваемые. А что вы скажете о… ножницах?

Госпожа Эрман округлила глаза.

– Какие еще ножницы?

– Которыми неизвестный выстриг у Стеллы прядь волос… весьма грубо, поцарапав ей кожу на голове.

– Выстриг? – глаза Альбины полезли на лоб. – Вы в своем уме?

– Надеюсь, да.

– Вы меня ошарашили. То-то следователь задавал вопрос, каким образом пострадала прическа Стеллы?! А мне и невдомек… Надо признаться, ножниц я ни у кого не видела. Знаете, женщины часто носят в сумочке маникюрный набор… там есть ножнички. Кстати… у меня в сумке валяются.

– Давайте проверим, на месте ли они, – предложил сыщик.

Он не оставил ей выбора.

Эрман наклонилась, потянулась за сумочкой из блестящей кожи, которая висела на крючке сбоку от стола.

– Простите великодушно, Альбина Романовна, я вынужден просить вас высыпать содержимое на столешницу.

Она скривилась, хмыкнула, но не посмела отказаться. Из раскрытого чрева сумки, блеснувшего золотистой подкладкой, на стол посыпались ключи, пачка сигарет, зажигалка, косметичка, салфетки, ручка, записная книжка, какие-то бумажки, упаковка жевательной резинки, кошелек и крошечный несессер. Хозяйка этих прелестных мелочей щелкнула застежкой и показала сыщику маникюрные принадлежности, – все они, включая ножнички с позолоченными ручками, были на месте.

– Ну, что теперь?

– Вы очень добры, сударыня, – улыбнулся Смирнов. – Благодарю вас. По-видимому, волосы Стелле отрезали не вашими ножничками, но это не доказывает вашу непричастность к убийству. Вы умная женщина и не оставили бы следов.

– Ка-а-ак? – задохнулась от негодования Альбина. – Вы хотите повесить смерть Стеллы на меня? Не выйдет! Больше ни слова без адвоката!

– Я веду частное расследование, поэтому мои выводы не имеют юридической силы, – успокоил ее сыщик. – На мой взгляд, вам больше всех выгодно, чтобы Стелла замолчала навеки.

– Вот еще! Займитесь лучше Треусовым, ему Стелла годами отравляла жизнь! Или Ликой, которая себе на уме. Послушайте, она просто чудовище, эта «таежная барышня»! – распалилась госпожа Эрман. – Она оказывает на мужчин… болезненное, пагубное влияние. Наверное, научилась всяким психологическим трюкам от дальневосточных шаманов и теперь пользуется… в своих целях. Ростовцев прилип к ней, как банный лист: на собственной помолвке глаз не сводил с чужой бабы! Разве это нормально? А Треусов, который с трудом сходится с женщинами, так и впился в провинциальную девицу… Сложилось впечатление, что изысканное застолье, дорогое кольцо с бриллиантом и прочие сюрпризы служили экстравагантным фоном именно для этого неестественного ухаживания. Чтобы нервы пощекотать себе и… другим! А вместо щекотки получилось чуть ли не сдирание кожи живьем – такая разновидность средневековой пытки. Знаете, в древнем Китае зрелища истязаний использовали как усиливающие сексуальное возбуждение. Этакая «утонченная» эротика в восточном стиле. – На губах госпожи Эрман появилась саркастическая улыбка. – Странно, что пострадала Стелла. Вот если бы Лику отравили, я бы не удивилась. Такие женщины плохо кончают!

– Простите за любопытство… а зачем вам с Журбиной замужество, учитывая взаимную… э-э… страсть друг к другу? Ни один мужчина никогда не сможет полностью осуществить ваши эротические фантазии.

– Хм! Зато мужчины могут дать нам иное: завидный статус, общественное положение, мощную поддержку, а с сексом мы уж как-нибудь сами разберемся.