Стараясь сохранять небрежный вид, Бруно вышел из фургона и медленно направился к купальне. Он миновал бассейн. Труп уже увезли. Войдя в купальню, он запер дверь и бросился в кладовку. Тимми уже проснулся и извивался на груде одеял. По щекам его текли слезы. Бруно опустился рядом с ним на колени и сказал:

– Не плачь, Тимми. Мамочка скоро придет. Я покормлю тебя хлопьями и свожу в туалет. А потом мама отвезет тебя к дедушке. Так нормально?

Тимми кивнул.

– Теперь обещай, что не будешь пытаться звать на помощь, пока я тебя кормлю. Обещаешь?

Тимми снова кивнул.

Рядом с кладовкой был маленький санузел – для нужд тех, кто присматривал за участком. Бруно отнес Тимми туда и поставил над унитазом.

– Давай, – сказал он, подумав: «Это твой последний раз».

Потом он отнес мальчика обратно в кладовку, сходил на кухню и принес хлопья, молоко и апельсиновый сок.

– Я выну кляп, – уведомил он, – и дам тебе поесть, но давай быстро.

Тимми подчинился. Глаза его были полны страха.

Когда мальчик доел, Бруно вернул на место кляп, вновь удостоверившись, что повязка затянута не слишком туго, и толкнул мальчика на кучу одеял.

– Если попытаешься шуметь, никто тебя не услышит, – предупредил он. – Но если будешь лежать очень-очень тихо, обещаю, мама скоро придет и заберет тебя.

Бруно взял грабли, вышел из кладовки и запер за собой дверь. Выйдя из купальни, он принялся разравнивать граблями траву на лужайке для гольфа.

Еще до того, как прибыла полиция, Джош бросился в комнаты Джейн, быстро их обыскал и нашел припрятанные драгоценности, которые Джордж Кёртис подарил Бетси. Теперь они надежно лежали в кармане Джоша, и никто ничего о них не знал. Дамиано был изумлен тем, что это Джейн убила Бетси, хотя всегда подозревал, что она с ума сходит по мистеру Робу.

В девять часов все, кто оставался ночевать в доме, сошли вниз, чтобы позавтракать. Друг с другом они почти не разговаривали. Осознание того, что они теперь свободны от подозрений в убийстве Бетси, только-только начало доходить до них.

Мюриэль отказалась ехать в больницу и оставалась в постели, пока судмедэксперт не увез тело Джейн. Горло у актрисы распухло, голос был хриплым. Она уже начала понимать, что теперь Роберт действительно остался один и что теперь он знает: она солгала ему относительно признания Нины. «Но с другой стороны, – думала она, – возможно, он поймет, что я солгала ему только из-за великой любви к нему». Придя к такому выводу, Мюриэль наконец встала, приняла душ, тщательно накрасила лицо и причесала волосы. Потом оделась в легкий свитер, брюки и сандалии. Актриса надеялась, что быстро расползающиеся кровоподтеки на ее горле продемонстрируют Робу, сколь много она вытерпела ради него.

Начальник полиции Эд Пенн и другие детективы в течение нескольких прошедших после инцидента часов допрашивали поодиночке всех, кто был дома. Показания были совершенно единодушными. По всем начальным предположениям, Джейн, действуя в одиночку, пыталась убить Мюриэль Крэйг. По всем начальным предположениям, она случайно упала в бассейн, убегая из дома.

Учитывая эти обстоятельства, Пенн неохотно согласился на горячие просьбы Лори и Алекса позволить им доснять передачу.

– Расследование еще не завершено, – твердо сказал он им. – Всем придется явиться для дачи официальных показаний. Но если никто не будет пытаться проникнуть на огороженный участок, я позволю вам продолжать работу.

В комнате отдыха Лори и Алекс ждали Роберта Пауэлла, чтобы взять у него финальное интервью.

Всех остальных пригласили посмотреть. К тому времени все гости оделись и собрали вещи, отчаянно желая поскорее убраться отсюда. Все еще не в силах поверить, что кошмар позади, они вошли в комнату и расселись позади камер, ожидая прихода Роберта Пауэлла.

Марк Гаррет, директор «Горного лагеря», с недоверием смотрел на Тоби Барбера.

– Вы хотите сказать, что ночью отпустили Тимми Морана с каким-то посторонним человеком? – спросил он.

– Его дед умирает. За Тимми приехал полицейский, – ответил Тоби, пытаясь как-то выгородить свои действия.

– Почему вы не позвонили мне?

– Я звонил, сэр. Вы не ответили на звонок.

С упавшим сердцем Гаррет осознал, что Тоби прав. На вечеринке Марк снял пиджак, и праздничный шум, должно быть, заглушил телефонный звонок.

«Я разговаривал с Лео Фэрли вчера, – пытался он успокоить себя, – и он сказал мне, что находится в больнице. Но, кроме того, он предупреждал меня, что человек, убивший отца Тимми, угрожал также самому мальчику и его матери. Что, если это он забрал Тимми?»

В ужасе и отчаянии Гаррет потянулся за телефоном. Номер Лео Фэрли был у него в списке, чтобы можно было мгновенно набрать его в том случае, если возникнет угроза для Тимми. Марк мог лишь надеяться и молиться, чтобы у Фэрли действительно стряслось что-то срочное.

Лео ответил с первого же звонка.

– Привет, Марк, – сказал он. – Как дела?

Гаррет помедлил, потом спросил:

– Как вы себя чувствуете, комиссар?

– О, теперь со мной все в порядке. На самом деле, сегодня утром меня должны выписать. Я разговаривал с Тимми вчера вечером. Он отлично проводит время у вас в лагере.

Марк Гаррет только и смог, что выдавить:

– Значит, вы не посылали за ним копа сегодня ночью?

Лео потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное. Его кошмар сбывался. Тимми мог забрать только Синеглазый.

– Вы хотите сказать, что, несмотря на все мои предупреждения, отпустили моего внука с кем-то посторонним? Как выглядел этот человек?

Гаррет потребовал у Тоби описать «полицейского».

В отчаянии Лео слушал описание, совпадающее с тем, что Марджи Блесс, пожилая свидетельница, дала полиции пять лет назад, рассказывая об убийстве Грега: ниже среднего роста, грузного телосложения…

– У него были синие глаза? – спросил Лео.

– Я спрашивал Тоби. Он не заметил. Он был очень усталым.

– Вы идиот! – рявкнул Фэрли и оборвал связь. Потом содрал все датчики, следившие за состоянием его сердца. Мысленно он слышал слова, которые Синеглазый прокричал, обращаясь к Тимми: «Скажи своей матери, что она следующая. А потом твоя очередь».

Трясущимися руками Лео набрал номер Эда Пенна. Если Синеглазый выполнит свою угрозу, то первой он убьет Лори. Должно быть, сейчас он направляется к ней – и, Боже помилуй, вместе с Тимми, который все еще жив!

Роберт Пауэлл, осунувшийся и измученный, но одетый в безупречный летний костюм с рубашкой и галстуком, молча выслушивал приветствие Алекса. Позади него стояли выпускницы.