— Ваше Высокопревосходительство господин генерал-полковник, лейтенант Зубов по вашему приказанию прибыл! — бодро отрапортовал я, приставив ладонь к лакированному козырьку фуражки, поскольку ректор был облачен в генеральский мундир и приветствовать его полагалось по-военному.

Блинов потребовал снять шинель и, осмотрев меня со всем тщанием с разных сторон, удовлетворенно цыкнул зубом.

— Молодец, Владимир, форма на тебе как влитая ни единой морщинки. Его Императорское Величество будут довольны. — Вот тут-то я и прибалдел. Неужто к самому Государю Императору повезут? Вроде бы не ослышался, к тому же, сегодня не первое апреля, чтобы не доверять словам весьма уважаемого человека. Откровенно говоря, я надеялся, что царь соизволит посмотреть на героя, спасшего Москву, ну не то, чтобы уж очень, но все-таки втайне этого желал — любопытно увидеть воочию Государя Всея Руси и еще многажды, согласно его полного титулования, царя, короля, герцога и так далее многочисленных земель, входящих в состав самого большого в мире государства. Однако виду не подал, что волнуюсь. На что Константин Константинович не без иронии в голосе заметил: — Силен, братец. Некоторые, узнав, что их ждет личная встреча с Государем Императором в обморок падают, а ты бровью не повел.

— Дык, чему бывать, того не миновать, Ваше Высокопревосходительство, — я попытался изобразить эдакого слегка туповатого солдафона, всегда готового хоть в бой, хоть на бал. Вроде бы проскочило и каких-либо дополнительных подковырок со стороны начальства не последовало.

За периметр кремлевской стены шикарный лимузин Блинова пропустили без каких-либо задержек. Мы просто въехали на приличной скорости в Спасские ворота мимо отсалютовавшего винтовкой часового и оказались на, пожалуй, самой охраняемой территории государства Российского. Повсюду патрули из доблестных гвардейцев, у каждого входа в здание по парочке часовых. Не понимаю я этих высокородных, что за радость дефилировать под окнами Государя и прочих Высших российских чиновников? Впрочем, у каждого свои заморочки.

В свою бытность Ильей Мурашкиным, я несколько раз посетил Московский Кремль. Так что есть с чем сравнивать. Сейчас здесь было всё по-другому. Более плотная и более высотная застройка. Отсутствовали Царь-пушка и Царь-колокол. Из церквей всего лишь один Успенский собор и более никаких культовых сооружений. Формально Его Императорское Величество крещен в православии, при этом Церковь была отделена от государства и позиционировалась, скорее, как общественно-просветительская организация, обеспечивающая свое существование за счет добровольных пожертвований граждан, распространения церковной литературы и не облагаемой налогами торговли некоторыми видами товаров. Наибольшее её влияние отмечается в сельской местности, в городах же народ менее богомолен, хотя и здесь нуждающихся в церковном окормлении предостаточно для безбедного существования пастырей всех уровней.

Так, не буду более о сферах для меня непонятных, более того, непостижимых. Кто хочет, пусть замаливает грехи, а мне, как человеку, воспитанному в условиях воинствующего материализма и кондового атеизма детского дома имени Ф. С. Чумбарова-Лучинского, оно без надобности, ибо наша директриса Натальея Сергеевна Коршунова с самого раннего детства вбила мне в голову, что бога нет, а религия есть опиум для народа и никак иначе.

Тем временем мы подкатили к внушительного вида трехэтажному зданию, облицованному шлифованными мраморными плитами и красиво украшенному по фронтону разного рода архитектурными загогулинами. По имеющейся у меня информации, это и есть рабочая резиденция Государя Императора. Сам-то он со всем своим семейством проживает в своей резиденции Архангельское, расположенном западнее Москвы. В тех же местах обитают большинство думских бояр, сенаторов и чиновников министерского уровня. Короче, местная Рублевка и расположена примерно на том же месте, что и в иной реальности. И это вполне закономерно с учетом экологического аспекта. Во-первых, роза ветров с преобладанием западных направлений. Во-вторых, Москва-река не загажена столичными жителями, в ней вполне можно купаться и ловить рыбу. И вообще, благодаря многочисленным армейским и полицейским постам, место тихое и вельми приятное.

Выйдя из автомобиля, я проследовал за Константином Константиновичем. Часовой на входе никак не отреагировал на наше появление, так что мы без вопросов попали внутрь здания. Похоже, наш ректор здесь частый гость, идет вполне уверенно. Избавились от шинелей и перчаток в гардеробной фойе и потопали в известном Блинову направлении. Поднялись по высокой парадной лестнице на третий этаж и оказались перед двустворчатой дверью с гербом Российской Империи. Её-то генерал-полковник распахнул вполне уверенно.

Вот и святая святых государства Российского рабочий кабинет Государя Императора. Впрочем, пока только приемная. Огромная ярко освещенная электрическим и магическим светом богато отделанная и обставленная дорогущей мебелью комната с мягкими диванами и удобными креслами, способная свободно вместить навскидку человек пятьдесят. У окна большой офисный стол, за столом мужчина неопределенного возраста с погонами генера-майора. Яркий кареглазый брюнет, с густыми усищами, носом с благородной горбинкой и масленым выражением дамского угодника на холеной физиономии. Вне всякого сомнения, личный адъютант Государя. К сожалению, имени его не знаю. Просканировал мужчину на всякий случай, сильный одаренный уровня грандмагистра, кажется, менталист и стихийник в одном флаконе. После подтверждения уровня развития чародейского дара, всякому магу выдается перстенек с указанием его уровня и специализации, но большинство из разного рода соображений предпочитают все-таки не афишировать свой потенциал и означенный атрибут не носят.

При нашем появлении генерал-майор подорвался со своего кресла и помчался в сторону гостей с радостной улыбкой на холеной физиономии.

— Рад приветствовать, Ваше Высокопревосходительство! — и не поворачивая головы, лишь скосив глаз в мою сторону, выдал значительно менее эмоционально: — и вас, лейтенант Зубов.

Вот же, сука, паркетчик матерый — знает перед кем лебезить, а кого и на хер послать. Тоже своего рода талант. Ладно, я не обидчив и незлопамятен, хоть память у меня абсолютная во всех отношениях. Вытянувшись в струнку (все-таки генерал, мать его) приложил ладошку к козырьку и рявкнул во всю силу своих молодых легких и голосовых связок:

— Здравия желаю Ваше Превосходительство господин генерал-майор!

Получилось знатно, аж у самого уши заложило. За что тут же получил замечание от своего патрона:

— Можно было бы и чуточку тише, Зубов.

— Виноват, Ваше Высокопревосходительство! — рявкнул менее громко, но все равно избыточно.

На что Блинов понимающе ухмыльнулся и уже мягче произнес:

— Ну всё, всё, Володя, хватит Ваньку валять.

Адъютант Его Императорского Величества, вне всякого сомнения, сообразил, в чей «огород был направлен мой скромный камешек», чай не дурак, был бы дурак, не сидел на этом, вне всякого сомнения, тепленьком и сытном месте. Однако виду не подал.

— Государь вас ждет, господа. Пожалуйста проходите. — После этих слов он подошел к высоченной дубовой двухстворчатой двери, украшенной искусной резной вязью в стиле персидских мастериц ковроткачества и распахнул перед нами одну из створок, Первым в кабинет