— Мне так плохо, — осипший от рыданий голос выдавал Машу с головой. Это была полная капитуляция.

За окном была холодная лондонская осень, а на сердце у девушки была настоящая зима. Мучимая гормонами и тоской по пятимесячным сыну и дочери, она готова была отказаться от мечты и карьеры.

— Как дети?

— Скучают. Им мать нужна, а бабки и няньки её не заменят, Маша. Ладно, завтра вернешься и поговорим, — закрыл тему Горин, понимая то, как ей сейчас сложно.

Он, разумеется, предугадал такое развитие событий и был удовлетворен. Но как отрадно было слышать, что решение жена приняла сама, а значит не сможет обвинить его. Горин мучался и сгорал от ревности и бешенства все два с половиной месяца её отсутствия, но усилием воли заставил себя терпеть, за что и был щедро вознагражден. Маша все поняла и возвращалась.

Разумеется, о большой карьере больше не было речи. Маша продолжила обучение в родной стране и первое время полностью посвятила себя семье. Возможно, она смогла бы заниматься любимым делом, даже имея двоих детей, но только не с этим мужчиной.

На смену дикой влюбленности, постепенно пришло взрослое взвешенное чувство и осознание того, что Горина не изменить. Никогда. Именно поэтому мечты о репортажах и путешествиях уступили желанию трудиться в какой-нибудь редакции.

На один из дней рождения Маша получила в подарок издательство и приняла наконец, то, что жена Александра Горина должна вести более закрытую и размеренную жизнь. А смирившись, нашла в этом счастье.