Поздние замечания, касающиеся роли инстинкта смерти, появляются в последней значительной работе Фрейда «Очерк психоанализа» (1938). В ней коренная дихотомия между двумя могучими силами: инстинктом любви (Эросом) и инстинктом смерти (Танатосом) становится треугольным камнем понимания Фрейдом ментальных процессов. Данная концепция была для него ведущей в последние годы жизни. Эта важнейшая ревизия психоаналитической теории не вызвала большого энтузиазма со стороны его последователей и не была полностью включена в основное русло психоанализа. Рудольф Брун, выполнивший обширный статистический обзор работ, связанных с теорией Фрейда, предполагающей существование инстинкта смерти, обнаружил, что большинство из таких работ явно враждебны этой концепции учителя. Многие авторы расценивали интерес Фрейда к проблемам, связанным со смертью, и введение Танатоса в теорию влечений, как чужеродное образование в его психологической концептуалистике. Были также упоминания о том, что основой для столь неожиданного аспекта мышления Фрейда явились, возможно, личные факторы. Некоторые из авторов интерпретировали его поздние идеи, как вытекающие из его собственной озабоченности смертью, как реакцию на начавшееся раковое заболевание и гибель близких членов семьи. В своем упомянутом выше обзоре Брун предположил, что на возникновение теории Фрейда о существовании инстинкта смерти, вероятно, глубоко повлияла его реакция на первую мировую войну.

В своем эссе «О психологии бессознательного» Карл Густав Юнг возразил против концепции Фрейда о существовании двух основных инстинктов — Эроса и Танатоса. Юнг также не согласился с тезисом о том, что целью Эроса является создание возможно большего числа связей и сохранение их, а целью Танатоса — их разрыв и, таким образом, уничтожение. Юнг аргументировал это тем, что подобный выбор противоположностей отражает точку зрения сознания, а не движущие силы подсознания. Согласно Юнгу, логической противоположностью любви является ненависть, а Эроса — Фобос (страх). Однако психологическая противоположность любви есть воля к власти, сила, доминирующая в теориях Альфреда Адлера.[41]Там, где царит любовь, нет воли к власти, а там, где воля безмерна, нет любви. Таким образом, то, что заставило Фрейда назвать в качестве противоположности Эросу разрушительный инстинкт или инстинкт смерти было, с одной стороны, уступкой интеллектуальной логике, а с другой, — психологическим предубеждением. Согласно Юнгу, Эрос не эквивалентен жизни, но для того, кто думает так, противоположностью Эроса, конечно же, будет смерть. Все мы ощущаем — то, что противостоит нашим высшим жизненным принципам, должно быть разрушительным и дурным, — и, будучи не в состоянии соотнести это ни с какой позитивной жизненной силой, мы избегаем и боимся его.

Особый вклад Юнга в танатологию состоит в его глубочайшей уверенности в том, насколько могуче в подсознании представлены мотивы, связанные со смертью. Он и его последователи привлекли внимание западной психологии к величайшему значению всех символических вариаций темы смерти и возрождения в нашем наследии архетипов. И все это было проиллюстрировано многочисленными примерами, взятыми из различных культур и исторических эпох — от мифологии австралийских аборигенов до алхимии.

Проблемы, связанные со смертью, играли также важную роль в разработанной Юнгом психологии развития индивидуальности. Он рассматривал сексуальность в качестве доминирующей силы первой половины жизни, а проблему биологического дряхления и приближения к смерти — как основную во второй ее половине. В нормальных условиях озабоченность проблемой смерти возникает в более поздние десятилетия жизненного пути, проявление же ее на ранних этапах обычно связано с психопатологией. Становление индивидуальности, описанное Юнгом, приводит к психологической полноценности личности и включает в себя разрешение проблемы смерти. Вопрос смерти занимает также важное место в теориях экзистенциалистов, особенно в философии Мартина Хайдеггера. В выполненном им в работе «Бытие и время» (Sein und Zeit) анализе существования кончина играет ключевую роль. Согласно Хайдеггеру, сознание собственной бренности, ничтожности и смерти неуловимо присутствует в каждом миге человеческой жизни еще до действительного наступления биологического конца или соприкосновения с ним. Не имеет значения, обладает ли индивид фактическим знанием смерти, ожидает ли он ее приход или сознательно задумывается о бренности существования. Экзистенциальный анализ подтверждает, что жизнь — это «бытие, обращенное к смерти» (Бытие и время). Всякое онтологическое теоретизирование должно учитывать всю совокупность существования и, следовательно, тот факт, что часть его еще не проявилась, включая и самый конец. Осознание смерти является постоянным источником напряженности и экзистенциональной тревоги в организме, но оно также образует фон, на котором само бытие и время приобретают более глубокий смысл.

Важно отметить, что Хайдеггер следовал указаниям своего учителя Эдмунда Гуссерля, о том что философу следует переключить внимание с окружающего мира на мир внутренний. Таким образом, самоуглубление — это существенная необходимость для нашего постижения мира и размышлений о нем. Хайдеггер заявляет, что ему удалось описать фундаментальные переживания, лежащие в основе повседневного восприятия мира и все же находящиеся вне сферы действия традиционного научного метода. Судя по всему, именно в результате подобного подхода его взгляды оказались столь близки прозрениям, достигнутым в различных необычных состояниях сознания.[42]

В последнее десятилетие наблюдался резкий рост интереса к роли, которую смерть играет в человеческом подсознании. Во многом это было связано с клиническими и лабораторными исследованиями разного рода необычных состояний сознания. В настоящее время используют психоделики, сильнодействующие методики изменения сознания, не включающие в себя применение препаратов, а также некоторые эмпирические техники индивидуальной и групповой психотерапии; стало возможным активизировать те уровни подсознания, которые в прошлом редко удавалось непосредственно наблюдать.[43]Определенные явления, которые при их возникновении у лиц, страдающих шизофренией, привычно рассматривались, как нарушения, вызванные психотическим процессом, ныне стойко вызываются у обычных добровольцев при помощи вышеописанных методов. Исследователи работы органов восприятия, изучавшие данные состояния с феноменологической точки зрения, не могут пренебречь той важной ролью, которую переживания смерти (и рождения) играют в этом контексте. Данные этой области исследований в самом широком смысле подтверждают мнение Фрейда, Юнга и некоторых философов-экзистенциалистов, выражавших их каждый по-своему, о том, что смерть играет важнейшую роль в человеческом подсознании.