– Мне кажется, что с тобой я согласилась бы путешествовать хоть на край света, – прошептала я заворожённо.

– Правда? Ловлю тебя на слове!

Он вдруг развернул меня к себе и, обхватив моё лицо руками, крепко поцеловал. Наверное, я никогда не забуду этот момент – гравитация потеряла надо мной власть, я оторвалась от земли и улетела куда-то далеко в космос, к тем ослепительно сверкающим звёздам. Перед моими глазами на головокружительной скорости мелькали причудливые неземные пейзажи – такие необычные и непохожие друг на друга. За несколько секунд мы будто бы пронзили насквозь всю Вселенную, и ощущение это было настолько реальным, что когда я снова открыла глаза, то даже не сразу поняла, где нахожусь.

– Если ты ещё меня не испугалась, поболтаем? – Карл расстелил на бордюре крыши свою ветровку и жестом предложил нам присесть. Я повиновалась, потрясённо умолкнув. Впрочем, в моих рассказах он не нуждался – этот парень и так всё знал обо мне. А вот мне о нём абсолютно ничего не было известно, поэтому, обхватив руками подтянутые к груди колени, я жадно его слушала.

Карл объяснил мне, что он отказник и с рождения живёт в детском доме. Родителей своих никогда не видел и даже не знает, кто они. Увлекается музыкой, авто— и мототехникой. Фанат Iron Maiden и Black Sabbath. После выпуска из интерната планирует работать механиком и мечтает купить собственный мотоцикл. В общем, ничего необычного – такое мог рассказать о себе каждый второй детдомовец. Но сейчас, когда я знала о его тайных способностях, эта внешняя простота ещё сильнее поражала и сбивала с толку.

Постепенно его рассказ становился всё более интересным. Он признался, что с детства буквально видел людей насквозь: их эмоции, желания, мысли, ауру, внутренние органы. Мог за несколько секунд просмотреть весь их жизненный путь – прошлое, настоящее и наиболее вероятное будущее. При контакте глаза в глаза умел вводить человека в транс или даже гипнотизировать, но пользовался этим очень редко, только в самых крайних случаях. О своих способностях он никому не рассказывал: сначала думал, что так видят все, а позже, когда осознал свою уникальность, тем более притих, боясь, что над ним будут ставить опыты. Покраснев, он пробормотал, что я была единственной, чью судьбу он когда-либо озвучивал вслух, и сам до сих пор не понял, как это произошло. Ещё он добавил, что моя прабабушка по папиной линии была деревенской ведьмой, и, возможно, мне передалась часть её силы, поэтому иногда я неосознанно могу влиять на действия окружающих.

Потом он сменил тему и заговорил о параллельных мирах, о других галактиках, об инопланетных цивилизациях, о путешествиях вне физического тела. Для меня всё это тогда было не более чем сказкой на ночь – я не воспринимала его откровения всерьёз. Но, вместе с тем, он рассказывал так красочно, что образы буквально оживали в моей голове и надолго оставались в памяти, словно я смотрела захватывающее кино.

Мы сидели на крыше до самого рассвета. До тех пор, пока звёзды не начали бледнеть, растворяясь в молочной утренней дымке. Наблюдая, как яркая Вега светлеет и исчезает, сливаясь с небом, Карл со вздохом напомнил мне, что пора возвращаться. Я снова послушалась его, хотя понимала, что полностью вернуться к своей прежней жизни уже не смогу – в ту ночь какая-то часть меня навсегда изменилась.

Вечером, когда приехал отец, я первым делом обняла его и попросила прощения за своё поведение. Чуть позже, немного подумав, я попыталась уговорить его не забирать меня из интерната. Я практически умоляла разрешить мне остаться. Папа сначала не поверил своим ушам и, сев вместе со мной на скамейку, долго выпытывал причину, но я, не привыкшая говорить с родителями по душам, стеснительно молчала. А потом я вдруг заметила, что к нам со всех ног несётся Карл с огромным букетом из ромашек и васильков, и совсем засмущалась. Извинившись перед моим отцом за то, что прервал наш разговор, он подарил мне цветы и, нежно положив ладонь мне на плечо, попрощался.

– Мы ещё встретимся, – склонившись к моему уху, добавил он шёпотом. – Верь мне.

Секунда – и юноша уже бежал обратно к старому зданию, облезшие стены которого могли бы быть единственным, что он видел в своей жизни, если бы не крыша, откуда открывался вид на всю Вселенную…

С тех пор мы снова жили в разных городах: Карл остался в Кировском интернате, а я вернулась в нашу уютную квартиру в Москве. И всё же своё слово молодой человек сдержал – следующей ночью мы снова встретились. Он начал приходить ко мне во сне. Вернее, я думала, что это были сны, а на самом деле он, конечно же, прилетал в астрале. Он научил меня выходить из тела, и мы вместе путешествовали. Сначала по земному шару, потом, как он и хотел, в открытом космосе. Каждый раз я с замиранием сердца ждала захода солнца, предвкушая новое ночное приключение. Это было для меня единственной отдушиной, уникальным спасением от монотонной дневной жизни.

Позже мы впервые занялись любовью – разумеется, тоже астрально. Ощущения, которые я испытала тогда, не поддаются описанию. Возможности наших тел сильно ограничены, поэтому физическая близость никогда не сможет доставить такого глубокого удовлетворения, как соединение душ. До сих пор я не переживала в реальности чего-то хотя бы отдалённо похожего на это состояние.

Однажды Карл сказал мне, что мечтает быть рядом не только ночью, но и днём. Наверное именно поэтому, как только ему исполнилось восемнадцать, он без предупреждения переехал в Москву. Одним весенним утром, когда я шла в школу, он подкараулил меня у моего дома и, подкравшись сзади, закрыл мне ладонями глаза. Угадать, кто стоит за моей спиной, было совсем не сложно, гораздо сложнее – поверить в то, что это происходит в реальности. Помню, я тогда попросила его ущипнуть мою щёку, а он пылко прошептал мне на ухо, что теперь готов щипать меня сколько потребуется и за любые части тела. На занятия я в тот день так и не попала – в первый раз за все десять лет школы бессовестно прогуляла уроки…

– А как твои родители отреагировали на ваши отношения? – с любопытством спросил я, перебивая её.

– Знаешь, на удивление спокойно. По крайней мере, видеться нам они никогда не запрещали. Папа, конечно, поначалу скептично относился к его внешнему виду, как и к его социальному положению – Карл тогда жил в общежитии, в комнате с ещё десятью приезжими, а работал помощником мотомеханика в каком-то маленьком гараже за копеечную зарплату. Но в итоге родители поступили довольно мудро – предложили по знакомству устроить его на хорошую должность в офис. Правда, от их помощи он вежливо отказался, объяснив, что хочет всего добиться сам.

– И он добился, кстати, – я снова вклинился в её монолог. – Он сейчас на «харлее» гоняет, причём на ограниченной серии, а это недешёвое удовольствие. Да и в официальный сервисный центр к ним, я полагаю, кого попало работать не берут.

– Я в нём и не сомневалась, – тихо ответила Марина и, опустив голову, замолчала.

– Прости, что перебил. Продолжай.

Я обнял её и, пытаясь подбодрить, прижал к себе. Собравшись с мыслями, она через некоторое время снова заговорила: