— Нет, Вершитель, — спокойно ответил Ратмир. — Я получил известие от брата. Он просит приехать для решения некоторых семейных проблем.

— Ну что ж, раз тебя просит приехать брат, я не возражаю, — кивнул Кануг. — Надеюсь, что… «семейные проблемы» не задержат тебя слишком долго!

— Нет, Вершитель, я предполагаю вернуться в течение двух недель!

Кануг махнул ладонью, отпуская княжича, и тот с молчаливым поклоном удалился. В тот же вечер Ратмир, повернувшись к Миру родовой гранью, отправился в путь. Его сопровождал лишь гонец Всеслава.

Два волка без приключений добрались до Края всего за шесть дней. Вотша уже был в замке, но Всеславу некогда было заниматься извержонком — он готовился к встрече послов стаи восточных медведей, ехавших заключать мир и договариваться о возвращении тел своих погибших сородичей. А вот Ратмир, едва появившись в замке, приказал привести в свои покои Вотшу.

С момента последней встречи княжича с извержонком прошло лишь немногим больше года, но когда мальчик вошел в уже знакомый ему кабинет в покоях дважды посвященного волхва, тот его едва узнал. Перед ним стоял высокий для своего возраста мальчуган с хорошо развитой грудью, крепкими руками и ногами. На этот раз в кабинете было светло, но мальчишка, поклонившись и быстро оглядевшись, спокойно спросил:

— Мне раздеваться, господин?

Ратмир сидел за столом и в свою очередь рассматривал извержонка. Поведение Вотши его удивило — во-первых, извержонок заговорил с многогранным первым, что само по себе было необычно, а кроме того, он не просто заговорил, он задал многогранному вопрос!

Ответил дважды посвященный волхв не сразу, слегка нахмурившись, он молчал целую минуту, но мальчика это нисколько не смутило, он продолжал стоять напротив сидящего Ратмира совершенно спокойно, ожидая ответа на заданный вопрос. Наконец княжич покачал головой и негромко проговорил:

— Нет, раздеваться тебе не надо, я хочу просто поговорить с тобой.

Он снова замолчал, продолжая разглядывать мальчика — что-то в его облике тревожило волхва, и это было не необычное поведение изверга при общении с многогранным. Наконец он понял и сразу же встревожился — изменились глаза Вотши, они из голубых превратились в светло-серые… Точно такие, как у его прадеда, Вата!

Однако волхв не показал своей тревоги. Взяв в руку небольшой тщательно отполированный шарик из зеленого с черными разводами камня, он все так же негромко попросил:

— Расскажи мне о своем приключении…

— Господин хочет, чтобы я рассказал ему о том, как меня похитили? — уточнил Вотша.

Ратмир утвердительно кивнул и откинулся в кресле, неторопливо вращая шарик пальцами правой ладони.

Мальчик задумался на несколько секунд, а затем немногословно, но точно пересказал все, что с ним приключилось с того момента, как были убиты конюхи, сопровождавшие табун в ночное, до того, как в темный чулан, где он находился, в сопровождении изверга Васки вошли волки Скала.

Ратмир немного помолчал — судя по рассказу мальчика, ничего непоправимого с ним не произошло. И все-таки волхв рискнул кое-что уточнить. Он положил свой шар в едва заметное углубление на столешнице и умело крутанул его своими длинными, тонкими, хорошо тренированными пальцами. Шарик быстро завертелся, черные разводы, покрывавшие его зеленую поверхность, слились в некий темный флер, оттенявший природную зелень камня.

— Смотри сюда! — указал Ратмир на шарик.

Вотша внимательно посмотрел на вращающийся камень, и глаза его почти сразу же остановились, замерли, погрузились в бегущую перед ним, припорошенную темным, зелень.

— Тебя увезли из Края насильно?!

Голос, произнесший этот вопрос, звучал требовательно, на его вопрос невозможно было не ответить, невозможно было сказать неправду. И Вотша ответил:

— Да, меня увезли насильно!

— Сколько было похитителей?

— Двое!

— Ты знал кого-то из них раньше?

— Да, одного из них я знал раньше.

— Кто это был?!

— Многоликий по имени Медведь из стаи восточных волков!

Ратмир отметил про себя, что Вотша называет стаю восточных волков, как нечто отстраненное от него, словно он не считает эту стаю хоть в какой-то мере родной! Чуть помедлив, он задал следующий вопрос:

— Сколько времени ты провел со своими похитителями?!

— Пять суток, — немедленно отозвался Вотша.

— Вы останавливались в пути?!

— Да. Дни… Светлое время суток мы проводили, скрываясь в лесу.

— По пути к границе ты мог сбежать?!

— Нет. Я был под постоянным надзором, и на день меня привязывали к дереву.

— Твои похитители с тобой разговаривали?

— Да.

— Какого рода разговоры и кто именно вел?

— Медведь несколько раз грозился меня убить, а незнакомый мне многоликий, которого звали Изворот, сказал, что украсть меня ему поручил вожак стаи восточных медведей.

«Значит, извержонка похитили восточные медведи! — Волхв даже приподнялся в своем кресле. — Почему? Неужели они каким-то образом узнали о его ценности для стаи, в которой он живет? Но… откуда?»

— Он не сказал зачем? — спросил Ратмир, усилием воли сохраняя спокойный тон.

— Нет, он сказал, что вожак сам мне об этом скажет.

Ратмир несколько секунд помолчал, и следующий его вопрос был задан совсем другим, очень осторожным, предельно спокойным тоном:

— Попробуй вспомнить, не усыпляли ли тебя твои похитители против твоей воли?

— Нет, — немедленно ответил Вотша.

И снова, прежде чем задать следующий вопрос, дважды посвященный волхв несколько секунд молчал:

— Они тебя о чем-нибудь расспрашивали?

— Нет.

Волхв медленно поднял ладонь и осторожно накрыл продолжавший свое вращениие шарик.

Вотша немедленно поднял «проснувшиеся» глаза на волхва, а тот, как бы продолжая только что начатый разговор, спросил:

— И что же тебе больше всего нравится в письме?

Легкое недоумение промелькнуло в глазах извержонка, однако он немедленно ответил:

— Мне нравятся стихи! Это просто какое-то волшебство, я хочу сам научиться так складывать слова!

— Вот как?! — доброжелательно улыбнулся волхв. — Может быть, ты уже пробовал что-нибудь сложить?..

Вотша заметно смутился:

— Нет… У меня плохо получается…

— Прочтешь?.. — Ратмир не требовал, он предлагал. — Я кое-что понимаю в поэзии…

Вотша посмотрел долгим взглядом прямо в глаза дважды посвященному волхву — и это тоже было весьма необычно для изверга, а затем неожиданно прочел: