Эта гостиница вызывала не больше недоверия, чем другие. Комната была, правда, слишком уж маленькой, с низким потолком, плохо проветриваемой — настоящая вонючая дыра. Несколько оборванцев, которые терлись возле барной стойки и накачивались дешевым пойлом единственного сорта, который предлагал хозяин, вполне могли сбежать прямо из свинцовых шахт Курана. Но здесь все были, по меньшей мере, на виду. Талли выбрала место в самом дальнем углу кабака, так что ей не грозило нападение из засады.

С другой стороны, она все же не думала, что опасность настолько велика, как утверждал Веллер. Талли довольно часто бывала в местах вроде этого и знала, какие здесь правила. Даже в обществе преступников каждый второй не пытался перерезать глотку своему соседу из чистого озорства. Существовало два-три очень простых правила, необходимых для того, чтобы остаться в живых и избежать излишних огорчений, и Талли казалось, что она их усвоила.

Одно из этих правил гласило: не вмешиваться в то, что тебя не касается, то есть практически во все. Другим правилом было: всегда иметь путь к отступлению и бить первой в случае чего. Об этом Талли позаботилась заранее: единственное окно кабака было меньше чем в двух шагах от нее, кроме того, она вынула меч и положила его под столом себе на ноги.

Подошел хозяин, унес кружку с выдохшимся пивом, стоявшую перед ней, с грохотом поставил перед ней новую глиняную кружку и протянул грязную жирную ладонь со слишком короткими пальцами. Талли полезла в кошелек, вынула мелкую медную монету и опустила на эту ладонь. Хозяин в ответ хрюкнул и удалился.

Талли хмуро посмотрела ему вслед. Она обычно испытывала отвращение к таким способам жульничества и не упускала случая очень четко заявить об этом (иногда и ударом кулака или пинком), но она просто очень устала, чтобы принимать близко к сердцу такие мелочи, к тому же она вовсе не забыла предупреждение Веллера. Она была женщиной, и она была здесь одна, и то и другое не способствовало укреплению ее позиций.

Шум у двери заставил ее поднять глаза. В трактир вошли несколько рослых, странно одетых парней, а за ними виднелся темноволосый человек поменьше ростом в черной длинной, до земли, накидке. Талли со скучающим видом подняла кружку, внезапно замерла и еще раз присмотрелась — повнимательнее.

Она не ошиблась: человек в черном пальто оказался женщиной, и Талли ее однажды уже видела — меньше часа тому назад. Это была амазонка с исполосованным шрамами лицом. Ощущение усталости уступило место смутному, щекочущему нервы страху и напряжению. Талли спросила себя, случайно ли эта женщина появилась именно здесь. Собственно говоря, Шельфхайм был слишком большим городом для такой случайной встречи.

Но может быть, бесконечный побег, продолжающийся больше года, уже вызывал у нее манию преследования. Но неважно, случайно она здесь появилась или нет, девушка с лицом в шрамах заинтересовала Талли еще при первой беглой встрече. Она решила воспользоваться случаем, чтобы вблизи рассмотреть типичную обитательницу Шельфхайма. Талли осторожно поставила кружку на стол, надвинула платок ниже на лоб и попыталась оставаться как можно более незаметной, одновременно внимательно рассматривая амазонку. Темноволосая женщина подошла к стойке и заказала напиток, и, хотя она была женщиной, к тому же значительно ниже большинства мужчин, Талли сразу заметила, что с ней обращались с большим уважением. В глазах хозяина, к примеру, Талли явно увидела страх, когда тот подошел и поставил перед женщиной пиво. И сделал он это намного вежливее, чем когда обслуживал Талли.

Талли нервно посмотрела на дверь. Веллер обещал вернуться не позже чем через час, независимо от того, найдет он Карана или нет. Если ее чувство времени окончательно не нарушилось, этот срок давно прошел. Но Веллера не было и в помине.

Какое-то время она раздумывала, не покинуть ли ей гостиницу и не поискать ли Карана — на свой страх и риск, но она быстро поняла, насколько бессмысленно такое предприятие. Если Веллер не найдет Карана, у нее как у чужеземки и подавно не было на это шансов, зато существовала большая вероятность потерять еще и своего проводника и оказаться совершенно одной.

Талли с удивлением отметила, что эта мысль испугала ее. Она находилась вместе с Веллером чуть больше двадцати четырех часов, но уже привыкла к его присутствию, хотя до сих пор не была уверена, что доверяет ему. Наверно, она действительно слишком долго была одна.

Вместо того чтобы уйти, она подняла руку и подозвала хозяина, быстро накрыв ладонью свою полупустую кружку. Пиво не только имело вкус лошадиной мочи, но и содержало больше алкоголя, чем сейчас требовалось Талли. В этой ситуации ей не хватало только напиться.

— Что у тебя можно поесть? — спросила она.

— Жаркое, — ответил хозяин. — И свежие овощи. Но кухня закрыта.

— Тогда открой ее, — грубо сказала Талли. — Я заплачу.

— Ничего не поделаешь, — огрызнулся хозяин. — Надо было прийти раньше. И вообще, может быть, ты…

Узкая, но сильная ладонь легла ему на плечо и сжала его, и хозяин замолчал на полуслове. Талли увидела, что его лицо побледнело под коркой грязи. Позади него стояла темноволосая женщина. Шрамы на лице превратили ее улыбку в гримасу.

— Не пори чушь, Сверд, и принеси малышке поесть, — спокойно сказала она. — И мне. Я тоже проголодалась.

Сверд торопливо кивнул. Он беспокойно переводил взгляд с Талли на темноволосую женщину и обратно, и у Талли было такое чувство, что он что-то хотел сказать, но вместо этого кивнул еще раз, поспешно отступил на шаг и быстро ушел, будто спасаясь от угрозы.

Талли внимательно посмотрела на молодую женщину. Теперь, увидев ее вблизи, она поняла, что та была еще моложе, чем Талли предполагала до сих пор: ей не было и двадцати лет. Женщина была ростом чуть меньше Талли, но плотная в кости. Ее длинные прямые волосы спадали на спину и были цвета воронова крыла, за исключением белой как лунь пряди шириной с ладонь, начинавшейся над левым виском и доходившей до макушки. Лицо женщины, видимо, когда-то было очень красивым, пока кто-то не облил его кислотой или не обжег.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — едко спросила она.

Талли виновато вздрогнула, когда поняла, что пристально смотрит на незнакомку.

— Извини, — торопливо сказала она. — Я… не хотела тебя обидеть. Спасибо.

— Да ладно! — Черноволосая пренебрежительно махнула рукой. — Знаю, что не красавица. Я Ангелла. А ты?

— Нора, — ответила Талли.

Еще секунда — и она непроизвольно назвала бы свое настоящее имя. Она сказала это таким тоном, что было понятно, что это явно не ее настоящее имя. Ангелла недовольно наморщила лоб, но ограничилась пожиманием плеч. Она подтащила к себе стул и села на него верхом.

— Ты мила, — сказала она, положив руки на спинку стула.

Талли улыбнулась.

— Спасибо.

— Что ты делаешь в таком неприглядном месте? — продолжала Ангелла.

Талли ответила не сразу. Она внимательно посмотрела на Ангеллу, и от нее не укрылось, что та была не одна. Мужчины, пришедшие вместе с Ангеллой, прервали свой разговор и неотрывно смотрели в их сторону. У Талли вдруг возникло очень нехорошее предчувствие.