75

РЕПНИН (5)

Уже пять суток полицейское управление Северной префектуры переведено на казарменное положение.

В шесть часов утра их подняли по тревоге. Валера спросонья не сразу разобрался, чего хватать и куда бежать. Так что ремень застегивал уже на бегу.

– В здании террорист! – сообщил разбудивший отдыхавших офицеров майор. – Разрешено вести огонь на поражение.

– Как он выглядит? – спросил Бабунидзе.

– Кажется, в офицерской форме, – бросил майор через плечо. – Те, кто разглядел, уже не расскажут – он отличный снайпер.

Где-то на верхних этажах шла перестрелка. Гулким очередям из АКМ вторили пистолетные выстрелы – словно дворовые шавки тявкали наперебой, отвечая на рычание взбешенного волкодава.

…Катю и Трутутушкина Валера не видел уже почти неделю, правда, домой он звонил каждый день – в любой подходящий момент. Катя сидела дома – в большинстве контор женщин отпустили с работы. Все равно толку от них никакого, когда все мысли о безопасности детей. И самим меньше рисковать: пока с работы на работу доберешься, все что угодно может случиться. Дома-то оно надежней…

Фига два! В запертой изнутри квартире в теле твоей жены в любой момент может оказаться насильник, убийца или просто псих. В лучшем случае он бросит ребенка одного – бьющимся в истерике: «Мамочка, мамочка! Куда ты?! Не уходи!!!». А в худшем… Об этом лучше не думать – так ведь запросто рехнуться.

Хорошо, когда бабушку можно поставить на страже. А если слегли твои старики от такой нервотрепки?..

Катя, кроме одного-единственного раза, сразу же подходила к видеофону и бодро отчитывалась о проделанной работе: все перестирала (горячую воду пока не отключили), перегладила, перештопала, пол вымыла, унитаз и ванну – тоже, накидки, паласы и книжные шкафы пропылесосила, цветы полила.

Запасенных заранее продуктов пока хватало (особенно выручало сухое молоко), тем паче, что «хозяин» все эти дни харчился в префектуре, где личному составу регулярно выдавали сухпайки, кормили перловкой с тушенкой, которую в больших котлах готовили в столовой, поили жиденьким чаем, но зато с «резиновой» сгущенкой из стратегических запасов двадцатилетней давности. Когда разведешь, размешаешь как следует в желтеньком мочеподобном кипятке, получается вполне сносно…

– Не скучай там без нас, – томным голосом говорила супруга и чмокала в трубку, а потом давала «покалякать» с отцом Витюхе. Репнину – прямо бальзам на душу.

Но однажды к видеофону подбежал Трутутушкин, потыкал пальцем в кнопку, едва не разъединив связь, и сказал испуганно:

– Папочка! Мамка заперлась в спальне и не отвечает. У Репнина внутри все оборвалось. О господи!..

– Сынок, только не плачь. Все будет хорошо, – постарался говорить как можно спокойней, хотя у самого дрожали руки. – Я сейчас позвоню соседке, тете Маше, попрошу ее посидеть с тобой, пока мама не… – он никак не мог подобрать нужного слова. – Пока она не выйдет к тебе. Ты поставь у входной двери табуретку, чтоб дотянуться до запора. Тетя Маша позвонит, ты спросишь, кто это, а потом будешь открывать. Ты все понял, сынок? А теперь жми на красную кнопку…

…Репнину так ни разу и не пришлось пострелять на сегодняшней «охоте». Полчаса просидел в засаде на пожарной лестнице, а потом – по общему сигналу – понесся вверх, перепрыгивая через ступеньки. А когда добежал, упаренный, на чердак, оказалось, что уже все. Давным-давно «всё». Виной – обычная неразбериха и несогласованность. Запоздала эта атака – уже прикончен был гад. Говорят, живым не дался – последнюю пулю себе…

Потом террориста за ноги проволокли мимо. Тело было прапорщика Васильченко. Жаль мужика. Двое детей осталось и жена на сносях…

Валера даже не заметил, как перенесся в чужое тело. Стоял у дверей – все отдышаться не мог, а потом опять у дверей оказался – только у других. Стены зеленоватые, голые – вроде не было таких в префектуре, потолок белый, немного низковат, лампы под круглыми матовыми плафонами – тоже что-то новое, но и тут Репнин не удивился – скользнул расслабленным взглядом.

Рядом с ним стоял кто-то еще: форма хаки, высокие десантные ботинки, кобура на боку, голова не покрыта, лицо и руки сильно загорелые – с курорта что ли?.. Физиономия незнакомая, восточного типа, но мало ли в Москве нерусских?.. Стоял этот, второй, расставив ноги, смотрел вперед – закаменел будто, а потом вдруг проговорил тарабарщину какую-то – наверное, в шутку.

– Чего-чего? – переспросил Валера.

Человек переменился в лице, рука его потянулась к кобуре, дотронулась до застежки, но вот расстегнуть никак не получалось. На верхней губе у него выступили капельки пота.

А в петлицах, оказывается, эмблемки какие-то непонятные и на кармане нагрудном – знак черно-красный с золотыми винтовками крест-накрест. Чужой мужик-то, ну совсем чужой!..

– Ты это!.. – слова застряли у Репнина в глотке. Пистолет уже показался из кобуры… Капитан вспомнил, что он все-таки опер… Короткий, резкий удар в скулу, второй – В висок. Чужак пошатнулся, хрястнулся затылком о косяк и начал «стекать» по нему на пол. Глаза его закатились.

Валера понимал одно: ПЕРЕНЕСЯСЬ, он попал в переделку. Машинально выдернул из руки упавшего пистолет, уже снятый с предохранителя. За дверью раздался недовольный голос – язык тоже был чужой, ни одного знакомого слова. Потом возглас повторился, и дверь начала распахиваться. Капитан отшатнулся. В проеме показалось разозленное лицо какого-то мулата. Он начальственно рявкнул в третий раз. Одет был почти как оглушенный охранник, только поверх мундира – пятнистый зеленовато-бурый бронежилет. И этот мулат тут же сделал шаг назад. Лицо его начало приобретать пепельный оттенок. Потом он, не глядя, ткнул пальцем куда-то в стену, и тотчас со всех сторон оглушительно завыла сирена, разрывая визгливыми «переборами» уши и мозг.

«Конец… – пронеслось в голове. – Окружили, гады!..» – Хотя не было еще топота ног и щелканья затворов – за этим дело не станет…

Валера был насмерть перепуган, хотя в глубине души понимал: все это касается только чужого тела. И вот от этого, вмиг охватившего его, животного ужаса капитан вдруг вскинул пистолет и выпалил прямо в лицо этому типу – как будто так можно было заглушить, заткнуть невыносимый, раздавливающий душу вой-визг-рев…

Мулат стал заваливаться назад, а по коридору уже неслись солдаты с автоматами наперевес. Валера даже не пытался убежать, не стал он и отстреливаться – оцепенел, застыв у порога, по другую сторону которого лежал на спине человек с аккуратной дыркой во лбу. Затылок ему вышибло начисто – весь пол был залит бело-красным…

Автоматы задергались, затряслись в руках охранников. В Репнина впивались десятки пуль, они летели с двух сторон, рикошетя от пола и стен, порой даже сталкиваясь в воздухе. Валера снова УСТРЕМИЛСЯ В СЕБЯ.

76

Из обращения Африканского союза за свободу (АСС) к народу Соединенных Штатов Америки: