Слуги ели его круглый год. Сама она никогда до такого не опускалась, разумеется. Темный кусок был соблазнительно плотным на ощупь. Дразнящий дрожжевой запах щекотал ноздри. К острому камню, перекатывающемуся в пустом желудке, добавились горячие нутряные соки.

— Ничего лучше не смогла раздобыть, — прошептала Джемма из-за двери. — Поул глаз с меня не спускала. Они разговаривали про тебя. Гардинер говорит, если ты не будешь кушать, у тебя крови прекратятся. Ты вся иссохнешь внутри и не сможешь родить дитя… Люси?

— Мм?

Зубы Лукреции перемалывали крупные зерна, по языку перекатывалась зернистая клейкая кашица. Она держала под подбородком салфетку, чтобы ни одной крошки не просыпалось, и жевала, жевала. Ей казалось, она в жизни не ела ничего вкуснее суржевого хлеба.

На следующий день Джемма тайком принесла еще кусок, но, как только Лукреция вонзила в него зубы, за дверью раздался испуганный свистящий шепот:

— Люси! Сюда идут!

Шаги нескольких пар ног поднялись по лестнице и стали приближаться по коридору. Лукреция торопливо жевала, но ключ уже скрежетал в замке. Она проворно завернула надкушенный ломтик в салфетку, бросила на пол и затолкнула ногой под кровать. Девушка едва успела вытереть губы, когда дверь распахнулась, являя взору мистера Паунси, миссис Гардинер, мистера Фэншоу и миссис Поул.

Вместе с ними в комнату проник новый запах. Густой аромат тушеного мяса и пряностей заклубился у двери и волнами растекся в спертом воздухе. В желудке Лукреции шевельнулся тяжелый камень голода. Потом появился источник запаха. Из-за спины Поул выступил юноша в красной ливрее. До чего ж непривычно видеть в доме обитателя кухонного царства, подумала Лукреция, зачарованно глядя на поднос с дымящейся суповой чашкой.

— По случаю вашего нового обета сэр Уильям приставил к вам повара, — доложил мистер Паунси. — Он опишет вам кушанье, состряпанное для вас сегодня.

Лукреция подняла глаза на лицо юноши с подносом.

Джон быстро потупил взгляд.

Он со страхом ждал этого момента с той самой минуты, когда узнал о приказе стюарда от Сковелла и миссис Гардинер. Товарищи всячески подбадривали его сегодня, провожая из кухни, а Питер Перз так крепко хлопнул по спине, что он чуть не расплескал бульон.

— Не робей, Джон! — крикнул ему вслед Адам Локьер. — Разве сможет леди Люси устоять перед тобой?

Сейчас в чертах девушки читалось презрение и скука. Мистер Паунси, мистер Фэншоу и миссис Поул ждали.

— Это бульон из ягненка, ваша светлость, — начал Джон. — Он сварен из филейного мяса, срезанного с самой нежной части шеи. В него положен растертый костный мозг, извлеченный из костей, сваренных на медленном огне…

Немного скосив глаза, он видел отражение Лукреции в трюмо в глубине комнаты. Девушка хранила равнодушный вид.

— Теперь приправы…

Джон продолжал свое корявое описание, пытаясь представить, что он стоит в кухне и объясняет состав блюда Симеону, Хески или другому поваренку, а не мямлит перед высокомерной Лукрецией Фримантл. Гардинер и Поул одобрительно кивали, слушая его запинающуюся речь. Потом, неожиданно для него, Лукреция заговорила:

— Как интересно.

Она не казалась заинтересованной. Но и насмешки в ее голосе не слышалось.

— После заправки последней специей бульон процеживается, — продолжал Джон.

— Действительно? Через что?

Джон отважился коротко взглянуть на девушку.

— В дуршлаге дырки слишком большие, — объяснил он. — Сито из конского волоса сразу забьется. Мы используем сетку из тонкой проволоки.

Лукреция встала и заглянула в суповую чашку:

— Ты потратил целый день, чтобы приготовить этот бульон?

— Да, ваша светлость.

Девушка наклонилась к струйкам пара над чашкой и с удовольствием потянула носом. Затем, к великому удивлению Джона, взяла чашку с подноса. Сейчас выпьет, подумал Джон, стараясь не показывать своего ликования. Он справился с заданием за один-единственный день! Лукреция повернулась и ногой выдвинула из-под кровати что-то, с глухим шумом проехавшееся по половицам. Какой-то сосуд.

Ночной горшок.

Уже в следующий миг Джон сообразил, что она собирается сделать, и порывисто шагнул вперед. Но девушка оказалась проворнее: одним плавным движением она перевернула суповую чашку, и бульон вылился темно-коричневой дугой. Джон оторопело смотрел, как дымящаяся струя разбивается о дно ночной вазы, забрызгивая пол вокруг.

— Негодная девица! — воскликнула миссис Поул.

— Мисс Лукреция! — пролепетал мистер Фэншоу. — Как вы можете?!

Потрясенный Джон неподвижно уставился на горшок со своим творением. Лукреция обратила торжествующее лицо к мистеру Паунси:

— Неужто вы думали, что я откажусь от своего решения, соблазнившись чашкой бульона? Я не возьму в рот ни единой капли. Так и передайте отцу. Ни единой крошки!

Вынести горшок велели Джону. Опустившись на колени среди бульонных лужиц, он заметил на полу россыпь крошек и заглянул под кровать. Там в густой тени смутно вырисовывался какой-то предмет. Маленькая темная плитка, наполовину завернутая в тряпицу. Присмотревшись, Джон улыбнулся про себя. Надкушенный ломтик суржевого хлеба. Выходит, голодовка леди Люси уже закончилась. Может статься, никогда и не начиналась. Поднявшись на ноги, он пробормотал:

— Так-таки ни единой крошки?

Лукреция окаменела на месте. На щеках у нее выступили красные пятна.

— Что это значит? — прогнусавил мистер Паунси.

Джону оставалось лишь сообщить о своем открытии. Указать на нее пальцем, как она в свое время указала на него… Но когда он уже набрал в грудь воздуху, чтобы заговорить, Лукреция вдруг переменилась в лице. Надменный взгляд дрогнул, и в нем промелькнуло знакомое смятение. На краткий миг Джону почудилось, будто они с ней опять находятся в Солнечной галерее, объединенные общим страхом разоблачения.

— Ну же? — потребовал стюард.

— Ничего, мистер Паунси, сэр, — услышал Джон свой голос. От минутного злорадства не осталось и следа, едва он подавил первоначальный порыв.

— Ничего?

— Я просто подумал о другом кушанье. Которое больше придется по вкусу ее светлости.

— Но почему? — возмутился Филип. — Если она ест, значит не голодает, верно? Почему ты не сказал им?

— Да какая мне с этого выгода? — беззаботно откликнулся Джон. — Подумаешь, нашел кусочек хлеба под кроватью. Вдобавок тогда они поняли бы, что хлеб принесла твоя Джемма. — Он шутливо хлопнул Филипа по спине.

— Если леди Люси чем-то наполняет желудок, она к твоей стряпне не притронется.

— Это зависит от того, что я состряпаю, — улыбнулся Джон. — Разве нет?