единого там, где для Меча Лун достаточно одного удара, а в том, что монстр ищет именно меня, я не сомневался.

Стражи разместили людей в укрытиях, к счастью, нашей кучей хлама они пренебрегли.

Одна группа воинов замерла шагах в пяти от нас, в каменной нише, образованной лестницей и широкими подоконниками первого этажа. Перед воротами остались трое — поющий заклинание маг и два Стража с обнаженными мечами.

Всполохи света в небе оглашали крепость громким треском, насколько я вообще понимал в магии, это был скверный знак. Маг быстро отбежал от ворот в глубь двора, он остановился почти напротив нас и я прекрасно разглядел его лицо, побледневшее под густым южным загаром. С кем бы он ни сражался, противник явно оказался сильнее. И что могут сделать с ним вооруженные железяками люди?

В небе над крепостью расцвела ослепительно-синяя молния, громовой раскат заставил камни содрогнуться. Ворота рухнули и вой стих.

Воцарилась тишина и темнота.

После буйства магических огней, слюдяные фонари на стенах казались особенно тусклыми, но притом потрясающе материальными, казалось, их ровный желтый свет можно пить.

В угольно-черном проеме ворот что-то зашевелилось и тихонько заскреблось, рядом с нами забормотал молитву какой-то укнкертский солдат.

Низко пригибаясь под каменным сводом высотою в два человеческих роста, во двор протиснулась тварь, о существовании которой мне слышать еще не доводилось. Вздох ужаса пронесся между людьми, как шорох ветра.

Тварь выпрямила мощные задние лапы и встала почти прямо, насколько позволял ей это гибкий членистый хвост с тяжелым булавовидным оконечником. Черные панцирные пластины, покрывающие тело монстра, напоминали скорее хитин насекомого, чем чешую рептилии и топорщились многочисленными шипами, крючками и гранями.

Передние конечности, сложенные в жесте богомола, заканчивались острыми изогнутыми пиками, способными насквозь пробить всадника вместе с конем. Спину твари украшали два ряда загнутых назад треугольных пластин, а вдоль брюха шевелилось множество проворных насекомьих лапок. Бритвенно-острые жвала воинственно топорщились и желтый свет фонарей отражался в четырех парах круглых глаз, несимметрично расположенных на уродливой мохнатой голове.

Монстр оглядел двор и решительно шагнул в мою сторону, маг словно очнулся и метнул в него шар белого пламени. Шар ударился о черный панцирь и рассыпался гроздьями светлячков, не причинив твари видимого вреда.

Нежить испустил сверлящий вопль и яростно ударил по каменным плитам двора сильными передними конечностями, выбив из булыжников сноп искр и фонтан мелких осколков. Подняв гибкий хвост на манер кнута, он пошел на мага, то есть, прямо на меня.

Зазвенели тетивы, лучники выпустили в монстра тучу стрел, стрелы звонко колотились о чешую и с шорохом опадали на землю.

— Это морок, — хрипло выдохнул у меня над ухом Страж. — Его так просто не уничтожишь.

Я тяжело вздохнул и решительно сжал рукоять Меча. В голове воцарилась звенящая пустота, все мысли и страхи покинули меня, крики и шум битвы бесконечно отдалились, канули в небытие. Я встал и на этот раз Страж не остановил меня.

Тело было неожиданно легким и послушным, сила Меча Лун наполнила все мое существо, стала единственной реальностью, последним, что соединяло меня с этим миром.

Я пошел на монстра, непроизвольно поигрывая Мечом в том завораживающем врага ритме, которому так долго учил меня мастер Горич. Жак поднялся следом — тварь была моей, но с теми, кто мог помешать нашей схватке, предстояло разобраться Стражу.

Немигающие глаза уставились на меня, в них появился свой собственный, мертвенно-зеленый свет, монстр склонился вперед, оперевшись на острия передних конечностей и высоко подняв над головой хвост. Теперь нежить чем-то напоминал скорпиона и его волосатая голова оказалась точно вровень с моей.

Ледяная волна Силы обрушилась на меня, борясь с теплыми пульсациями Меча Лун. Я сражался в битве невидимых сил, не зная правил и не чувствуя времени. Это было похоже на путь под ураганным ветром, бьющим прямо в лицо. Меня попеременно охватывали страх и ярость, эйфория и отчаяние. Каждая отбитая атака стоила мне шага, маленького шажка вперед, к яростно сверкающим зеленым зрачкам.

Темная мощь бушевала вокруг, выискивая слабину, малейшую трещину в моей защите.

Я чувствовал, как шевелятся у меня на затылке волосы. Несколько десятков шагов через двор стали дорогой к дальнему краю Вселенной, казалось, вечность прошла прежде, чем злобные зеленые луны приблизились и Меч, клейменый сияющими знаками Лун, коснулся бритвенно-острых жвал.

И мир раскололся. Противоборствующие силы сплелись, высекая пламя из воздуха и холодный чуждый разум заглянул в мою душу.

Вереницы образов неудержимо потекли через мое сознание, мир без верха и низа снова обступил меня, во сто крат реальнее, чем в самом ярком сне. Иррациональная красота, гармония, недоступная человеческому пониманию, дивная асимметричность форм, болезненная вычурность красок. Только теперь я ощутил этот мир целиком, на ощупь и на вкус, осознал его податливость и зыбкость. Здесь расстояние и время не были данностью, они текли и изменялись согласно собственной прихоти, а материя охотно впитывала образы из самых глубин сознания, облекая плотью мысль, и фантастические воплощения бредовых идей начинали жить собственной жизнью.

То был мир магии и он явился искушать меня. Многоголосый шепот обещал исполнение любых желаний, безграничную свободу и бесконечную жизнь. Достаточно было только захотеть.

На какое-то мгновение я позволил этому голосу звучать в моей голове и примерил на себя текучее бытие без конца и начала. Головокружительных очертаний замок (а может крепость, или даже храм) встал передо мной в туманном мареве Силы. И я готов был идти туда и остаться там, но с удивлением понял, что в этом феерическом царстве Хаоса не хватает чего-то очень для меня важного.

Мои мысли бессильно блуждали в пустоте в поисках ускользающего смысла. Громада летающего замка играла цветными бликами, сферы прозрачности блуждали в его стенах, открывая взору бесконечное разнообразие внутренних покоев.

То, что я видел, было реальностью. Но не единственной. Лукавый голосок шепнул — чтобы получить одну, я должен отказаться от другой.

Эта мысль словно разрушила плотину, образы другого мира хлынули в мое сознание.

Воспоминания, казалось, ушедшие навсегда, ожили и встали перед глазами, как живые. Мир в котором есть земля и бескрайнее небо — голубое или затянутое тучами, полное солнечного света или звездно-черное. Простое и домашнее бытие, безыскусно-прямое и неизменное: приглушенные цвета, целая вселенная запахов, привычная закономерность событий.

Холодные зимние утренники и знойные летние полдни, шаренские пустоши и сантаррские леса, отец, Изабелла, ворчливый Ирвин, меланхоличный Страж, вечный пессимист Станис, задиристые кегары и стеснительный оборотень — все это должно было исчезнуть без следа. Это и многое другое, что я так