Драэлнор оставался на носу корабля, а вот Кучек теперь стоял на второй кости, вцепившись в складки кожи — в бровь, аркой раскинувшуюся перед ним. Оружие свое он до половины древка погрузил в черное дупло на месте глаза: ковырялся там, вращал серпом, и с каждым поворотом наружу выплескивалась темная густая жижа. Вдруг монстр, наклонив морду, взбороздил землю концом рога, да так, что голем полетел с него. Движения дракодонта стали неуверенными, дергаными, будто серп повредил что-то в его наполовину сгнившей башке. Зацепившись за кочку, Лана упала, и монстр поднял ногу, чтобы наступить на нее. Эльхант, уже некоторое время стоявший с занесенным над головой отломанным рогом, метнул его, будто копье.

Кость вонзилась во второй глаз, пробила его и вошла внутрь почти целиком — в глазнице остался круглый матовый скол. Лана перекатилась, вскочила. Нога-столб ударила с такой силой, что на локоть ушла в землю. Дракодонт замер, будто в нерешительности, а после начал крениться — и свалился боком, прямо на Кучека.

Эльхант помог подняться Лане. Они с Орхаром попятились — монстр, хоть и лежал неподвижно, все равно выглядел угрожающе. Корабль высился у берега, погрузившись в воду так, что от поверхности до палубы оставалось не более трех локтей. Он слегка накренился, должно быть, нижняя часть уперлась в наклонное дно реки. Почти рассвело; хорошо стали видны водоросли, тина, грязь и мох, облепившие борта.

Драэлнор поплыл в воздухе над водой и вскоре очутился на земле. Вот его было видно еле-еле: звуки растаяли, река просвечивалась сквозь старца. Музыка звучала вяло, жалобно.

— Где Кучек? — спросила Лана, держась за плечо Септанты. — Он…

Тулово дракодонта зашевелилось. Все, кроме Драэлнора, отскочили от него, вскидывая оружие. Зазвенела цепь, закачалась на древке шипастая груша. Зверь приподнялся, рывком съехал вниз по берегу — и появился Кучек, до того лежащий на спине и упирающийся в бок дракодонта руками. Древко почти сломалось на середине, лишь несколько волокон еще держали его. Волоча за собой серп, голем заковылял прочь от реки.

— Да он ранен! — ахнула Лана.

Мелких трещинок, покрывающих тело Кучека, стало куда больше.

— Дыра в голове… — протянул Орхар растерянно. Монстр успел попасть в голема своим рогом — на середине лоб был проломлен, из него мелкой струйкой сыпалась не то сухая глина, не то темный песок. Кучек остановился, неуверенно повернулся, качаясь.

— Убоюн… — проскрипел он. — Обратно поломался. Кучек вспомнил!

Лана шагнула к нему, поднимая руку, но Драэлнор велел:

— Не трогай!

Он уплотнился, сложенный из звуков силуэт стал телом… и теперь Эльхант увидел, что друид постарел на много лет. Драэлнор и раньше казался дряхлым, а сейчас глубокие морщины покрыли лицо и руки, голова мелко тряслась. Отдав часть своей песни кораблю, Лучшая Песня совсем лишился сил.

Он заглянул в дыру на лбу голема, повторил: «Не касайтесь его», — и отошел к воде.

— Смотри, Альвар-юнец, — тихо позвал старик. — Смотрите все.

Кучек стоял неподвижно, а Орхар, Лана и Септанта приблизились к старцу. Тот склонился над окруженной лохматыми водорослями корягой, которую волны выбросили на берег.

— Вспомнил хозяина, — донеслось сзади, но никто не повернулся.

— Что это? — спросила Лана.

— Дракодонт придавил ее ногой, когда шел по реке, — откликнулся Лучшая Песня. — Сломал.

— Да нет же, я про это! — Амазонка присела у сиренево-желтой паутины, которая, прилипнув к коряге частью своих нитей-лучей, распласталась на берегу.

— Не касайся его, — сказал Эльхант. — Это портал друидов.

— Через него вы попали сюда? — не дожидаясь ответа, старец велел: — Ступайте все. И не трогайте голема.

Они отошли. Теперь спина наклонившегося Драэлнора скрывала от них корягу и паутину.

Лана встала перед Кучеком, с жалостью разглядывая его. Тонкая серая струйка сочилась из раны, стекала по лицу, по широкой груди и падала на землю.

— Он же весь… весь вытечет! Кучек, слышишь? Ты слышишь меня?

Голем медленно повернул голову.

— Кузня, — скрипнул он. — Хозяин. Кроха. На рынок посылал или в мастерскую. Големы железо делали. Кучек другими командовал.

Что-то произошло там, где стоял старец. Музыка плеснулась, на мгновение став громче, и весь берег словно качнулся.

— Эй… — начал Септанта, делая шаг к коряге, но Драэлнор уже шел к ним — и в обеих его руках было теперь по обрывку паутины. Нити дрожали, корчились, красные прожилки в них пульсировали, будто крошечные сгустки крови бежали по ним.

— Ко мне не подходите.

Лучшая Песня приблизился к голему, внимательно поглядел на него, приподнявшись на цыпочках, вложил один из обрывков в рану. Клок паутины содрогнулся, распластался, судорожно выгибаясь и протягивая во все стороны свои лучи. По телу Кучека прошла волна дрожи, мелкие кусочки глины посыпались из ран-трещин, упали на землю. Паутина налилась светом, нитей стало больше… Вспышка — и она заняла целиком всю рану, затянула пролом, прилипнув к краям или, быть может, пронзив концами лучей глиняную кожу. Текущая наружу струйка песка исчезла. И сразу сбоку донесся голос Орхара. Оказывается, солдат залез на голову дракодонта, утвердившись на могучей челюсти и приложив ладонь козырьком ко лбу, глядел вдаль.

— Это што? Сюда смотрите! Эй, дукс, все!

Лана и Эльхант пошли к нему, а Драэлнор остался возле голема. Было уже светло; обойдя тушу монстра, Эльхант увидел силуэт Горы Мира на фоне неба и разлившуюся у подножия бледную зелень. Она клубилась, выбрасывая мшистые щупальца, подползала все ближе к склонам. И еще одно пятно, совсем небольшое, но темное, густое, отделившись от основной массы, двигалось в сторону Коры.

— Он отправится с тобой, — донеслось сзади.

— Что? — Эльхант обернулся. Голем, волоча серп, брел к сараю.

— Что ты сказал?

— Он поплывет с тобой.

— Куда поплывет?

Лучшая Песня оглянулся на корабль и вместо ответа спросил:

— Ты добыл Око?

— Да. Оно в хижине.

— Ну так идем туда.

* * *

— Я был в Корневище, в доме оллама, проводил изыскания. Еще был в подземельях, возле обители умертвил, — заставил себя спуститься, хотя долго оставаться под камнями не смог. У подножия Горы видел карликов, про которых ты сказал мне еще под колодцем…

— У подножия? — переспросил Эльхант.

Все, кроме Кучека, находились в хижине. Орхар ел, сидя за столом, Лана, Септанта и старец сидели на поставленных в круг табуретах. Между их ног на полу лежал золотой обруч. Драэлнор спрятал второй обрывок паутины — Септанта не видел, когда и куда, возможно, старец слил его со своим телом. К обручу Лучшая Песня пока что не прикасался.