– А ну как колдуны британские ударят? – поинтересовался кто-то из незнакомых Горыне чиновников.

– А какая дистанция удара у них?

– Полверсты – это самое большее[44], – ответил Васильчиков.

– А воздухолёт может забираться на высоту три версты… Вот вам и ответ.

– Но и у британцев ведь тоже есть воздухолёты, – возразил Нахимов. – Один удачный удар, и всей экспедиции конец.

– Уже сделаны и опробованы новые автоматические пушки, бьющие на полторы версты. Так что, кто кому нанесёт удачный удар, ещё посмотрим.

– Гх-м. – Михайло III задумчиво пошевелил бумаги на столе. – Неожиданно. У господ советников есть что добавить?

– Да, государь. – Князь Юсупов поклонился. – Предлагаю передать подготовку экспедиции вашей личной канцелярии, так как мы обладаем всем комплексом сил и средств для организации данного предприятия. Кроме того, мы можем организовать перестройку Руси под проведение операции и соблюсти нужную степень секретности.

– Это здесь все могут, – как-то невесело произнёс государь и обвёл взглядом присутствующих. – Так. Предлагаю встретиться завтра в это же время – для окончательного обсуждения вопроса. Подготовьте свои соображения и возражения, если, конечно, таковые случатся.

Все встали и потянулись к выходу. Горыня уже подходил к дверям, когда в спину ему прозвучало:

– Княжич, останьтесь.

И тон, которым это было произнесено, не предвещал ничего хорошего, но Горыню почему-то никак не впечатлило. Начальственная любовь и ненависть беспокоят только в первые десять лет службы, а после тебе уже практически всё равно, если, конечно, целью жизни не стоит занять почётную должность главного подлизывающего.

– Государь? – Горыня остановился возле рабочего стола монарха и, увидев, как тот нетерпеливо взмахнул рукой, сел на стул рядом.

– Княжич… – Самодержец был явно не в своей тарелке. Руки суетливо перекладывали документы с места на место, а глаза не смотрели прямо. – Хочу задать вам личный вопрос и попрошу на него ответить, даже если он покажется вам странным. – Михайло III помедлил и наконец выдал: – Что у вас с Анной?

– Ничего, – спокойно ответил Горыня. – Мы и не общались с тех пор, как она поблагодарила меня за спасение. Несколько раз меня сопровождали дамы из её окружения, но только на публичные мероприятия и только по своей собственной инициативе. Собственно я бы и не ходил с ними никуда, но посчитал, что это будет крайне невежливо. Но в общении вёл себя с соблюдением всех правил этикета и вежливости. Если беседы, то лишь на приличествующие темы, и даже перчатки никогда не снимал.

– Да верю я вам! – Государь с хлопком закрыл лежавшую перед ним папку. – Только все в окружении княжны Анны считают, что это я запретил вам оказывать ей знаки внимания и любви, которую вы к ней тайно питаете.

– Государь… – Горыня уверенно посмотрел на монарха, – я вроде не давал никаких поводов так считать.

– А и не нужно! – Михайло III встал и в волнении начал мерить шагами кабинет. – Начитаются всякой ерунды, вот и лезут им в голову мысли всякие. – Как же, светлый воин Рода, спас царевну, рискуя своей жизнью…

– Ну, честно говоря, так оно и было. Вот только если бы вместо царевны там была ваша супруга, вы или кто-либо другой, кого нужно было защищать, результат был бы тем же самым. Есть рубеж, есть приказ, а больше ничего и не нужно.

– А вы действительно не испытываете к Ане никаких чувств?

Горыня задумался.

– Она красавица. Когда её вижу, на сердце тепло и хочется защитить именно её. Но вот совершенно нет времени на всякие страдания. Дел столько, что сплю уже по шесть часов в сутки, а проблемы только прибывают. И, государь, я, честно говоря, просто не хочу пока жениться. Я хочу нормальной молодости с пирушками, девчонками и без отчётов, куда, зачем и с кем уехал.

– Но ведь такой брак… это сразу изменит ваш статус в обществе, – заметил Михайло III.

– А зачем мне это? – Горыня вздохнул. – Карьера сама по себе, власть и деньги меня не привлекают. Восхищённые взгляды публики совершенно не интересуют.

– А что же вас интересует?

– Я, государь, хочу жить в стране, где дети и старики не умирают от голода, чтобы никакая иноземная сволочь не могла и подумать, чтобы прийти сюда с оружием. Чтобы для молодых людей самым желанным было служение отечеству.

– Но чем выше положение в обществе, тем больше ваши возможности по служению, – удивился государь, делая рукой какой-то странный жест.

– Да мне и так забот хватает. – Горыня внимательно посмотрел на монарха. – Но главное не это. Вам, должно быть, уже князь Кропоткин доложил, что я, как и он, из другого времени? – Увидев кивок Михайло III, Горыня продолжил: – А там, в своём времени, я прожил довольно бурную жизнь. Бурную и долгую. Без малого восемьдесят лет. И взгляд на мир у меня как у старика. Старика, видевшего такое, что может заставить поседеть обычного человека этого времени. Просто по прихоти Макоши я оказался в молодом теле, и, видимо, от того все проблемы. Княжна видит во мне предмет увлечения, а я вижу вокруг огромные горы проблем, не разрешив которые не могу спокойно спать. Хоть в том времени, хоть в этом Русь – моя земля. Моя земля, моя вера и моя честь. Да, эта Русь много лучше, чем та, что была в то же время в моей истории. Добрее, сильнее, и вообще словно пришла из сказок. Но и здесь хватает того, к чему можно приложить руки и голову. А вот любовные страдания, извините, у меня кончились ещё лет пятьдесят назад. И эта история мне совершенно не интересна.

– Ясно. – Государь кивнул. – Да, жалуется на вас князь Стародубский. Не пишете вы ему совсем.

– Виноват. – Горыня качнул головой. – Но я надеялся, что он всё же приедет в столицу, как обещал.

– Уже едет. Насколько я знаю, сел на поезд в Нижнем и завтра утром будет в Москве.

Горыня кивнул.

– Нужно будет встретить.

– Обязательно. Московский дом Стародубских уже приводят в порядок, и без вас там вполне справятся. Но я на всякий случай дал команду перевезти ваши вещи. И это не обсуждается… – Государь так посмотрел на Горыню, что у того сразу отпало желание спорить. – Кроме того, я тут вам задолжал слегка… – Михайло III открыл ящик стола и достал парочку генеральских эполет и плоскую деревянную коробочку.

– Генерал в восемнадцать лет? – Горыня покачал головой. – Государь, многие из старых семей будут недовольны.

– Да, пусть идут… куда хотят. – Монарх отмахнулся. – Вот Знак Воинства Небесного, первой степени с мечами, возбудит многих. Это, если вы не знаете, довольно редкий знак, вручаемый за личный подвиг, и вручено таких было всего сто восемь штук. Ваш – сто девятый. – Государь открыл коробку и выложил на стол перед Горыней красивый восьмиконечный знак, вписанный в овал. В центре знака парил похожий на ангела воин с мечом в руках, а внизу – какая-то тварь. – Ну а батюшку вашего я порадую при личной встрече.