Длинное черное тело манаби с красноватыми обводами на крыльях и почти трехметровым хвостом, являвшимся чем-то вроде руля, плавно скользило, приближаясь к Центру. Все чувства Эку были обострены. "Возможно, – подумал он, – это потому, что я наслаждаюсь покоем своего родного мира в последний раз". Иногда он спрашивал себя, почему выбрал карьеру дипломата, которая вынуждала его так часто оставлять Сейличи, где был всего один континент с множеством озер и редкими горами.

Может, ему не следовало покидать родную планету, а нужно было стать одним из множества философов – парить в воздухе по воле легкого ласкового ветра, думать, преподавать. Его юношеские статьи, посвященные диалектике личности, хранились в памяти компьютера где-то под землей, там, где находились все необходимые манаби машины и строения.

Единственными искусственными сооружениями на поверхности Сейличи были три Гостевых Центра, построенные исключительно в качестве любезности неспособным летать существам, которые пожелают посетить планету. Внешне каждый из Центров напоминал огромное жерло потухшего вулкана, в "кратере" которого прятались посадочные площадки.

Сенсоры Центра уловили приближение Эку, и двери распахнулись. Дипломат влетел внутрь и пошевелил усиками. Почувствовал едва уловимый собственный запах и последовал за ним в сторону конференц-зала. Там его поджидал посланию Императора, который удобно расположился в мягком кресле.

Солон Кенна оказался еще толще и доброжелательнее на вид, чем помнил его Эку. Впрочем, похоже, он по-прежнему злоупотребляет спиртными напитками, отметил про себя манаби. Те, кто считали Кенну жирной карикатурой на тупого и беспринципного политика, не сумели продержаться на политической арене достаточно долго, чтобы изменить свое мнение. В данный момент Кенна в качестве наемного убийцы прибыл на Сейличи – от имени Императора.

– Давненько мы с вами не виделись.

– Да уж, это точно, – ответил Кенна, который выбрался из своего кресла и улыбнулся. – Я тут сидел и раздумывал о красотах Сейличи. – Естественно, Кенна произнес название планеты правильно. Он по-прежнему обожал витиеватые речевые обороты, на которые много лет назад обратил внимание Император. – Мне следовало бы почаще приезжать сюда, особенно сейчас, когда Империя восстановлена. Однако... – Он пожал плечами. – Время проходит, оставляя нас далеко у себя за спиной. Да и забот у меня предостаточно. Вы знаете, что я решил написать мемуары?

– Невероятно интересно.

Не просто вежливость со стороны Эку – он никак не мог понять, почему люди так любят запутанные и сложные, да к тому же еще и нечестные политические приемы, когда, как было принято считать среди манаби, прямой и открытый путь приносит гораздо больше пользы. Впрочем, эти представления манаби не мешали им по достоинству оценивать многословные разглагольствования и прибегать к ним в случае необходимости. Так что если мемуары и вправду увидят свет, подумал Эку, интересно, как Кенне удастся избежать в них упоминания того простого факта, что с самого рождения он был подонком и мерзавцем и пробивался в политику всеми доступными ему способами.

– Однако я прибыл сюда по делу, – с деланной тоской в лысее проговорил Кенна. – Меня послал Вечный Император. – Он достал из кармана карточку, на которой сразу же засветился герб Империи, оживший благодаря прикосновению руки Кенны.

– Насколько я понимаю, вас интересует Стэн.

– Вы правильно понимаете.

– Конечно, – проговорил сэр Эку. – Я окажу вам любую посильную помощь. Нейтралитет моего народа не имеет в данном вопросе никакого значения, поскольку он никогда не распространялся на сокрытие информации о преступниках, коим, если я не ошибаюсь, является Стэн.

– Он самый отвратительный из всех преступников в галактике, – согласился Кенна. – Он предал Империю – исключительно ради собственных амбиций. Никаких других причин у него для этого не было.

Кенна попытался напустить на себя негодующий вид, но у него это не очень получилось. Он намеренно старался выглядеть глупым, чтобы собеседник не заметил холодного блеска свиных глазок и посчитал его полным кретином.

– Амбиции делают нас посмешищем, так сказал какой-то поэт... Стэн, – задумчиво проговорил Эку, словно собирал свои воспоминания об этом человеке воедино. – Честно говоря, мне о нем почти ничего не известно, поскольку время, проведенное мной в его обществе, было несколько... беспорядочным – мне кажется, это самое подходящее слово. Я много размышлял о трибунале и Тайном Совете, остальное занимало меня в гораздо меньшей степени, когда я имел дело с этим человеком. Повторяю, я готов оказать вам любую помощь. Однако, честно говоря, вы меня озадачили. Ведь Стэн столько времени посвятил имперской службе... я думал... ну, имперские базы данных... должны содержать о нем более подробные факты.

Кенна нахмурился – Эку показалось, что сейчас он, для разнообразия, абсолютно искренен.

– Я тоже так считал. Но выяснилось, что все совсем не так просто. Очевидно, Император желает проверить имеющиеся у него сведения. Или, что более вероятно, он надеется отыскать мельчайшие улики и детали, которые помогут свершиться правосудию над предателем.

– С чего вы хотели бы начать?

– Вы согласитесь на сканирование вашего сознания? У меня на корабле имеется необходимое оборудование и лучшие специалисты ВБ.

Эку подпрыгнул на месте, кончики его крыльев затрепетали. Сканирование сознания равносильно умственному изнасилованию и может привести к длительной психической травме или смерти – даже если его проводит специалист высокого класса.

– Ни за что, – твердо проговорил Эку, когда ему удалось прийти в себя. – Несмотря на то что я поддерживаю Императора, должен официально заявить, что ни я и никакой другой представитель моего народа не состоял у него на службе. У нас имеются собственные секреты, которые абсолютно не касаются Императора.

Кенна, соглашаясь, кивнул и потянулся к столику. На нем стояло угощение – бренди с Дьюсабла, столь любимое Кенной, и поднос с печеньем, предположительно нейтрализующим алкоголь в организме, а на самом деле химически синтезированным таким образом, что оно, наоборот, усиливало его действие.

– Император сказал, что вы откажетесь, и приказал мне не настаивать на этом предложении. Однако он добавил – неофициально, так что я прошу вас, если вы записываете наш разговор, стереть эти слова, – цитирую: "Когда Стэн будет арестован, осужден и подвергнут сканированию перед казнью, все, кто поддерживал его заговор, невзирая на нейтралитет, будут рассматриваться как личные враги Императора со всеми вытекающими отсюда последствиями".

– Надо сказать, – заявил Эку, который ужасно гордился тем, что ни один усик у него не дрогнул, когда угроза была произнесена, – не самое дипломатичное заявление из всех слышанных мной из уст Вечного Императора.

– Времена дипломатии прошли, – промолвил Кенна. – Кроме того, наш Император относится к опасности, которую представляют собой Стэн и его дружки-бандиты, столь серьезно, что не считает возможным тратить время на красивые речи.