– Как без подарка? – Фёдор, хитро улыбаясь, наклонился и вытащил из-под стола красный пакет с белой надписью «Cartier».

– Что это?

– Это тебе на мой день рождения.

– Мне? Почему? Зачем?

– Открывай, быстро! Только сознание не потеряй!

Она аккуратно залезла в пакет, вытащила пузатую коробку и непослушными пальцами начала медленно развязывать ленты, стараясь не сопеть от волнения. Это была подвеска Cartier из жёлтого золота: голова пантеры, с зелёными узкими глазами и чёрным носом, на цепочке из крупных звеньев. От неожиданности она не понимала, что ей делать: вскочить и броситься на шею или заплакать. Плакать хотелось больше. Марина прикусывала нижнюю губу, хлопала влажными глазами и махала перед собой ладошкой с растопыренными пальцами, и эти придурковатые движения нисколько не зависели от её воли.

Со стороны это выглядело смешно, но Фёдор не улыбался и смотрел на неё так, словно обдумывал решение очень сложной задачи, которую необходимо решить, иначе случится непоправимое. Повисла тишина, но слышали её только двое, Он и Она, для остальных в итальянском ресторане отеля Four Seasons мир, как и прежде, был наполнен обычными звуками, присутствия которых порой не замечаешь как нечто абсолютно обыденное.

– Мне очень приятно. Я не ожидала…

Марина крутила в руках и разглядывала дорогой подарок, не в силах опомниться.

– Хочу, чтобы ты надела прямо сейчас. Тебе помочь?

– Я сама…

– Нет! Постой!

Фёдор быстро встал. Ещё чуть-чуть, и было бы поздно. Он бережно забрал из её рук цепочку с кулоном и расстегнул замочек.

– Зачем ты это сделал? Цепочка длинная… Можно было бы…

Он не дал ей договорить:

– Подними волосы.

Ей казалось, что все вокруг только и заняты обсуждением их парочки, и ещё немного, и зал взорвётся продолжительными овациями. Официантов распирало от любопытства, деликатно подглядывать не получалось, и они, как мухи, кружили вокруг их столика. Марине хотелось зажмуриться и пережить этот момент сомнительной славы. «Блин! А что, если кто-то из официантов знает её?! Они вечно кочуют из одного ресторана в другой, и не зря их лица кажутся такими знакомыми».

Его тёплые пальцы едва касались её шеи, и она зажмурилась, не от неловкости, а от удовольствия, и была уверена, что сделал он это специально и точно почувствовал, как она вздрогнула. Фёдор наклонился совсем близко и коснулся губами её щеки.

– Мы уходим…

Марина повернула голову и увидела эти чёртовы глаза, которым всегда удавалось сделать из неё послушную девочку.

Он неторопливо направился к выходу, не утруждаясь объяснить удивлённой администраторше, почему они покидают их заведение. Марине ничего не оставалось делать, как быстро кинуть коробку с лентами в красный пакет, схватить плащ и последовать за ним, на ходу заверив первого попавшегося официанта, что в ресторане всё на высшем уровне, просто у них резко поменялись планы.

Она быстро спускалась по лестнице отеля и глазами искала Фёдора. «Ну не сбежал же он!» Честно говоря, она ничуть бы не удивилась, но он ждал её чуть в сторонке, и на фоне Исаакиевского собора выглядело это чересчур символично и навевало тоскливые мысли, словно она знает дальнейший сценарий их встречи. К его молчанию и тому, что шёл чуть впереди, она привыкла. До «Астории» рукой подать.

Марина то и дело трогала дорогой подарок. «Значит, он что-то испытывает ко мне! Не будет же просто так палить деньги?! А может, ему нравится путать и давать очередной наивной овечке мнимый шанс на серьёзные отношения? Любая поплывёт от такого внимания… И как вести себя после этого?! Что он ждёт взамен? Или это признание? Непонятно, ничего непонятно! Ребус какой-то…»

– Мы к тебе? – решилась спросить Марина.

Фёдор обернулся:

– Ты не замёрзла? Прохладно… Застегни плащ.

– Мне хорошо. Всего-то конец августа.

– Не спорь! Не хватало ещё простудиться. Стой спокойно!

Он с серьёзным лицом пуговицу за пуговицей стал застёгивать ей плащ.

– Ну верхнюю не надо! Вот вцепился!

Марина попыталась сопротивляться и схватила его за руки.

– Сам в одном пиджаке, и ничего!

– Я это я! Есть хочу! Закажем в номер. Праздничный ужин не отменяется!

– А зачем тогда ушли из ресторана?

– Потому что я хотел быть с тобой, а не с кучей посторонних лиц.

– Так ты же сам решил, что идём туда, – приставала Марина и не двигалась с места.

– Сам, сам! – засмеялся Фёдор.

Он взял её за руку и, как ребёнка, потащил за собой.

– Будешь вредничать – схвачу и понесу на руках. Ещё и по попе настучу.

– А я укушу тебя! – смеялась Марина и понарошку упиралась.

Этот день был особенным, переломным, словно обе стороны одновременно капитулировали и подписали договор о ненападении. Он открывался перед ней, становился понятнее без свойственных ему странностей и нарочитой холодности. Фёдор шутил, вспоминал забавные истории, и ей казалось, что она столько не смеялась за всю свою жизнь, и от смеха болели щёки. В сумке на дне валялся телефон с выключенным звуком, а в окне, освещённый прожекторами, высился Исаакий.

«Влюблён! Влюблён! – стучало в висках. – Устал противиться! Я всё-таки добилась своего! И даже в такой день со мной. И подарок!» В Марине неожиданно проснулось столько нежности, столько несказанных слов, что она удивлённо улыбалась, заглядывая ему в глаза, будто спрашивала: почему так? Ей было понятно, что и у него нет ответа. Ответ на вопрос за ненадобностью так и затерялся. Есть в чувствах нечто такое, что не требует объяснений и логических умозаключений.

В спальне темно, только светится голубым пятном экран телевизора, и из окон льётся жёлтый свет питерских фонарей. Фёдор тихо лежал на её плече, и она то и дело сильно, не по-женски, обнимала его. Уже двенадцать ночи, и Лида ждёт её возвращения.

– Подожди… Я сейчас. Она встала с кровати и пошла в гостиную за телефоном. Стараясь не смотреть на пропущенные звонки и сообщения, набрала Лиду.

– Мариш, ну ты даёшь! Я уже переволновалась. Игорь пару раз звонил – сказала, что ты с девочками… Давно же не виделась с ними! Он ничего. Вроде спокойно всё.

– Ты не жди меня. Просто закрой квартиру. И деньги на такси возьми из хозяйских.

Лида агакала в трубку, вопросов не задавала.

В эту ночь Марина так и не смогла заснуть, несвобода и страх мешали ей быть счастливой. Она смотрела на спящего рядом Фёдора и удивлялась, как просто он ко всему относится: «В чём разница между нами? Неужели только в том, что он мужчина, а я женщина? Так заведено: мужчины устанавливают правила, женщины подчиняются. Есть другие, отличные от меня,