Беатриче сбежала вниз по склону, чуть было не потеряв равновесие, вскочила в седло и пришпорила лошадь. Она ругала себя за то, что еще вчера вечером не тронулась в путь. Всего час езды отделял ее от Казви-на. Она могла сейчас уже быть с Мишель! Беатриче вдруг задумалась. Натянув поводья, она замедлила ход. Как среди ночи она стала бы ее искать? Еще неизвестно, пропустили бы ее в город или нет? С чего начать поиски, когда она пройдет ворота? Может быть, поспрашивать торговцев на базаре или цирюльников? Наверняка кто-то мог знать об Али аль-Хусейне ибн Абдалле ибн Сине и даже показать его дом. Но это было слишком опасно. Действуя таким образом, она бы привлекла внимание к себе, а стало быть, и к Али. Может быть, лучше войти в город ближе к вечеру? В сумерках легче, чем днем, представиться больной и спросить, где найти врача. Все-таки не надо было устраивать вчера этот злополучный привал.

Беатриче встряхнулась и, глубоко вздохнув, пыталась отогнать от себя навязчивые мысли. Она найдет Али с Мишель, обязательно. Будь что будет. «Надеюсь, мне повезет, и сегодня вечером я обниму свою малышку. И, конечно, Али…»

На дороге, ведущей в Казвин, было спокойно. Она обогнала крестьянина на арбе, запряженной тощим мулом. Позже ей попалась женщина с корзиной на голове. Больше никто не встретился. Городские ворота были открыты, а стражники на башнях по обе стороны ворот не обратили на нее ни малейшего внимания. Двое из них коротали время за игрой в кости, третий дремал, уткнувшись в грудь подбородком. Четвертый тупо смотрел перед собой, борясь со сном. Беатриче была поражена: такая безалаберность была немыслима в Газне. Там каждый страж так ревностно выполнял свой долг, будто город был на военном положении. Очевидно, здесь никто не боялся нападения врагов. Стало быть, Казвин действительно такой свободный город? Или его правитель слишком занят важными делами и ему не до безопасности у городских ворот?

Беатриче подумала, не спросить ли у самих стражей об Али, но тут же отбросила эту идею. Не стоит беспокоить стражу. По крайней мере, так она незаметно войдет в город.

В столь ранний час на улицах было мало людей – несколько женщин с кувшинами спешили к источнику да кожевенник тащил на плечах несколько шкур. Было тихо и мирно. Лавки еще не открылись, базар пустовал.

«Ну вот, – подумала Беатриче, – а я боялась! Здесь и спросить-то некого».

Спешившись, она отвела лошадь к источнику. Там стояло огромное корыто с чистой водой, специально предназначенное для лошадей. Беатриче жадно прильнула к источнику. Напившись, ополоснула свежей водой лицо. Потом присела на одну из ступенек и задумалась, что делать дальше. В кармане она нащупала сапфир – камень Фатимы, с которым не расставалась ни на минуту. Иногда ей казалось, что он с ней разговаривает. Конечно, не словами, а с помощью знаков, событий, мыслей и снов. Ей даже чудилось, что камень все время меняется, то уменьшаясь, то увеличиваясь в размерах. Он становился то гладким, то шероховатым, словно был живым существом. В этот момент от него исходило приятное тепло, как будто он нагрелся у открытого костра и вобрал в себя его жар. К Беатриче снова вернулась уверенность.

Она нежно провела большим пальцем по острому краю сапфира, как гладят котенка. Если уж камень так далеко ее завел, то и сейчас не должен оставить.

Между тем лошадь вдоволь напилась воды и топталась рядом с источником в поисках корма. Потом слегка ткнулась мордой в плечо Беатриче и коротко заржала.

Город постепенно просыпался. Открывались тяжелые ставни на окнах. Торговцы раскладывали на прилавках товар. Улицы заполнялись людьми, спешившими за покупками или по другим делам. Беатриче взяла поводья и повела лошадь в один из переулков. Она не знала, куда ведет эта дорога, и ей было все равно: перед ней предстал совершенно незнакомый город.

Пожилая торговка с приветливым лицом предложила ей лепешки, которые пекла тут же на улице в замысловатой печи, чем-то напоминавшей гончарный круг. Ее зазывные крики заглушали даже стук молотка сапожника, возле мастерской которого она устроила свою «пекарню». По виду она напомнила Беатриче одну женщину-берберку из отеля в Тунисе, где она жила во время турпоездки. Та тоже пекла лепешки в ресторане – во время завтрака.

Аромат свежих хрустящих лепешек заставил Беатриче почувствовать, что она проголодалась. Раздумывая над тем, купить лепешку или нет, Беатриче вдруг засомневалась – в Казвин ли она попала. Она неплохо ориентировалась в географических картах, с подробными названиями улиц и прочими тонкостями. Здесь же не было никаких указателей. На воротах города она также не заметила табличку «Добро пожаловать в Казвин!». Город, который еще час назад вызвал у нее дикий восторг, с таким же успехом мог оказаться Багдадом, Тегераном или любым другим. Если она сбилась с пути, отклонившись от маршрута, то может находиться сейчас в пятидесяти, а то и в сотне километров от Казвина.

– Купите лепешку! – предложила торговка. Приветливо улыбаясь, она ловко сделала еще одну лепешку из бесформенного куска теста. Потом бросила ее в углубление в верхней части печи, а затем перевернула, ловко орудуя руками, без каких-либо приспособлений. – Вы, кажется, проголодались?

Женщина достала лепешку из печи и протянула ее Беатриче. Спросить или не спросить, какой это город? Казалось бы, чего проще? Но Беатриче боялась привлечь к себе внимание и промолчала. Она расплатилась с торговкой и, обжигая руки горячей лепешкой, жадно вцепилась в нее зубами. Она не слышала, как женщина крикнула ей вслед, что за эти деньги можно купить весь ее хлеб. Беатриче совершенно растерялась. К горлу подступил ком. Хлеб, который в другое время показался бы ей неописуемым лакомством, слипся во рту, как кусок глины. Похоже, это не Казвин. Она ошиблась. Придется начинать сначала. Время поджимало. Не исключено, что Хасан уже напал на след Али. О фидави она боялась даже думать.

Беатриче рассеянно брела по улице и чуть было не столкнулась с женщиной, которая, сидя на корточках, выбирала у торговца зелень.

– Эй ты, глупая курица! – обрушилась на нее толстуха с красным лицом. – Сначала мой хозяин попортил мне все нервы, а теперь еще и ты свалилась мне на голову!

– Я тебя не заметила, – отрезала Беатриче. Ей было сейчас не до дипломатии. – Поменьше выставляй свою жирную задницу, тогда на тебя никто не свалится!

– Что?! – заорала толстуха. Она выпрямилась и, засучив рукава, обнажила могучие ручищи. Беатриче отскочила в сторону. С такими кулаками можно с легкостью держать в узде дюжину орущих деток, а при необходимости и отлупить. Кажется, Беатриче перегнула палку, и надо было исправлять положение – не драться же ей с толстухой.

– Прости, – Беатриче старалась придать голосу как можно больше дружелюбия. – Я не хотела тебя обидеть. Хочешь, я оплачу твои покупки и помогу донести их до дома? У меня есть лошадь.

Толстуха молча уставилась на нее, гневные складки на ее лице разгладились. Она кивнула в знак согласия.

Беатриче расплатилась и погрузила мешок на лошадь. Он оказался на удивление легким. Интересно, что купила толстуха? Трюфели?