Как только он начал читать письмо, на него начало воздействовать умиротворяющее влияние его дорогой "швейцарки".

"Сам того не подозревая, милейший нотариус вверг тебя в очень непростую историю, – писала Лиза, – но это не значит, что ты и твои "соратники" с честью не выйдут из очередной военной кампании. Сразу же успокою тебя: внезапная страсть к самолетам вовсе не свела папу с ума, он все устроил предусмотрительно и добросовестно. Доверяй ему!.. Королева бельгийского шоколада – само очарование, но сейчас она очень несчастна. Она страдает из-за своей дочери. Но с ролью, взятой на себя, конечно, справится. Бери с нее пример, но постарайся как можно скорее вернуться к нам. Мне все труднее переносить разлуку с тобой, хотя на этот раз у меня возникло ощущение, что я тоже принимаю участие в создании сценария, и мной владеют чувства некой Мины..."

Альдо сложил письмо, спрятал его в карман и со вздохом произнес:

– Спасибо, тетушка. Не знаю, что бы я без вас делал!

– А я без тебя! Скажу больше: мы с План-Крепен! Неожиданности, вторгающиеся в нашу жизнь, стали для Мари-Анжелин лучиками солнца. И, признаюсь тебе откровенно, мне трудно с ней не согласиться.

– Да, неожиданностей хватает! Думаю, сейчас самое время пойти и извиниться перед Морицем.

– Конечно, но только не переживай слишком сильно. Я не ошибусь, если скажу, что сцена его скорее позабавила.

– Ты так думаешь?! А не слишком ли многое теперь его забавляет! Тройка трупов, пара крыльев за спиной, и вот он уже на седьмом небе! Удивительно, до чего легко теперь его развлечь!

– Альдо, – с мягким упреком окликнула его тетушка Амели. – Ты огорчаешь меня и себя тоже. Я тебя никогда таким не видела.

– Значит, у всего, что происходит, есть начало!

Тетушка Амели ничего не ответила, сидела молча. Альдо даже не заметил, как она тихонько встала и ушла. А он вдруг втянул запах крепкого трубочного табака. В кресле по-соседству сидел профессор Водре-Шомар, поглядывал на Альдо и спокойно курил трубку. Альдо тут же вскочил.

– Не стоит из-за меня беспокоиться, – невозмутимо сообщил гость. – Я заглянул к вам только по поводу приглашения.

– Какого приглашения?

– Приглашения погостить немного у нас, в Юра, на берегу чудесного озера. Поверьте, даже оказавшись в невысоких горах, вы испытаете желание послать к чертям все на свете. Хочу добавить, что собираюсь отпраздновать трехсотлетие нашего старого дома, и на этот праздник к нам соберется вся округа. Празднество будет грандиозным.

– Благодарю. Я вам очень признателен, но...

– Погодите! Хочу предупредить заранее, что все остальные уже приняли мое приглашение.

– Кого вы имеете в виду?

– Наших хозяек, вашего друга Видаля и даже старого зануду Юбера, которому всюду чудятся друиды. Не сомневаюсь, что он где-нибудь у нас разыщет омелу в подтверждение своей правоты. В общем, скажу вам следующее: места красивейшие, дом оснащен всевозможными удобствами, библиотека заслуживает интереса, у моей сестры Клотильды друзей гораздо больше, чем у меня... Признаюсь, сестра несколько болтлива, зато наша кухарка хоть и не достигла высот вашей, но достойно постоит за свою честь, используя местные продукты. Пока еще она никого не отравила. Прекрасный Франш-Конте примет вас с распростертыми объятиями. Весна у нас просто сказочная и всегда обещает много праздников. К тому же, – тут он понизил голос до шепота, – мы сможем потолковать с вами о кладах.

Даже когда мы совершенно невосприимчивы к соблазнам, можно найти слово, которое нас заденет. Альдо навострил уши.

– О кладах?

– Нельзя ли потише, черт побери! Вот уже несколько лет, как у меня возникли кое-какие идеи по поводу спрятанных сокровищ, и я хотел бы обсудить их с вами. Но только наедине. Ну так что? Принимаете мое приглашение?

Альдо не смог удержаться от смеха.

– Вы проиграли марш старому боевому коню и сомневаетесь, встанет ли он на ноги? Что ж, поедемте любоваться весной в Юра! Насладимся отдыхом – неважно, с кладами или без таковых!

– Вы что, не верите в клады?

– Признаюсь, само слово действует на меня по-прежнему завораживающе, хотя я давным-давно знаю, что это обманка. Но я по-прежнему сажусь в первый ряд партера и жажду узнать, о каком именно пойдет речь. Так какие сокровища вы имеете в виду?

– Разумеется, Карла Смелого!

– И вы думаете поймать меня на эту удочку? Не шутите так! Мы с вами прекрасно знаем, что с ними случилось.

Трубка у Лотаря погасла, он спокойно раскурил ее, глубоко затянулся и, наконец, произнес.

– Я имею в виду не лагерь возле Грансона, который растащили по кантонам, и не лагерь у Муртена, хотя и там было немало всякого, от чего мог разгореться аппетит. Я говорю о сокровищах, которые Великий бастард Антуан спас и привез герцогу, когда он вернулся в Сален.

– И которые он поспешил превратить в золото, чтобы нанять солдат и купить оружие?

– Нет, – отрезал профессор, внезапно став очень серьезным. – Там была священная утварь его часовни и кое-какие драгоценности, а главное – знаменитый пирамидальный бриллиант, без которого талисман "Три брата" терял свою волшебную силу и не приносил удачи. Все, что герцог Карл не взял с собой в поход.

– Мне трудно вам поверить!

– Почему? Без рубинов талисман тоже терял волшебную силу, но бриллиант был так красив, что Карл хотел сохранить его для дочери Марии. Карл уже потерял веру в свою звезду. Он подсознательно чувствовал, что все проиграл, что будущие сражения не добавят ему чести. В этом мире у него оставалось единственное любимое существо – его дочь...

– Он в самом деле не любил свою жену? – спросил Альдо, как всегда, не в силах устоять перед магией истории, которую знал совсем неплохо, но, конечно, не так, как профессор.

– Англичанку? Он, возможно, полюбил бы ее, если бы она подарила ему сына. Но этого не случилось. Она сумела завоевать его расположение своими заботами о его наследнице.

– Так в Салене не открыли ларец с сокровищами?

– Не открыли, потому что его там не было. Кроме герцога о нем знал только еще один человек.

– Кто же?

– Оливье де Ла Марш, который потом написал о Карле мемуары.

– Я читал его мемуары, но там нет ни слова о сокровищах.

– Конечно, он никогда бы и не стал о них писать, но даю голову на отсечение, что ларец с последними сокровищами был доверен именно ему.

– Может быть, и так, но что из этого? Оливье был взят в плен под Нанси, его выкупили, и он вернулся на службу к герцогине Марии. Что, спрашивается, ему помешало отдать ей драгоценный ларец? А если он его не вернул, то, значит, кто-то нашел его раньше и присвоил.

– Я убежден, что ларец по-прежнему находится в тайнике где-то в наших краях, что Оливье весьма искусно его спрятал. Мария к тому времени уже стала австрийской принцессой и перед своей гибелью в двадцать пять лет – она упала с лошади – успела родить ребенка. Ла Марш не хотел служить ни Людовику XI, ни Габсбургам. Вполне соответствуя своему характеру, он унес тайну порученного ему сокровища с собой. Но вдвоем, я думаю, мы все-таки сможем отыскать ларец.