– Не знаю, – растерялась Света.

– Позаботится, – заверил Коля. – Он в таких вещах не подведет, – и добавил с горечью: – Если, конечно, выживет. Потому что лично мне кажется, что Саенко придумал этот клуб нарочно, чтобы заманить и там спокойно устранить Галину, которую считает свидетельницей убийства.

* * *

А Галочка с Морским тем временем прошли сквозь пахнущий свежевымытым деревянным полом коридор в недра совершенно незнакомой и странной квартиры. Призывный глас раздавался из второй слева приоткрытой двери.

В довольно просторной, но захламленной комнате за старинным письменным столом восседал щекастый мужичонка с хитрым прищуром. Стол был развернут так, что создавалась иллюзия официального визита. Для посетителей у двери стояла пара элегантных стульев.

– Вы и есть Семен Семенович? – осторожно поинтересовался Морской.

– По документам – Левка Бодров, портной и на все руки мастер. Но в некотором смысле – да, Семен Семенович, – добродушно улыбнулся хозяин и мечтательно прибавил: – Семейные предания гласят, что я – прямой потомок того самого Левки, в честь которого назван наш район. Моська и Левка были легендарными портными, к которым очередь из харьковчан выстраивалась до самого Харькова.

– Есть разные легенды о возникновении названия Москалевки, – быстро ввернул Морской для Галочки и переключился на хозяина. – Ваша привратница, – он кивнул в сторону окна, предположительно выходящего во двор старушки, – похоже, целый день дежурит у колонки, чтобы оповестить вас о посетителях?

– Нет, – смешно замахал обеими руками Левка-Семен, – что вы! Живет, как ей вздумается. Но оповещать о тех, кто по визиточке пришел, оповещает. Тут не буду спорить. Я справочки навел, пока вы там гуляли, ребята говорят, вас правда знают. Замечены за преферансом и на ипподроме. Это хорошо. Это нам нравится. Так чем могу служить?

– Мы бы хотели поиграть, – пошел ва-банк Морской. – Один знакомый – не хочу выдавать его имя – сказал, что вы могли бы мне помочь. Ходят слухи, что в городе есть клуб для игроков, а я азартный человек, и мне б хотелось…

– Игорный бизнес запрещен законом, – вздохнул Семен Семенович и посоветовал: – Играйте в лотерею. Кстати, не зря мы защищаем братские народы: в Прибалтике, вон, бридж в большой чести. Теперь, когда прибалты уже с нами, мы в этом направлении тоже продвинемся изрядно. Наш клуб приветствует такую линию партии…

– Так, значит, клуб все же есть? – не дал себя запутать Морской. – А как в него вступить?

– За взносы, разумеется. Как и в любой закрытый клуб, – спокойно ответил мужичонка. – Мы, знаете ли, посторонних вообще-то не принимаем. По-хорошему, визитку вам был должен дать наставник – ваш друг или, напротив, злейший враг, которому вы так задолжали, что он сам не знает, что с вами делать. И он же мог бы честно рассказать, как к нам пройти. Но вы пришли без всяких рекомендаций. Полагаю, что визитку вы украли…

– Нашел! – возразил Морской. – А так как слухи о закрытом клубе давно ходили, то решил проверить. Так сколько стоит взнос для посторонних?

– Услугами берем, товарищ журналист. Давайте мы тут с вами поболтаем, а мне тем временем доложат, что да как. Сообщество у нас довольно разветвленное. Возможно, за вас кто-то поручится. И, может, кто-то пожелает вас привлечь. Но это я все говорю в порядке, так сказать, игры в предлагаемых обстоятельствах. Если бы существовало закрытое сообщество игроков, то в него примерно так бы и принимали, как мне кажется.

– Скажите прямо, – вконец запутался Морской, – этот клуб – легенда? Он есть на самом деле?

– По документам – нет, – усмехнулся собеседник. – Но в некотором смысле есть. – Потом он все же перешел на серьезный тон. – У нас не клуб. Просто общество исторической реставрации игорных заведений. Создаем антураж, задействуем буфетик… Играем ли? Ну это уж кто как. Организаторы за личные отношения между посетителями заведения ответственности не несут.

– Я понял, – заверил Морской. – Так куда и когда можно подойти, чтобы поучаствовать?

– Пока не знаю, – хозяин комнаты вновь расплылся в улыбке, на этот раз адресовав ее Галине. – Могу сказать лишь, что, если уж придете, то обязательно с собой берите даму. Без дам к нам на мероприятия не пускают. Мы, знаете ли, воссоздаем дух той эпохи, когда прекрасных дам считали показателем престижа их мужчин. Наш клуб престижный, дамы нам нужны. Семейные предания гласят, что я – прямой потомок живописца Ткаченко. Он и жил неподалеку. Так что с художественным вкусом у меня все хорошо, и красоту, – он кивнул на Галочку, – я сразу сердцем чую. Тем более, что по еще одним преданиям, мой предок был сам офтальмолог Гиршман – еще один ценитель Москалевки, он свою клинику у нас ведь и открыл, так что с глазами у меня все отлично, и я прекрасно вижу, что передо мной красотка.

– Ваши семейные предания обязательно должны говорить также, что вы – потомок Гольдберга, – решил поддержать стиль этой абсурдной беседы Морской. – Говорят, он был ужасно щедр на комплименты. Прямо как вы. Да и вообще – во всем остальном был щедр, раз даже на строительство церкви пожертвования выделил. И особняк его, опять же, неподалеку.

– Учту, – галантно кивнул мужичонка. – Включу в приветственную речь.

Тут к изумлению гостей из стола раздался пронзительный звонок. Выдвинув ящик, хозяин кабинета вытащил оттуда элегантный телефонный аппарат и снял трубку.

– Да. Морской? – Мужичонка глянул на посетителей и лихо подмигнул. – Еще тут. Вы же знаете, от меня так быстро не уходят. Что? Замечательно! Все так и передам. – Он положил трубку и переключился на гостей. – Что ж, вас рекомендовано принять в нашу скромную компанию. Мероприятия проходят два раза в месяц, по пятницам. Ближайшее – завтра. Приходите в восемь вечера к нашей знаменитой Москалевской водоразборной будке. Там получите все дальнейшие указания. Это если успеете подготовить взнос, конечно. Оказалось, одному из наших участников от вас очень хочется получить тост. Вы, вот, сказали – журналист. А наши знают вас как краеведа. И так сложилось, что сыну одного очень уважаемого человека в этом году стукнет 45 лет. Один из нас – у нас все фигурируют анонимно, поэтому фамилий и не ждите – в качестве тоста хочет завернуть что-нибудь такое мощное про город Харьков и сопроводить речь подарком – плакатом, где будет 45 цитат из стихотворений о Харькове. С вас – текст тоста и, собственно, цитаты. Остальное ему сделают другие. День рождения еще не скоро. Не успеете к завтра – приходите через две недели, я вас сориентирую, когда и где встречаться перед мероприятием.

– Абсурд какой-то, – пробормотал в ответ Морской. – Подобную историю я слышал про Валентина Катаева и Юрия Олешу. Они в начале 20-х жили в Харькове, были, мягко говоря, ограничены в средствах и, чтобы не умереть с голоду, сочиняли тексты тостов, которые какой-то амбициозный военный выдавал за собственные и получал благосклонность начальства после каждого застолья в верхах. Но мы же не в 20-х и с голоду не умираем.

– Как знаете, как знаете, – улыбнулся хозяин помещения. – Наш клуб не ищет новых членов. Просто так совпало, что некто за услугу согласился дать вам необходимые рекомендации… Но нет, так нет, – и заинтересованно спросил: – А эти Олеша и Катаев где жили? Не в районе Москалевки? Нет? Жаль, очень жаль, а то бы я включил их в свои приветственные речи.