– Так спрашивайте, – крикнула она, чтобы Ружан её услышал.

Но он не отвечал до тех пор, пока они не выехали из города.

Михле уже и перестала думать о странном порыве Ружана, просто позволила себе наслаждаться видами. Алария нравилась ей равнинами и редкими перелесками – сейчас берёзовые рощи стояли укутанные мохнатым инеем, сверкали так ярко, что слезились глаза. В Стрейвине мало где можно было увидеть такую красоту, лишь нескончаемые серые болота и полумёртвые чащи кривых осин – край колдунов всегда казался пасмурным и неприветливым, а тут солнце щедро поливало золотом всё вокруг.

Ружан развернул коня так, чтобы быть наравне с Михле. Он достал из-за пазухи что-то небольшое и поднёс к лицу, будто рассматривая.

– Как вы думаете, – начал он непринуждённо, – стоит ли мне съесть его?

Михле присмотрелась и ахнула. В руке Ружана сверкало яблоко из Серебряного леса – красновато-золотое, почти прозрачное, – казалось, что в центре, под остекленевшей на морозе кожицей темнеют маленькие зёрнышки. То самое, которое вчера лежало на столе.

– Плоды из волшебных мест таят в себе много силы. Не стоит шутить с этим, Ружан Радимович.

– Значит ли это, что я вкушу само колдовство?

– Колдовство опасно. – Михле осторожно подбирала слова, чтобы ненароком не натолкнуть Ружана на какую-нибудь безумную мысль. – Мы уже говорили с вами о нём. Неподготовленный человек может плохо кончить… Вы ведь не собираетесь учиться колдовать? Да для чего вы его с собой взяли?!

Ружан хохотнул, хитро стрельнув в сторону Михле взглядом.

– Вы в смятении, я угадал? Не стоит переживать. Я попросил Рагдая раздобыть яблоко, но не любопытства ради. Вы скоро всё поймёте, уверяю вас.

– Колдовству надо учиться, – упрямо повторила Михле. – Мало съесть плод из волшебных мест. Ученик должен сперва стать колдуном, прежде чем вкушать колдовство в таком виде. Это не пища, а скорее приправа. Усиление умений. Это может быть опасно, если вы никогда прежде не колдовали. Уберите его, Ружан Радимович. Мне… тревожно, когда вы такой.

– Приятно думать, что вы волнуетесь за меня.

Михле опустила голову.

– В Стрейвине много подобных плодов? И все колдуны ими питаются, я прав?

– Не совсем. Плодов достаточно: янтарная морошка и рубиновая клюква на болотах, в старых еловых чащах – гагатовая черника. Они растут там, где в землю ушли тела колдунов.

– На кладбищах?

– У нас нет кладбищ. Таких, как у вас. Тела колдунов относят в леса или на болота – туда, где уже растут чароплоды. Тогда сила колдуна переходит обратно в землю, чтобы потом послужить новым поколениям. Не все колдуны едят чароплоды, а, как я и сказала, только достаточно опытные. Ученик не станет принимать колдовской плод. И местные, кто живёт вокруг таких болот и рощ, не собирают там ягоды. Простой человек может даже отравиться – колдовство страшно, если ты не готов принять его в себя.

– Колдуны могут заготавливать эти… чароплоды? Сушить, мочить, готовить порошки?

Ружан пустил коня медленным шагом и не сводил глаз с Михле, задавал вопросы последовательно, а ответов ожидал с жадностью. Михле стало не по себе от такой дотошности. Ей вообще было неуютно каждый раз, когда Ружан оказывался так близко и начинал разговор – он плёл кружева вопросов, всегда поворачивая разговор той стороной, которая была ему выгодна. Михле ощущала себя так, словно переходила по камням ледяной ручей – поставь стопу на пядь в сторону, и соскользнёшь в воду. Но помимо настойчивых расспросов её смущало что-то ещё – жар, с каким он узнавал от неё новое, любопытство, с каким вслушивался в её тихие ответы, – ещё никто не слушал Михле так, как слушал Ружан. Его близость пугала, упорство обескураживало, но всё же Михле хотелось, чтоб он продолжал. Говорить, спрашивать, вызнавать, загонять её в угол, требуя прямого ответа. Что угодно, лишь бы продолжал распалять её своей горячей жадностью.

Михле вскинула голову, впервые за утро позволив себе так прямо и дерзко осмотреть Ружана с ног до головы. Он прекрасно держался в седле, не то что она, которая боялась упасть, даже когда лошадь шла шагом. Выпрямив спину, он легко держал поводья одной рукой, а в другой по-прежнему блестело золотое яблоко, нежное и уязвимое по сравнению с чёрной кожаной рукавицей. Брови Ружана были сдвинуты, между ними пролегла тоненькая морщинка, а серые глаза – теперь серые, а не тёмные – смотрели твёрдо и даже жестоко. По спине Михле пробежали мурашки, но она выдержала его взгляд. Уголок губ Ружана дёрнулся в полуулыбке.

– Вы так настойчивы, – озвучила Михле то, что было на уме. – Это всё куда больше напоминает допрос, чем дружескую беседу.

Ружан тряхнул кудрями, его взгляд вмиг смягчился.

– Что вы. Если мои вопросы вам не нравятся, вы вольны молчать. Однако теперь ваш голос звучит твёрже, чем раньше, поэтому я могу сделать вывод, что вам самой интересен разговор со мной.

– Наши разговоры никак не навредят Стрейвину. Чароплоды есть и на Аларской земле – эти яблоки, к примеру. Пусть мне и не рады дома, а всё же я не предаю родину даже тем, что служу вам. Так что спрашивайте сколько угодно. У вас в голове много тёмного и буйного, словно там заключён вихрь, рвущийся наружу. И я надеюсь навести там порядок.

– Почему вам не рады на родине? – Ружан уцепился за случайно обронённую короткую фразу.

Михле сжала губы и постаралась сделать так, чтобы её лошадь прибавила шагу. Быть может, общаться с Ружаном станет проще, если оставить его чуть позади…

– Колдуны заготавливают чароплоды, – ответила она на предыдущий вопрос. – Не все. Но точно – верховные. Те, кто вобрал в себя столько колдовства, что перестал быть человеком. Я видела, в Аларии на границе со Стрейвином бродячие торговцы предлагают порошок якобы из чароплодов. На самом деле это просто сушёная черника, не та, что с колдовских мест. Её покупают такие же несведущие, как вы, что желают заручиться колдовской силой.

– Вы начинаете дерзить. Мне это нравится, – усмехнулся Ружан.

Михле улыбнулась в ответ. Изо рта вырвалось облачко пара, и кристаллы инея, успевшие покрыть кончики платка, растаяли, чтобы через несколько мгновений вновь замёрзнуть. Она обернулась и увидела, что люди Ружана едут неподалёку, впереди – стройный высокий Рагдай на таком же вороном коне, как у царевича. Ещё подальше начала собираться охота, стрелки в алых шапках гарцевали, ожидая команды от воеводы, а на поводках нетерпеливо взвизгивали борзые, жаждущие кинуться в погоню.

– Все ждут вашего приказа.

Ружан мельком взглянул в сторону и нахмурился.

– Тем более не станем тянуть. Вам нужно увидеть кое-что, Михле. Пойдёмте.

Он спешился и привязал коня к берёзовому стволу, затем подал руку Михле, помогая спуститься. Не отпуская её запястья, Ружан протащил Михле по снегу к небольшой светлой рощице.

– Не хочу, чтобы кто-то, кроме вас, видел, – объяснил он.