Для нейтрализации охраны пригодилось, к моему удивлению, нелетальное оружие из запасов базы. Винтовки, стреляющие зарядом снотворного. В двух местах пришлось поработать мне, часовые стояли в пределах видимости, пока одного снимали издалека, второго я успокаивал ударом по голове и только потом колол снотворное, для надежности. Вторым этапом расставили заряды, которые должны были превратить домики бывшей базы отдыха в пылающие развалины. Заложили их с изрядным запасом, чтобы никто не уцелел. Третьим этапом оказалось простое нажатие на кнопку. Ну и под конец зачистка, где мы добили спящих караульных и проверили, может, где-то неправильно установили заряды и кто-то уцелел, отделавшись контузией. Обошлось, все сделали правильно. Операция результативная, уничтожили больше десятка жрецов. Единственное, что я не смог понять, ради чего они собрались в таком количестве на этом клочке земли. Обычно они не слишком любят компанию себе подобных.

После этой атаки командование новых задач не подкидывало, и я родил план атаки на местный космодром, куда постоянно приходили грузы с орбиты и отправлялись грузы с поверхности. Хоть какое-то разнообразие в буднях партизан-диверсантов. Снова установили кассеты с зенитными ракетами и поставили автоматические турели. Зеленку в округе космопорта вывели, но что для тяжелого пулемета триста метров? Нужно было лучше стараться, хотя бы на километр от охраняемой территории расчистить кусты и деревья. Хотя и это мало бы помогло. Позиции роботизированных средств прикрыли минными постановками. Что-то я пристрастился к дистанционной войне, так, вернувшись в Корпус, буду стараться все задачи решать лучниками и арбалетчиками, оставив на пехоте лишь прикрытие стрелков, а кавалерии – атаку на расстроенные порядки противника и преследование убегающих. Тактика хорошая, но не всегда годная. Но об этом я буду думать, добравшись до знакомых стен, а пока воюем, как можем, стремясь избежать потерь. Слишком мало у меня подчиненных, чтобы их терять в прямых перестрелках. Сами мы оставили на базе привычные плазмоганы и вооружились ланчерами с тяжелыми, бронебойными ракетами – дырявить дюзы орбитальных грузовиков. Просто так, в корпус, им хрен нанесешь тяжелое повреждение, несовместимое с дальнейшей эксплуатацией. Очень «живучие» машинки. А вот повреждение дюз так просто не починишь, нужны запчасти, которые очень нелегко сделать и установить, смещение на миллиметр, и шаттл никуда не полетит – фокус чего-то там сместится, и вместо столба пламени, опираясь на который летают эти машины, будет позорный пшик или серьезный бабах! Нужны серьезные специалисты, которых, полагаю, у врага не так уж и много. А может, и вообще нет.

Особый смак в операции – подрыв запасов топлива. Я за время этой войны стал завзятым пироманом. А уж сжечь подземные резервуары с горючим – чистый восторг и радость несравненная. Несколько сот тысяч тонн бороводорода, керосина или нитрометана, уж не знаю, на чем летают эти птички. Но гореть будет долго и красиво, а главное, потушить этот пожар невозможно. И еще, часть подземных емкостей заполнены не до краев, а значит, после подрыва взрывчатки сдетонируют пары. Сооружениям космодрома это не сильно повредит, но тут поработают наши закладки со взрывчаткой. И тут меня накрыла мысль. Дерьмо, а на кой нам вообще эти ракеты? Можно было тупо заминировать шаттлы и не париться? Снять охрану, притащить к каждому по несколько килограммов взрывчатки, бум – и нет проблем!

С другой стороны, у хранилища горючего стоял только один пост, у каждого грузовика по своему часовому. Чем больше скрытных перемещений, тем больше шансов все сорвать. Ладно, когда буду планировать атаку на другой космодром, подумаю и об этом варианте. Если этот другой космодром еще встретится нашей шайке.

– Ну все, бойцы, готовность! Пять, четыре, два, один, пуск! – Я нажал на кнопку, инициировав подрыв емкостей с горючим и активацию наших роботизированных помощников.

Взрыв цистерн был впечатляющим, звук, несмотря на то что до хранилища было более километра, оглушал. Инициация автоматических турелей и зенитных автоматов на его фоне произошла незаметно. В небо ударили четыре столба пламени, по числу подземных хранилищ, мы начали стрелять по шаттлам, их было всего девять на стартовом поле, так что вчетвером расстрелять ракетами их дюзы было делом двух минут. После чего по паре зажигательных ракет всадили в здания космопорта. Дальше начали действовать автоматические пулеметы, фиксируя перемещения непонимающих, что происходит, вражеских солдат и прекращая их дезориентацию самым фатальным образом. Вообще можно было уже уходить, однако хотелось хотя бы часть этого безумия посмотреть своими глазами. Кроме того, у каждого из нас оставалось еще по четыре ракеты, которые мы планировали направить на те склады, где огонь распространялся не слишком весело.

Пулеметы короткими очередями валили солдат, очень старая разработка, по документам этим турелям более двухсот лет, но работают идеально, стреляют экономно, не допуская перерасхода боеприпасов и перегрева ствола, более современная электроника, связав их в единую сеть, идеально управляет боем. Может, с чем-то более сложным, нежели расстрел ополоумевшего противника, она могла и не справиться, но тут работает на отлично! Помогать ей своей мелкокалиберной штурмовой винтовкой просто не имеет смысла.

– Народ, отстреливаем оставшиеся ракеты по складам, и пора отсюда валить. Скоро прилетит авиация разбираться с нападающими, с ней начнут разбираться зенитки, потом привезут пехоту, которая будет героически штурмовать позиции несуществующих пулеметчиков, подрываться на наших минах и под огнем врага откатываться назад. Дальше рассказывать?

– Да нет, героический штурм с применением всех родов и видов войск мы и так себе неплохо представляем. Но валить с первых мест партера зачем? – переспросил Шильда. Неугомонный, но дальше своего носа не видит.

– А затем, что, пока мы добираемся к своим байкам, заводим их и героически пытаемся покинуть поле боя, штурмовики могут нас засечь и на всякий случай пустить пару ракет. Мне зрелище очень нравится, но платить за билет на финал своей жизнью не хочется. Так что ноги в руки, разбираем цели, добавляем огоньку и валим.

– Принято.

Выпустив остаток ракет и сбросив ланчеры – этого добра у нас еще много, мы добрались до своих байков, оседлали их и в пяти километрах от космодрома собрались вместе.

– Ну как, всем понравилось?

– Мне точно, – отозвался Чача. – Вот только хотелось бы увидеть больше подробностей. Там ведь сейчас бойня в самом разгаре. Жалко такое пропускать.

– Попросим скинуть нам спутниковые снимки. Не так зрелищно, зато безопасно.

– Тогда полетели, что ли? Пока прилетим, время к обеду, а мне уже жрать хочется.

– Полетели! Мы сегодня хорошо поработали. Очень хорошо! Лично я доволен… ну не знаю как!

– Ага. Как говорится, не зря день прожили.

Добравшись до базы, погнали мелких делать «героям» обед. Те пытались нам устроить акцию протеста под лозунгом «Нам тоже воевать хочется, война скоро кончится, а мы ни при чем!». Протестанты были посланы далеко и надолго, пока не подрастут и с нормальным оружием обращаться не смогут. Я предложил им показать мне класс владения мечом, Шаран – владение ланчером, который вместе с ракетой весил чуть ли не половину старшего из мальчишек, Зока. Поспорив, пришли к согласию, что на некоторые операции будем их брать. Но тут нам поставили ультиматум: им тоже нужны байки. А то никак, понимаете ли. Не бойцы они без таких машин. Я недобро посмотрел на Шарана.