Между тем византийская армия под командованием Льва Фоки двинулась из столицы вдоль Черноморского побережья; 20 августа первые лучи солнца застали ее расположившейся лагерем вблизи небольшого порта Анхиала. Именно тогда Симеон, который отслеживал ее продвижение, решил, что это его шанс. Устремившись на нее с западных холмов, он не проявил никакой пощады. Практически вся византийская армия была уничтожена. Льву Фоке удалось спастись. Не многие оказались столь же удачливы.

Легко можно было себе представить гнев императрицы. Роман Лакапин был приговорен к ослеплению, но, на его счастье, влиятельные друзья в последний момент смогли добиться отсрочки приведения приговора в исполнение. Как ни странно, доверие императрицы к Льву Фоке осталось, по видимости, непоколебленным: той же зимой она отдала в его распоряжение еще одну армию, которая подверглась почти столь же тотальному уничтожению, что и первая.

* * *

В столице к началу 918 г. царил нарастающий хаос. После двух сокрушительных поражений репутация Зои рухнула, ее режиму угрожала серьезная опасность. И не было никакой возможности прийти к какому-то соглашению с Симеоном: он продолжал настаивать на заключении брака между Константином и своей дочерью как непременном условии урегулирования ситуации, а императрица не могла даже подумать о том, что у нее будет невестка варварского происхождения. Ей надо было найти опору в самой империи. Но на кого она могла положиться? Имелось только два варианта, два наиболее влиятельных лица в Византии. Первый был Лев Фока. Хотя как полководец он дискредитировал себя, но его семья возглавляла список крупнейших византийских землевладельцев; кроме того, он был вдовцом – заключив с ним брак, императрица весьма серьезно укрепила бы как собственные позиции, так и своего сына. Альтернативой являлся Роман Лакапин. В отличие от Льва он не блистал ни благородным происхождением, ни хорошим воспитанием; это был сын армянского крестьянина, который сделал карьеру только благодаря собственным заслугам. Хотя Роман никак особо не отличился во время последних военных действий, он оставался непобежденным, а его огромный флагманский корабль и сейчас стоял на якоре в Золотом Роге в окружении имперской флотилии. В конце концов императрица предпочла красивого анатолийского аристократа самоуверенному выскочке иноземного происхождения, и Лев вскоре стал одним из ее самых доверенных советников.

Однако жители Константинополя никогда не доверяли анатолийской аристократии. Они традиционно выказывали преданность укоренившейся династии. Юному Константину к тому времени исполнилось тринадцать лет; его здоровье оставляло желать лучшего, но мальчик был незаурядного ума и выказывал задатки первоклассного императора. Однако имелись ли у него шансы выстоять против амбиций Фоки, когда даже его мать, по-видимому, не осознавала грозящей опасности?

Именно в этот момент Феодор, персональный наставник Константина, взял дело в свои руки и написал от его имени письмо Роману Лакапину; тот без всяких колебаний заявил, что готов послужить защитником юному императору. Он не заблуждался относительно того воздействия, которое это заявление окажет на императрицу. Поощряемая Фокой, она потребовала от Романа списать всех моряков с кораблей и расформировать флотилию. Адмирал ответил вежливым согласием, пригласив управляющего императорским двором на борт флагманского корабля, дабы он лично убедился, насколько добросовестно выполняется распоряжение императрицы. Ничего не заподозрив, управляющий явился на корабль – только для того, чтобы быть арестованным, а когда Зоя направила к Роману своих уполномоченных потребовать от него объяснений, их встретил град камней. Теперь уже серьезно встревоженная, она назначила заседание своих министров, но они также выступили против нее. Императрица была вынуждена молчаливо слушать, как юный Константин читает заранее подготовленный текст, извещавший Зою о том, что ее регентство подошло к концу.

Теперь Льву Фоке и Роману Лакапину предстояло сойтись в открытой борьбе за лидирующую роль в империи. 25 марта 919 г. Роман вошел во дворец и объявил, что берет в свои руки управление страной. Уже через месяц в соборе Св. Софии его юная дочь Елена венчалась с Константином, а Роман взял себе титул василеопатора[51]. Во второй раз за полстолетия с небольшим армянский выскочка оказался в одном шаге от трона Византии.

В свою очередь, Лев Фока вернулся через Босфор в расположение армии, где поднял мятеж, поставив своей целью, как он выразился, «освободить императора из лап узурпировавшего власть Романа». Последний нанес встречный удар, использовав двух тайных агентов – священника и проститутку, которым было предписано распространять копии письма, подписанного юношей императором, подтверждавшим, что тесть пользуется полным его доверием. Священник был арестован, но проститутка выполнила свою работу превосходно и мятежники сложили оружие. Сам Лев был схвачен в одной из вифинийских деревень, где ему вырвали глаза, прежде чем привели в кандалах в Константинополь.

Для Романа открылась прямая дорога к трону, но этой цели он мог достичь, только подмяв под себя юного Константина. И вот, при активном содействии патриарха, летом 920 г. в Константинополе был созван синод, который 9 июля окончательно утвердил пересмотренный канонический закон о повторном браке. Закон гласил, что четвертые браки абсолютным образом воспрещались, они наказывались отлучением от церкви, продолжавшимся до тех пор, пока венчавшийся раз и навсегда не отвергнет своего партнера (партнершу). Этот указ не распространялся на действия, совершенные в прошлом, но два последних брака Льва VI осуждались в самых жестких выражениях и законность рождения его сына допускалась неохотно, из милости. Не прошло и месяца, как Зоя была обвинена Романом в попытке отравить его. Этого было достаточно, чтобы определить ее судьбу раз и навсегда. Снова ей остригли волосы, снова она была вынуждена облачиться в грубое одеяние монахини, и вновь массивные врата монастыря Св. Евфимии захлопнулись за вынужденной идти в заточение сестрой Анной.

У Романа оставался теперь последний недруг. Наставник Константина Феодор, сыгравший решающую роль в восхождении Романа к вершинам власти, теперь увидел, что его подопечный оказался в таком же положении, что и ранее: Роман, как и Лев Фока, проявил себя своекорыстным. Отношение Феодора к Роману резко изменилось, и тот вскоре осознал, что его бывший союзник стал его врагом. Феодор был арестован по обвинению в организации заговора и сослан на свою родину, в северо-западную Анатолию.

С его отбытием Константин потерял последнего настоящего друга. Теперь он являлся лишь пешкой в руках тестя, которого через несколько дней после своего пятнадцатого дня рождения он покорно назначил цезарем. Менее чем через три месяца, 17 декабря 920 г., произошла кульминация поразительной карьеры Романа Лакапина – возложение Константином на его голову императорской диадемы. Теоретически, конечно, Константин продолжал оставаться верховным императором, но уже через год портрет Романа начал занимать почетное место на византийских монетах. Для подавляющего большинства жителей империи отречение от престола молодого Порфирогенета являлось только вопросом времени.