Но не успела я рассмотреть и пары лиц, как встретила знакомый до боли взгляд капитана Джона Дж. Бёрка…

Кажется, сейчас самое время, так сказать, «перевернуть страницу», потому что в первый же миг, когда я взглянула в глаза Джону Бёрку, я с кристальной ясностью поняла, что он навек потерян для меня… а я – для него. Что я приняла окончательное и бесповоротное решение стать жительницей «того мира, что лежит за этим», как шайенны описывают мир, существующий вне их собственного.

Капитан не сумел скрыть свой ужас при взгляде на меня, и волна отвращения исказила его лицо. Мы долго не отрываясь смотрели друг на друга, пока капитан наконец не отвел взгляд с видимым облегчением – словно убедился, что все же он, очевидно, ошибался и я не та женщина, за которую он меня когда-то принял.

Меня охватила такая буря эмоций, что я не в состоянии была понять, что огорчило меня больше – отторжение капитана или его равнодушие.

Чтобы попытаться унять бешеный стук сердца, я решила вернуться к непосредственной миссии, с которой мы прибыли в форт. Все мы начали отвязывать тюки со шкурами, и один за одним они соскальзывали с лошадиных спин на землю с тяжелым уханьем – так что у лошадиных ног под мерные шлепки поднимались облака пыли.

Владельцем магазина был маленький кривоногий человечек, француз по имени Луи-Баптист; сейчас он важно прохаживался от одной кипы шкур к другой, осматривая, пересчитывая товар и занося цифры в колонки своей расходной книги. У француза большой нос с горбинкой и маленькие, близко посаженные глаза – поэтому индейцы называют его Пе’ээ’эсе Макеэта, Коротышка-Большой-Нос. Вот он подошел к Хелен Флайт, и она вежливо обратилась к нему:

– Я желаю вести с вами дела на независимой основе, сэр, отдельно от мужчин. И уполномочиваю выступать в роли агентов Сьюзан и Маргарет Келли.

– Я веду биизнес только с воины, а со скво – jamais, – отвечал с акцентом Коротышка.

– На каком основании, позвольте спросить, сэр? – вежливо спросила Хелен.

Тогда он смерил ее презрительным взглядом и сощурил свои маленькие глазки, готовясь сказать гадость:

– Кажется, под вашими бизоньими шкурами прячется маленькая скво, разве нет, мадам?

Но Хелен нелегко обескуражить. Она продолжала:

– Это мой товар, сэр. И я с удовольствием поручаю этим двум юным леди, – она снова указала на сестер, – вести с вами дела как агентам, если не возражаете, сэр.

К тому времени сестры Келли подошли вплотную к спорящим.

– Эй, французик, видать, тебе придется иметь дело со мной и моей сестренкой, – сказала Сьюзи.

Тут Коротышка воздел открытые ладони к небу, словно он ничего не мог поделать.

– Я же сказать, дамы, – я вести бизнес только с воины. Со скво – jamais!

– Разумеется, ведь их куда легче обдурить, чем женщин, – сухо заметила Хелен.

Тогда в разговор вмешалась я:

– Мы являемся официальными представителями правительства Соединенных Штатов, – начала я, – и уполномочены самим президентом Грантом обучить этих людей ведению дел согласно европейскому укладу. Мы считаем, что теперь поставлены в идеальные условия, чтобы дать им первые уроки экономического образования.

Коротышка выпустил меж зубов на землю, прямо между своих ботинок, длинную нить коричневой табачной жижи. Несколько капель повисли на кончике его носа и вот-вот грозили сорваться вниз, словно ржавая вода из водопроводного крана. Француз вытер нос тыльной стороной ладони, а затем погрузился в ее созерцание, будто не было на свете занятия важнее.

– Oui, я знаю, кто вы такие, дамы, – ответил он после паузы, кивая. – Вы – белые скво, жены для дикарей, разве non? – Он покачал головой, выказывая нечто среднее между изумлением и печалью. – Я сам иметь жена-скво, арапахо. Мне казаться, индейские скво не столько беда, как белые женщины. – Он пожал плечами. – Хорошо, можете прийти ко мне в магазин, ça va. Но только Большой Вождь, он всегда принимать одно решение за всех.

И француз отправился дальше, осматривать и считать товар, попутно занося в книгу свои вычисления.

– Какой, однако, поразительно неприятный человек, – сказала Хелен. – Да еще грубиян. Лично мне никогда не нравились французы.

– Мне тоже, – подхватила Мегги. – Но клянусь, пусть даже не пробует тягаться в торговле с сестрами Келли – верно, Сьюзи?

Тем временем внутри магазина собралось несколько лейтенантов, в их числе и капитан Бёрк. Они стояли позади торговца, который сидел за длинным прилавком, раскрыв перед собой расходную книгу. Напротив него с неестественно прямой спиной с непривычки восседал на краешке стула Маленький Волк, позади которого справа и слева стояли двое молодых воинов-Лосей. Хелен, сестры Келли и я стояли прямо в дверях. Я поймала себя на том, что, войдя в помещение после стольких месяцев жизни в дикой природе, ощутила приступ клаустрофобии.

Джон Бёрк не смотрел на меня. Почему-то я была уверена, что это дается ему с трудом. Я же с огромной болью смотрела на него. И не могла не предаваться воспоминаниям о нашей последней встрече…

Коротышка-Большой-Нос постучал карандашом по толстой книге и заговорил:

– Ну что ж. Я давать вам за ваш товар четыре мешок мука, два мешок сахара, один мешок пищевая сода, один мешок кофе, шесть пачек табака, один мешок волчий яд…

Но не дав переводчику-полукровке по прозвищу Летучий Мышонок, что околачивался вокруг форта, перевести весь список Маленькому Волку, я невольно вышла вперед:

– Это просто смешно! Все эти шкуры и прочие товары – результат нашей работы за целое лето. А то, что вы нам предлагаете, не позволит и полудюжине людей протянуть долгую зиму.

Капитан Бёрк поднял на меня глаза, словно удивленный и застигнутый врасплох моей гневной речью. Он покраснел и снова уставился вниз.

– Законы спрос и предложение, мадам, – отвечал француз с акульей улыбкой. – Большой Вождь, он понимать меня. Слишком много бизонья шкура это лето. Мой предложение такой. Вы говорить да или нет.

– Ай, хватит прибедняться-то! – крикнула Сьюзи. – Думаешь, мы полные простофили, а? «Слишком много шкура»! В жизни не слышала такой нелепицы. Бизонов в этом годы куда меньше, чем раньше, и ты знаешь это не хуже, чем мы.