или что-то такое вентиляционного отверстия — тогда дело Млада.

В общем, направились мы с Младом на аркубулюсах вдоль Золотой по набережной, а Динька зависла над трубой, прикрытой жестяной крышкой. Ну и картинку мне, соответственно, передавала, а то без нормального целеуказания я могу только к чертям спалить эту недвигу, а не точечно выжечь, что надо. Особенно при учёте того, что антинавские жреческие ритуалы шугали не только навь, Диньку, но и мелких зверодухов, замещающих должность заклинаний владетелей. Со стихийным воздействием одарённых эта защита не работала, что есть лишнее подтверждение «удалённости» от Зиманды стихийных планов. Но тут на глазок, хотя хрен бы с ним, махнул я лапой. И расплавил к чертям эту крышку, даже не устроив пожара — есть чем гордиться. Динька через минуту аккуратненько приблизилась в трубе, явно боялась что будет «жечься», но вышло удачно. В трубу она сиганула, пролетела и вылетела в какой-то гостиной, с каким-то там камином. Пустой, как понятно. Помотыляла, окончательно убедилась, что стены внутри не зачарованы, и стала шуршать по особняку. Результаты шуршания были ожидаемы, я бы себя даже гением мог бы почувствовать, если бы не знал, что просто охренительно умный, но ошибаюсь и ни хрена не гения.

Например, один из напрашивающихся вариантов я просто… провтыкал, а понял это, только когда позвал Млада. Тут «давление собственного Чувства Важности» на меня давило. Дело в том, что я просто не воспринимал, например, тех же служивых стражников за возможных организаторов ограбления. Что на Земле бы сделал, кстати говоря, в первую очередь. Понятно, что не всех, а какой-то наводчик или пара, подкинули данные коллегам или смежникам каким и вуаля — разбой века. Но бытие владетелем и почтенным видомом накладывало отпечаток, зашоривало сознание. Мол, только владетели могут что-то такое совершить, а остальные — статисты на сцене жизни. Ошибка очевидная, хорошо что мной замеченная, и судя по всему — для текущего дела неактуальная. Но на будущее эти владетельные замашки в делах надо в себе давить, чтобы не только чувствовать себя время от времени, но и не быть идиотом по жизни.

Но в особняке выходило «по надуманному». Господские покои второго этажа — зачарованы жрецами, как и подвал. Диньке «жглось», так что вступал в дело основной план. Я напыжился, Потап снисходительно помог, и Динька начала своё фейское колдовство. Чуть сам не задремал, видимо, из-за связи, но скинул сонный дурман. А четвёрка слуг в особняке исправно задрыхли, особенно умилил повар, нежно обнимающий тазик с каким-то салатом, куда мордом и тюкнулся, засыпая.

— Млад, в особняке все спят, — притормозив аркубулюса, сообщил я дворецкому. — Проверь округу, думаю через забор перескочим, главное — чтобы лишних глаз не было.

— Смотрю, господин. А аркубулюсы?

— А тут и оставим, — махнул я лапой. — Если кто-то свести попробует — то на похороны тратиться не придётся, да и на живности для аркубулюсов сэкономим.

В качестве наблюдателя для всяких тайных делишек товарищ Пшёный оказался выше всяческих похвал: когда он дал отмашку, улица, по которой нет-нет да мелькали прохожие, оказалась совершенно пуста. Ну и я ему помог немного: подкинул на двух с половиной метровую, перевитую какой-то ползучей зеленью металлическую ограду. И сам перескочил, оказавшись в небольшом парке при особнячке. С улицы нас уже хрен заметишь, изнутри — некому, так что деловито потопал я, сопровождаемый дворецким, к дверям особняка.

— Мда, — высокоинтеллектуально констатировал я, потыкав в запертую дверь.

Причём Динька, с той стороны транслировала, что внутри — тоже замочная скважина, а ключей не наблюдается. И искать на слугах может быть бессмысленно — от варианта, что ключ сныкан где-то в известном всем, кроме нас, месте особняка, до того, что у слуг ключа просто нет, а Септоокт запирает свой обслуживающий персонал.

— Ты в замках разбираешься? — поинтересовался я без особой надежды у Млада.

— Как-то не очень, господин, — признался дворецкий в некомпетентности как домушник.

— Ну и хрен с ним, сейчас когтем попробую, — решил я хоть что-то делать, а не стоять столбом.

Обратил руку, засунул коготь в замочную скважину. Поверетел туду сюда…

— Мда, — начал повторяться я, любуясь на фигулину, вроде личинку замка, насадившуюся на коготь и на нём засевшую, выдравшись из двери. — Ну и ладно, зато внутри попадём.

Потап, зараза мохнатая, хрюкал, совершенно неприлично хрюкал. Ещё и попкорном каким-то медвежьим осыпался, зараза мохнатая, смотря кино про меня. Но пошуровав в дыре от личинки когтем, я что-то зацепил и, почти не сломав ничего, открыл тяжёлую дверь. Динька тут же плюхнулась мне на плечо, а я, поманив Млада, потопал в господские покои. На мелкую в моём присутствие жреческие зачарования не действовали, а вот с зачарованиями одарённого пришлось немного повозиться, разчаровывая нахрен. Хоть узнал, что за «тип» одарённых Септоокт — камень, минералы, судя по всему. Прочность, смыкающиеся каменные капканы, штыри и прочее подобное. Но справился быстро и проник в кабинет со здоровенным шкафом и столом. Вскрыл к чертям (выломав личинку, по сейфам с бумагами не плачем), плюхнулся за стол и стал бегло просматривать папки и листы. Через полчаса я сидел, уверенный в том, что попал куда надо: прямо дневника с признанием «вот такой я замечательный и скрытный злогей!» не было. И даже было некое подобие «шифра», примитивное до предела: по номерам папок с делами подчинённых, ну и страниц отчётов. Бухгалтерия была весёлой, и я даже показал Младу несколько записей о выплатах одарённым, весьма ощутимых.

— Да это больше довольствия сотника, за год! И простому дружиннику… — удивлённо констатировал Млад. — За что, Михайло Потапыч?

— Подозреваю… Да почти уверен, за татьбу, Млад, — хмыкнул я. — Ладно, пойдём подвал проверять, — поднялся я.

Просто из последних бумаг выходила ОЧЕНЬ интересненькая картина. После расхищения Рымичей никаких выплат не было. А вот прикидки и расчёты (на простой бумаге, явно одноразовые и не для архива) были. Довольно занятные, похожие на прикидки, как бы сфальсифицировать гибель двух десятков пограничных стражников из летучих отрядов. Судя по всему — подчинённые Септоокта мертвы, не захотел делиться. А на ограблении был собственной персоной, симулировал владеющего, что могучему одарённому, в общем-то, возможно сделать.

Оставил Млада у спуска в подвал — как-то ожили воспоминания о особняке Хролцев, а падение с трёх, не говоря о десяти метров для не владетеля — штука неприятная. При невезении и смертельная. Но каменная лестница подо мной