Хельке сидела в кухне, ждала возвращения Гарри. Сорвалась со стула, завидев его в дверях, кинулась на шею, поцеловала, потом еще раз, дольше и крепче, вздохнула и прижалась к нему. И на Гарри нахлынула волна нежности к этой прелестной девочке. Они целовались все чаще и страстнее и ласкали друг друга… Наконец Хельке отстранилась с явной неохотой:

– У нас еще будет для этого время. Много-много времени. Ведь я люблю тебя всем сердцем, о чудесный иноземец, вошедший нежданно-негаданно в мою жизнь! А сей час скажи, чем закончилась встреча с Дамой? Она, конечно же, над тобой сжалилась, над нами обоими, и подыскала тебе местечко в нашей Деревне. Немедленно подтверди, что это так, развей мои страхи.

– Ах, если б я мог! – повесил голову Гарри.

– Это что же, она отказала тебе в пристанище?

– Велела убираться завтра же поутру.

– А ты открыл ей правду о нашей любви?

– Конечно, – вздохнул Гарри. – А в ответ услышал: «Кто необходим, тот должен быть один».

Хельке отошла к креслу, села:

– Ну да, еще бы она не прогнала тебя! С чего бы вдруг Даме задаться вопросом, не разобьет ли она сердце маленькой Хельке? Ведь Хельке положено только работать иглой весь день напролет. Не влюбляться, ни в коем случае! Из года в год вышивать, вышивать, вышивать и держать язык за зубами.

И девичий ротик сложился в угрюмую скобку. Не сказать, что в этот момент она была такой же красивой, как прежде. Но вот Хельке выпрямилась, и в глазах появился решительный блеск.

– Это все ее законы, – объяснила девушка. – Надо же было придумать: по одному человеку на каждое ремесло, и ни в коем случае не больше. Каждый день одно и то же – и никаких новшеств. Все это хорошо, когда другая жизнь тебе неведома, но если ты познала любовь, если в твоей судьбе появился пришелец из внешнего мира, такой нелепый уклад более не может тебя устраивать!

– Послушай, я вовсе не хочу уходить, – сказал Гарри. – Как только вернусь в свой мир, мне конец.

Хельке рассеянно кивнула. Она сейчас не думала о Гарри, о его жизни и смерти, у нее другое было на уме. Ее собственная судьба, ее собственное счастье – которого она могла лишиться, едва обретя.

В Деревне все оставалось по-прежнему. Но это была только видимость. Ведь появилась идея. Даже за короткий срок пребывания Гарри изменилось многое. Очаровательная невинная девушка влюбилась в него, и от этого в ней произошли перемены, и не все – к лучшему. Гарри нравилось, что Хельке так нежна с ним, хотя порой она вела себя как капризный ребенок. Боготворящим ее Хансом она помыкала без зазрения совести, а тот выполнял любые прихоти красавицы как нечто само собой разумеющееся.

Ханс и сам уже не был прежним, хоть и трудно сказать, что именно в нем изменилось. По-новому, что ли, смотрел на Хельке? Какой-то иной интерес оживлял его обычно невыразительную физиономию, в лазоревых глазах угадывалась проснувшаяся похоть. А ей только того и надо: приказы так и сыпались на голову лесоруба. Ханс подчинялся охотно, но теперь сквозило в его поступках некое лукавство, так не вязавшееся с простецкой натурой. Словно он чего-то ждал – какого-то события, которое принесет ему удачу. Палец о палец не ударял, чтобы его приблизить, но свой интерес сознавал, и с каждым часом все отчетливей.

– Неправильно все устроено! – заявила Хельке. – Сколько мы себя помним, ничего нового в жизни не происходило, и это почиталось за благо. Но теперь мне ясно: так быть не должно. Теперь я влюбилась, и с этого момента разве может все идти как прежде? Уж лучше бы Финн не дотянулся до тебя со стены… Уж лучше бы ты сорвался в пропасть. Значит, в случившемся отчасти виноват Финн. И он за это должен заплатить.

– О чем ты? – растерялся Гарри.

– Не бери в голову, – велела ему Хельке. – Теперь я знаю, что необходимо сделать. Ложись в постель. Утро будет хлопотным.

Что она задумала? Спросить об этом Гарри не решился. Ему страсть как не хотелось покидать Деревню, а все остальное казалось маловажным. Не дай бог снова очутиться в снежных дебрях. Даже если придет Страж и поможет вернуться в цивилизованный мир, разве ждет там Гарри что-нибудь хорошее? Ну, добредет он до Элизабеттауна или Кина – и что дальше? Очень скоро его выследят дальновидящие.

У Хельке явно появился некий план. Но стоит ли выпытывать? Гарри решил, что ему вовсе не хочется это делать.

Он провел упоительную ночь в объятьях красавицы, на большой теплой постели. И все-таки утро прощания наступило уж слишком скоро. Хельке одевалась с видом мрачным и целеустремленным. Вместе с Хансом и Финном она повела Гарри через Деревню к стене, к тому месту, где Страж передал его с рук на руки Финну. Там уже собралась толпа зевак – это ведь выдающееся событие, когда кто-то покидает общину. Дамы среди них не было, чему Гарри нисколько не удивился – деревенские сборища она никогда не посещала.

Хельке отвела Ханса в сторонку и пошептала ему на ухо. У того на физиономии отразилось крайнее недоумение, но он согласно кивнул. И снова Гарри решил не спрашивать, что она затеяла.

Хельке обратилась к Финну:

– А давай ты покажешь всем, как вы с Хансом спасали чужеземца.

Толпа захлопала в ладоши, и Финн сказал:

– С превеликим удовольствием. Ну-ка, Ханс, бери меня за ноги, как тогда.

Удерживаемый сильными руками лесоруба, Финн свесился за парапет.

Жители сыпали восхищенными восклицаниями, глядя, как Ханс, краснея и напрягая мышцы, опускает друга к скале, что намного превышала все соседние горы.

И вот свисающий Финн вытянул руки книзу, туда, где не было на сей раз Стража, а была лишь мрачная бездна с острыми утесами.

– Все смотрят вниз? – спросила Хельке. – Отлично. А теперь я прошу всех вас посмотреть вверх. Что это я вижу там? Орла? Или это крылатый человек? Кто-нибудь сможет мне ответить?

Жители Деревни, все как один, задрали головы.

– Ханс, давай, – шепнула Хельке.

Лесоруб заморгал, ему понадобилась секунда-другая, чтобы перевести взгляд с неба, куда он тоже уставился, на Хельке.

– Действуй! – скомандовала она.

Ханс жутко скривился и разжал пальцы. Финн улетел вниз с долгим воплем.

– О боже! – вскричала Хельке. – Должно быть, у Ханса онемели руки. Что случилось, Ханс?

– Да вот это самое и случилось, – ответил здоровяк. – Руки у меня онемели. Не удержал я нашего дорогого Финна, нет его больше с нами.

Деревенские дружно зарыдали, принялись рвать на себе одежду.

– Однако, на наше счастье, – сказала им Хельке, – здесь есть Гарри. Еще вчера он был чужаком, но теперь все мы его знаем, это хороший человек, и, если Дама согласится, он займет место Финна, станет нашим сапожником, и все пойдет по-прежнему.

Предложение вызвало бурю восторга, и жители пустились в пляс, чем изрядно шокировали Гарри.