Мандель отпивает глоток. В этой паузе раздается тихий голос Серхи:

— А вот я его понимаю. Я всегда знал: ничего из того, что я делаю, не имеет объяснения. Это голоса мне говорят, что делать…

— Заткнись, сумасшедший, — командует Фатима.

Мандель продолжает:

— Как вы догадываетесь, я был окрылен и в то же время напуган своим открытием… Если все правда, тогда философские и антропологические следствия просто невообразимы. Но я никому не стал об этом сообщать. И тут мне здорово повезло: позже я узнал, что мои коллеги пришли к сходным выводам и взаимоповедение уже исследуется в США и других странах. Разумеется, подключили и меня… Помнишь, Нико, мою долгую поездку в Массачусетс? И какое-то время все шло неплохо. Мы записывали и анализировали поведение… скажем так… различных особей, включая и людей, и могли с точностью предсказать на дни, недели, месяцы и даже годы вперед наиболее вероятное поведение любого животного — от синих китов до пчел. А еще мы с немалой долей точности могли определить место, в котором проявится тот или иной тип поведения. Чем меньше организм — тем меньше площадь и тем сложнее вычисления. Иными словами, скоро стало понятно, что, хотя мы способны в точности предсказать, например, что через месяц, в такой-то день мое горло начнет совершать глотательные движения — вне зависимости от того, будет ли у меня пища, чтобы глотать, — сложность необходимых подсчетов лишала их всякой ценности. Кому вообще может быть интересно, что я собираюсь делать со своей глоткой, в моем-то возрасте! — Мандель подмигивает в экран. — Поэтому мы сосредоточились на поведении групп: что заставляет кузнечиков собираться вместе, приобретая масштаб библейской казни[24], почему форель идет на нерест, почему мигрирует арктическая сивка?

Изображение меняется, они как будто смотрят документальный фильм. Кармела видит старинную гравюру: моряки собрались вокруг дерева, на котором написано слово «Кроатоан». Голос Манделя звучит за кадром:

— Наши расчеты: были ли они применимы к человеческому сообществу? Безусловно. И больше того. С помощью нашей теории мы могли отсчитывать время и назад, анализируя исторические события. Таким образом получали свое объяснение революции, войны и массовые исчезновения — события, при которых множество людей протестуют, сражаются или покидают привычные места, толком не понимая, почему они так поступают… одно из событий я просчитал со всей определенностью: исчезновение колонистов с Роанока в 1590 году. Это был высший пик локальной человеческой миграции. Что там произошло? Давайте представим: люди находятся в своей деревне, они работают, готовят еду, играют и вдруг… на территории, где начался этот поведенческий пик, люди оставили свои занятия, собрались вместе и отправились в определенном направлении. И все это из-за случайного пика миграции. Без цели и конкретных задач: только двигаться. Возможно, колонисты не останавливались до тех пор, пока не утонули в болоте или в море. Что же касается слова «Кроатоан» — так в те времена называли остров Хаттерас, и это ввело исследователей в заблуждение. Быть может, колонисты направлялись туда и оставили запись в качестве послания? Ох уж эта человеческая любовь к посланиям! Потребность в советах и наставлениях! Однако, боюсь, разгадка куда более прозаична. Не было никакого послания: когда группа оказалась на пике, люди совершили множество бессознательных действий. Одни бросали вещи, которые до этого держали в руках, другие рыли землю и царапали различные поверхности… Человек, стоявший возле дерева, вырезал несколько букв совершенно безотчетно. Письмо — это один из типов поведения, и хотя мы придаем ему некое значение, речь идет всего-навсего о координированных мускульных сокращениях. В данном случае получилось такое вот слово… Человек, его записавший, даже не знал, что оно обозначает.

— Кармела, ты помнишь, мы видели в списке посетителей «Лас-Харильяс» слово «РАТНЕ»? — вспоминает Нико. Девушка вздрагивает: она тоже помнит.

На экране появляются десятки графиков, одни сливаются с другими. Кармела замечает, что у каждой линии есть подъемы и спады, но чем больше становится графиков, тем резче поднимаются линии — в конце концов они уходят за верхнюю границу экрана.

— А вот когда мы просчитали человеческое поведение в направлении будущего… — Голос Манделя продолжает звучать за кадром, накладываясь на внешне хаотичное сплетение графиков. — В общем… Это был сюрприз, испортивший нам весь праздник. Маленькие пики, затрагивающие группы животных в пределах одного вида, сольются вместе два года спустя, примерно шестого сентября. И что тогда произойдет — невозможно определить с точностью, хотя мы и приложили все усилия. Мы знаем, что это будет гигантский пик взаимосвязанных поведений, такого на планете еще не случалось. Я назвал его «Кроатоан», поскольку, как и в случае с Роаноком, он затронет и группы людей — только в гораздо большем масштабе. Сначала позвоночные, все начнется в Австралии, Южной Азии и Сибири, быть может, присоединится и север Европы, оттуда движение пойдет на запад и на юг. Потом настанет черед беспозвоночных… Не имеет значения, что они маленькие: они многочисленны, а групповое поведение превратит их в единое существо… «В единстве — сила», — ты помнишь, Кармела?

Кармела помнит: это любимая фраза Манделя при объяснении роевого поведения. Собравшись вместе, насекомые создают Целое, которое намного больше, чем сумма его составляющих.

— Что нам известно о феномене «Кроатоан»? Для начала мы знаем, что пики групповой активности затронут один или несколько видов, находящихся на конкретной территории, и что их поведение будет строго детерминировано. Для большинства животных это даже не имеет значения: они все равно глотают, спариваются, дерутся и перемещаются с места на место, по отдельности или группами. Мы же, так называемые homo sapiens, имеем привычку размышлять, поэтому я предвижу, что, когда «Кроатоан» приведет к резким скачкам, людей «заблокирует». Наш мозг не сможет функционировать при этом кажущемся переходе от индивидуального поведения к групповому, от частного мышления к коллективному действию. Наш мозг запрограммирован таким образом, чтобы обманывать собственного хозяина, это, скажем так, бортовой компьютер, приспособленный для управления одним кораблем, но он неизбежно откажет, когда мы на одном из пиков объединимся в коллективном поведении. Может быть, в отдаленном будущем… если разумная жизнь исчезнет… эволюция наделит новые поколения мозгом, способным принять такую перемену. Однако пока дела обстоят как сейчас, я предвижу, что человек, оказавшийся в пике, впадет в нечто наподобие транса. Когда пик пройдет и групповое поведение снова перейдет в индивидуальное, затронутая особь как будто «проснется». — Мандель рисует в воздухе кавычки. — Пики будут происходить в конкретных местах, границы которых можно прочертить с точностью до миллиметров. Если тебе посчастливилось оказаться хотя бы в сантиметре от этой территории, «Кроатоан» тебя не коснется. Существа, которых затронуло в одной зоне, будут мигрировать в другие зоны, драться, поедать друг друга или же делать что-то иное в течение разных временных интервалов — часов или дней, а потом наступит спад, и выжившие, наделенные сознанием, «проснутся». В ряде случаев, хотя затронутые и будут мигрировать, зоны останутся статичными, но в других случаях зоны начнут перемещаться вместе с существами, захватывая новые группы. Таким пикам мы дали название «Гаммельн» — ну вы помните легенду о гаммельнском флейтисте, который увел за собой крыс. Я вычислил, что обсерватория расположена в достаточно надежном месте, по крайней мере на первые несколько часов после «Лимита Б». А потом пики начнут происходить и в обсерватории. Мне очень жаль. Может быть, вам повезет и все пройдет без серьезных последствий.