• Ну и, наконец, необходимо работать с развитием понимания того, что насилие может произойти. Эта работа включает в себя помощь клиенту в нахождении разумного баланса в его/ее жизни между способностью оценки ситуации и реалистичной степенью недоверия/веры в потенциал и ценность человеческих отношений.

Многие из этих аспектов бодинамической терапии жертв насилия будут раскрыты в данной статье. Ни один из аспектов не является приоритетным, они не выстраиваются в хронологической последовательности, все связаны между собой и частично накладываются друг на друга. От сессии к сессии фокус терапии меняется. Ниже приводится диаграмма, показывающая связь описываемых аспектов терапии на практике.

Диссоциация как психологическая зашита

Диссоциация является обычным защитным механизмом после пережитого нападения/насилия. Все терапевты знакомы с потерями памяти и отрицанием реальности травмы, наступившими вслед за насилием. Чем раньше произошло событие, тем более амбивалентным или возможно даже идеализированным представляет жертва свое детство, и тем более трудным становится процесс припоминания. Также обычным является воспоминание самого события при диссоциировании эмоций, влияния и последствий происшедшего. Человек может ясно вспомнить неудавшееся изнасилование, групповое нападение, инцест или инцестуозные отношения, но эти воспоминания не будут окрашены эмоционально и не будут сопровождаться физическими ощущениями.

Включение в работу тела — осознавание, восстановление ориентировки, реконструкция

Для того, чтобы помочь клиенту осознать и реконструировать ситуацию нападения/насилия, мы используем технику телесного осознавания, прося его принять то же положение тела, что и в травматической ситуации. Мы проявляем очень детальное внимание к положению тела и позе и продвигаемся медленно, шаг за шагом, тщательно соотносясь с готовностью клиента. В то же самое время мы реорганизуем опыт клиента, помогая ему сейчас реагировать по-другому, адекватным, «здоровым» образом. Реорганизация в ходе реконструкции является существенным принципом работы, необходимым для избегания повторения травмы в кабинете терапевта. Терапия «меняет» внутренний опыт на такой, который мог бы быть пережит, если бы подоспела соответствующая помощь или клиент сам смог бы среагировать по-другому.

Точная работа с телом ведет к реорганизации и «облегчению». Например: при определенных положениях тела в ситуации нападения/насилия определенные мышцы напряжены, движения ограничены, дыхание останавливается. Реконструкция этого положения тела помогает клиенту осознать его психофизические защитные паттерны, активизированные нападением. Прояснение деталей напряжения и блоков создает потенциал для сегодняшнего, здорового соматического ответа. Обращение внимания на то, где и как была остановлена реакция в теле, позволяет реакции завершиться в настоящем времени.

Восстановление ориентации и двигательных рефлексов

Обычно у пострадавших от нападения/насилия людей нарушается инстинктивный ориентировочный рефлекс: например, после нанесенного жертве удара, напрягаются некоторые мышцы горла, шеи и вокруг глаз. Если это напряжение не будет высвобождено, способность потерпевшего к ориентировке уменьшается. Поэтому мы систематически работаем над восстановлением навыков ориентировки. Своим пониманием влияния шокового/посттравматического стресса на базовые телесные рефлексы мы во многом обязаны работам Питера Левина.

Подобным же образом после травмы нарушается работа двигательных рефлексов, особенно, если движения жертвы были ограничены. Например, если человек был связан или его насильно удерживали, могут пострадать импульсы к тому, чтобы вырваться и убежать. В этих случаях необходимо восстановить работу этих защитных рефлексов. В частности, мы особым образом работаем над восстановлением рефлекса убегания (см. Jorgensen 1992).

Проработка и интеграция полярностей

В результате насилия и сексуального надругательства в потерпевших поселяется не только тревога, покорность и тенденция к сдаче позиций, но и неистовая ярость. Именно не взрослый, контейнированный гнев, а безграничная, страстная ненависть с желанием сокрушить, убить, уничтожить.

«Степень ярости обычно соответствует степени жестокости насилия. При этом часто желание отомстить также пугает пострадавшего, как и сама ситуация нападения/насилия. Проработка этих чувств является ключевым шагом в выведении потерпевшего из роли жертвы.

Полезной и необходимой является проработка гнева на телесном уровне. Необходимо найти соответствующее гневу движение — удары ногами, пинки, битье и т. д. — и осуществить это движение в хорошо структурированной обстановке, включающей в себя эмоциональный контакт и принятие со стороны терапевта. Мы уж не говорим о том, что необходимым условием для осознавания и высвобождения этого гнева является безопасная терапевтическая структура, чему обычно нет места в повседневной жизни клиента. Структура и безопасность необходимы также для того, чтобы клиент «отважился» работать с этими чувствами. Работа по высвобождению и интеграции гнева должна осуществляться медленно и постепенно, небольшими шагами во избежание переполнения и перегрузки этим чувством клиента и нанесения вреда его эго или концепции себя.

Часть этого гнева — следствие шока. Одной из двух возможных реакций на опасность является бегство, другой — борьба/нападение. Таким образом, одной из причин появления непримиримого гнева является тот факт, что он — биологический ответ организма на опасность (см. Jоrgensen, 1991; Levine 1990/91).

Восстановление потенциала для контакта, эмоций и действий

Эта сторона соматической работы с жертвами нападения/ изнасилования в равной степени важна, что и описанные выше. Пострадавшие часто отказываются от «здоровья», счастья, страстного желания жить и т. д. Эти чувства прячутся «под» или «за» их травматическим опытом. Например, после уличного нападения у человека могут полностью или частично пропасть любопытство и желание исследовать город. После изнасилования часто уменьшается или пропадает совсем желание прикосновения и удовольствие от собственной сексуальности. Мы не считаем, что терапия завершена до тех пор, пока желание, счастье, любознательность и другие ресурсы, «лежащие за» травматическим эпизодом не раскрыты и не присвоены клиентом вновь. В восстановлении этих эмоций и их телесного выражения неоценимую роль играет точная телесная психотерапевтическая работа.

Примером этой фазы терапевтической работы являются вопросы: В каком точно месте и какое именно прикосновение приятно? Где и как вы ощущаете желание? От какого прикосновения вы чувствуете небольшую тревогу? Как вы чувствуете и выражаете эти нюансы? Иногда восстановление и ощущение желания физического контакта может переживаться пострадавшими как гораздо более пугающий опыт, чем размышление о прошлой травме. Ноя повторю, что необычайно важно помочь клиенту восстановить удовольствие от собственного тела. Безусловно, выбирать, как жить и как взаимодействовать с другими, предстоит клиенту, но терапевт должен помочь ему, как в разрешении прошлых проблем, так и восстановлении потенциала для будущей жизни и контактов.

Решения

На этой фазе направление работы определяется принятыми в ответ на травму решениями. Если не раскрыть и не проработать обычные для данных случаев решения, например: «Я никогда больше не потеряю контроля в сексе», «Опасно быть счастливой», «Если я проявлю свою сексуальность, меня изнасилуют», они будут серьезно ограничивать жизнь клиента. Даже в большей степени, чем видимые следствия самого