…Трудно сказать, что заставило его насторожиться. Изменился воздух? В нём появилось нечто… нечто неуловимое, словно слабый цветочный аромат поздней и холодной весны, когда уже распустились первые венчики солнечников, а в глубоких оврагах упрямо держатся купы синеватого снега?

“Я перешёл Границу, — понял Твердислав. — Я перешёл Границу”. И было в этой короткой фразе нечто завораживающее, притягательно-волшебное. Он шёл по владениям неведомого врага, врага, непонятно к чему стремящегося и непонятно чем вооружённого. Несложно было догадаться, что огр и всё прочее, явленное ему силой Аэ, — лишь малая толика из доступного Умникам. Ничтожно малая толика — и где же тогда настоящий предел?

Юноша стоял, глубоко и размеренно дыша. Он старался сосредоточиться, старался отыскать хотя бы слабое дуновение великой Силы — ведь как бы иначе Умники смогли творить свои миражи?

Ничего. Ничего. Ничего. Сосущая пустота там, где должен бурлить могучий поток. Как, во имя Всеотца, удаётся той же Аэ её чародейство? Откуда, кроме как от Всеотца, может проистекать Сила этого мира?

Мало-помалу он перестал ощущать запах — то ли притерпелся, то ли волна тонкого аромата миновала его. Дальше, Твердь, дальше!

Дальше стало хуже, и притом намного. Запахи теперь накатывали волна за волной, то лёгкие, ускользающие, то тяжёлые, сладкие, тягучие, от которых вдруг начинало стучать в висках, пересыхало во рту, а на ум приходили самые неподходящие для такого момента видения, все, как на подбор, непотребные. Приходилось останавливаться, усилием воли отгоняя томные грёзы.

Коридор кончился глухой стеной. Вправо и влево уходили два низких отвода — там пришлось бы идти согнувшись. Прямо перед глазами Твердислава вверх вела лестница из железных скоб — такая же точно, как и та, по которой он спускался под землю. Настоятельное приглашение подняться?

Он не торопился. Слишком многое зависело от этого похода. Умом юноша понимал — игра, куда он ввязался, смертельна, и ставка в ней — его голова, а может, и бессмертная душа. Погибни он, Долг останется невыполненным — как посмотрит он в глаза Великому Духу?

И тем не менее выходить надо. Надо рисковать, полагаясь на закалённое чутьё, — а оно, это чутьё, говорит сейчас: наверху опасности нет, по крайней мере сейчас.

Руки легли на сухие и отчего-то горячие скобы. Аромат цветущего луга, окутавший Твердислава несколько мгновений назад, резко усилился.

Поколебавшись, парень забросил за плечи шестистволку и взял в правую руку меч. Несмотря ни на что, ему он доверял больше, чем всей остальной смертоубийственной технике этого мира вместе взятой.

Шлем упёрся в жёсткую мембрану. Шелест. И — солнце!

Он наверху.

Вокруг шумел дикий лес. Самый настоящий, с птичьим многоголосием, с поднявшимся вокруг разнотравьем, с брызгами солнца, раздробившегося о сочную листву. Высоко в небо уходили могучие кроны; а сам люк обернулся полузаваленной не то дырой, не то норой под корнями толстенного дерева, очень смахивавшего на копьерост, только листья пошире да не такие изрезанные. Вокруг — ни души.

Неторопливо, без резких движений подтянув тело на сильных руках, Твердислав осторожно перекатился на бок и замер в густых зарослях.

Так. Опять мороки? Непохоже… У Аэ всё же можно было догадаться, что всё — искусственное, маскировочный плащ, наброшенный на стальные остовы чёрных домов, где идёт схватка, а здесь… Твердислав осторожно сорвал травинку — колется, на сломе — капелька сока. Сунул в рот, пожевал — обычная лесная трава, девчонки называли её кособрюшьим корнем, потому что могучие звери, всеядные по природе, никогда не обходили стороной делянки этой, в общем-то, ничем не примечательной горьковатой травки.

А ягодка-красника, алеющая под резным, зубчиками, листом, — это тоже морок? Твердислав протянул руку, сорвал. М-м-м… вкуснятина… точь-в-точь такая, как и росшая вокруг клана. И это они тоже подделали?

Но если не подделали, приходилось признать, что он оказался либо за тысячу поприщ от чёрного города, либо… либо даже в другом мире. Кто их знает, этих Умников, на что они способны…

Он лежал долго. Осматривался, оглядывался, в любой миг ожидая знакомого “haile ande faile!”. Исайя, услышав эту фразу, поднял было брови, а потом сказал, что, мол, это слегка изменённый древний язык, и фраза значит нечто вроде “привет и пади!”. Не слишком-то приятное такое приветствие, надо заметить…

Поднявшись, Твердислав как мог отметил для себя люк. Разумеется, не затёсами — а особыми охотничьими знаками. Надломленная ветка тут, царапина на коре там… Ведуны тоже отлично умели ходить по затёсам, если понадобится.

Тропы под ногами не обнаруживалось. Что же, на дерево лезть?.. Ничего нет хуже бесцельного блуждания по незнакомой чаще, даже если у тебя вдоволь еды. К тому же непохоже, что где-то здесь поблизости дома-иглы, баррикады и всё прочее. Тихо и покойно. Только теперь Твердислав понял, что дышит необычайно чистым и свежим воздухом, поистине живым, а не прошедшим многократную очистку в фильтрах. Воздух что, тоже морок?..

После недолгих раздумий он решил всё-таки подняться. Рискованно, но… что ж поделаешь. Хотя не исключено, что хозяева этих мест только этого от него и ждут — ничего, поиграем пока по их правилам.

Ни один из многочисленных приборов, вделанных в бока и рукава боевого комбинезона, не торопился поднять тревогу. Не наблюдалось тут ни отравляющих веществ, ни силовых полей опасной для жизни напряжённости, ни радиации в любом её виде. Чувствительные детекторы не улавливали выхлопа недавно прошедшей поблизости техники, судя по всему, не работали в окрестностях приёмопередающие средства, в том числе и с остронаправленными антеннами… и электронная техника не работала тоже. Пастораль, как сказал бы Учитель.

Твердислав без труда вскарабкался по раскидистым ветвям, стараясь не повредить ненароком непривычно мягкую кору. В глаза брызнуло солнце, высокое летнее солнце. Припекало, в системе охлаждения комбинезона что-то загудело.

Его взору открылась крыша древесного царства. Лиственные великаны поднялись навстречу щедрому светилу, и незаметно было в их бесконечных рядах ни единого просвета. Ни на севере, ни на юге. Ни на востоке, ни на западе. Везде — только лес. Без конца и без края…

Конечно, доверять глазам здесь было нельзя. Когда враг использует мороки, обмануть глаза — легче лёгкого. Руки уже гораздо надёжнее, но не станешь же пробираться по лесу на ощупь?

Так или иначе, Твердислав решил начать обход. Длинными концентрическими кругами, тщательно помечая ориентиры и по возможности держась поближе к дереву с ходом. Лишний раз определился по сторонам света и пошёл считать шаги.

Первый круг — ничего особенного. Лес как лес. Даже птицы есть.

Второй круг, раза в два шире. То же самое. Наткнулся на богатый ягодник.

Третий круг. Увидел дорогу.

Узкая, мало отличавшаяся от тропы, она петляла между лесными исполинами, кое-где проходя даже под сросшимися стволами. Твердислав плюхнулся на живот у обочины и, не жалея глаз, принялся изучать следы.