написано: Dvořák. Konzert für Cello in C-Moll. In der Ausführung des Preisträgers der internationalen Wettbewerbe E. Holland[52]. И вот, честное слово, мне показалось, что на заостренных лацканах смокинга музыканта на плакате рассыпано немного перхоти…

Но на этом месте, как будто с небес, в оформление истории, опять раздался звонок. Кеша схватил трубку:

– Есть! Понял! Везу всех в Георгиевский.

Андрей потряс большими пальцами над головой, ущипнул жену за задницу, и все побежали собираться…

Глава 6. Вальс цветов на ранчо в монтане

…Современная Америка – это тоталитарный совок семьдесят девятого года с ЛГБТ на месте комсомола, корпоративным менеджментом на месте КПСС, сексуальной репрессией на месте сексуальной репрессии и зарей социализма на месте зари социализма… Разница, говорил он, в том, что в совок семьдесят девятого года можно было привезти джинсы из Америки, а сегодняшняя Америка – это такой совок, в который джинсы уже никто не привезет…[53]

В. Пелевин

Дорога от Грейт-Фоллс была такая, что черт ногу сломит. Две полосы. Ухабы да кочки. Не так себе Дитрих представлял свою службу на страже мира и демократии. Не так. Он был отличником подготовки. Его IQ – самый высокий среди ребят, и его одного отобрали из почти 800 товарищей нести «ядерное дежурство мира». И он был очень горд этим, но про это нельзя было никому написать. Даже маме. Даже Филис. И это его слегка мучило. Когда он ехал сюда, он представлял себе что-то вроде Звезды Смерти из «Звездных войн», но оказалось, что это просто неприметное ранчо метрах в пятнадцати от дороги к юго-востоку от Грейт-Фоллс, штат Монтана.

Небольшой одноэтажный дом, как у многих в этом районе, баскетбольный щит и гараж сбоку. Только красно-белая решетчатая вышка микроволновой радиорелейки да вертолетная посадочная площадка на лужайке перед домом говорили о том, что адресом Дитрих не ошибся. Билл из-за руля увидел ошарашенную физиономию Дитриха и громогласно расхохотался, запрокидывая рыжую голову и шлепая себя по колену:

– О, fuck! O-o-o! Ты думал, ты в сказку попал! Ты же теперь ракетная мартышка, малыш! Ты не знал, брат? О-о-о! Самая секретная в мире ракетная мартышка!

Дитрих представил, с каким наслаждением бы он сейчас втащил в эту ржущую морду свой тренированный кулак, но решил сдерживаться. Негоже так проявлять себя в первый день службы с ребятами.

На ограде трепыхался сильно потрепанный транспарант, сообщающий, что каждый, кто попытается самовольно проникнуть на территорию, будет встречен огнем на поражение, в нижнем правом углу на нем кто-то пририсовал женской помадой хуй с огромными яйцами. Видимо, для усиления понятийного эффекта.

Дитрих покачал головой. Необходимо будет многое упорядочить на этой базе. Ведь «Малмстром» – это такая невероятная мощь: 15 центров запуска, 150 ракетных шахт, бункеры с пультами управления закопаны глубоко под землю и раскиданы так далеко друг от друга, чтобы ядерный удар по одному из них не цеплял остальные. И чтобы разнести в говно этих русских, китайцев, арабов, да всех разнести, кто замахнется на его, Дитриха, свободу и демократию.

Внутри к Дитриху сразу вышел командир центра управления запуском (Launch Control Center, LCC) India, капитан Рой Пельш. Дитрих очень жалел, что и про это нельзя будет писать домой, но он уже сочинил фразу, которую напишет в письме: «Самый большой начальник лично приветствовал меня, мама. Вот что значит отлично учиться!» Пусть читают между строк. Он теперь секретный парень.

Новичка повели на обязательную экскурсию. Все-таки это было действительно грандиозно. Не хуже «Звездных войн», на самом деле. Одна из бронедверей прямо из жилой казармы открывалась сразу в лифт, который без остановок уходил на шесть этажей под землю. Стальную дверь лифта открывали вручную примерно так же, как скручивают жалюзи у продуктовой лавки в Грейт-Фоллс. И через 24 ярда опускания в лифте под землю перед Дитрихом открылся мир «Звездных войн» – черный круглый зал с толстыми колоннами амортизаторов, которые должны поглощать ударную волну, если где-то поблизости взорвется ядерная боеголовка. И огромный люк, как из сериала «Звездный Путь», вокруг которого было обозначено огромными буквами INDIA. Центр управления запуском India – это новое место работы Дитриха. Его можно было разбудить посреди ночи, и он бы с закрытыми глазами доложил:

– В каждой шахте стоит по одной 18-метровой межконтинентальной баллистической ракете Minuteman III, сэр! Всего на базе 150 шахт, сэр! Баллистические ракеты – самое эффективное оружие, сэр! Девиз диспетчера центра управления запуском: «Наша норма – это совершенство», сэр!

Вокруг – компьютеры, спрятанные в громоздкие боксы, защищающие электронику от радиации. Они связаны кабелями с полусотней других шахт, разбросанных в 10-километровом радиусе.

У Дитриха кружилась голова от всей этой мощи и власти. И на глаза наворачивались слезы.

А Рой, видя состояние новичка, не мешал тому впитывать атмосферу шахты. Парню еще пригодится вся его восторженность, когда он поймет, почему ребят отсюда называют ракетными мартышками. Каждый день тупая, монотонная работа по проверке кабелей и ключей и написание отчетов, тысяч и тысяч отчетов – тут надо быть или большим романтиком, или совершенно бесчувственным чурбаном. В местной работе Рой предпочитал вторых: меньше возни и неожиданностей.

– Время подлета отсюда до Москвы 28 минут, сынок. Такие дела. – На этих словах он закончил экскурсию, и они двинулись наверх оформлять парня на службу и проверить, как нейронная сеть GPTX генерит дневные отчеты об еще одном дне работы базы «Малмсторм» для предоставления командованию…

Но дальше для этих американских ребят уже ничего не было. Ну, то есть совсем ничего. Все ракетные системы США получили приказ от центров управления запуском на самоликвидацию. Этот приказ был повторен трижды с промежутком в 32 секунды. Люди не участвовали в этом процессе. Никому не понадобилось доставать из сейфов бумажные шифры и сверять их с произнесенными голосом по телефону, никто и не звонил на базу. Система жила своей жизнью. Команды и шифры пришли ей по тем же каналам, по которым собиралась сервисная информация о состоянии готовности ее узлов. Незачем было беспокоить ни Дитриха, ни Роя, ни остальных сотен людей (30 команд на пультах управления, 135 рабочих-эксплуатационщиков и 206 бойцов охраны), которые ежедневно выходили на службу и поддерживали в порядке все хозяйство базы. Система была в полной готовности, и она получила приказ на самоликвидацию.

Каждая шахта годилась лишь для одного запуска. В первые же секунды в ней выгорели или расплавились все электронные блоки, лестницы, кабели связи,