— Где добыли?

— На фиг он нам сдался, чтобы добывать? Эдакая страхолюдина… Нашли. Севернее, в пяти километрах отсюда, есть бухта. Вот там его дохлая тушка и валяется. Ежели твой головастик, как его там? Джерри? Вот… Если у него интерес будет, то мои парни покажут. Знатная такая зверюга. Ладно, хватит лясы точить. Поехали к нам. Помоетесь с дороги. Скажу, люди вам баньку приготовят.

Мы уже пошли к машинам, когда старик окликнул меня по имени:

— Кстати, Поль, тебе тут весточку прислали. Письмо от Виктора.

— Вы, ребята, со всем комфортом устроились, — качаю головой я. — Прямая почтовая связь с Базой?

— Как бы не так, — ухмыляется Демидов. — Люди в Линкольн ходили, а там Виктор со своей командой. Вот и передал тебе маляву, с оказией.

— В Линкольне? — насторожился я. — Что он там забыл?

— Не знаю, — неожиданно холодно отрезал Демидов, — это не мои дела — за твоим шефом приглядывать.

— Спасибо, — поблагодарил я, взял конверт и пошел к нашим машинам.

Пока девушки смывали с себя грязь, я расшифровал письмо. Прочитал и потянулся за сигаретами. Дела складываются плохо. Не так чтобы совсем хреново, но от идеала были далеки. А тут еще и Карим пришел. С большим полотенцем, наброшенным на шею. Поинтересовался моим хмурым видом. Вместо ответа вручил ему лист бумаги с расшифровкой. Шайя для начала чертыхнулся, проклиная мой почерк, потом начал читать. Неторопливо прочитал, удивленно дергая бровью, потом вернул мне письмо и сел рядом. Закурил и протянул:

— Ну и дела…

— Все как обычно, Карим. Начинается партизанская война.

Если не размазывать, то Виктор сообщал нам следующее. Во-первых — проблема с бандитами, которую удалось решить во всех крупных городах и поселениях, проявилась на периферии. То есть, как мы с Чамберсом и думали, банды ушли из предместий, но появились на трассах и окраинах обжитых районов. При огромном наплыве переселенцев это грозило большими неприятностями. В первую очередь — для нынешнего руководства. Во-вторых — смена лидеров, как мы понимаем, вступила в решающую стадию. Времена закулисных интриг прошли. Теперь Новый мир делят почти открыто, при помощи наемных бандитов.

После перечисления этих неприятностей Виктор советовал нам возвращаться не побережьем, через форт Ли, где мы гарантированно нарвемся на неприятности, а идти на север, через саванну. На северо-западе есть несколько новых поселений, где мы сможем пополнить запасы горючего. И вот таким кружным путем двигаться к форту полковника Бирсфорда.

С такими невеселыми мыслями мы и отправились в баню. Встретившийся по пути староста важно кивнул, но разговаривать не стал и гордо прошел мимо. Вот уж на самом деле: хочешь сделать из человека идиота — пообещай ему продвижение по карьерной лестнице. И денег из бюджета.

Забрав из джипа чистую одежду, пошел умываться. Перед баней, стоящей на окраине поселка, остановился, чтобы докурить сигарету и подумать. Что-то не давало мне покоя. Ситуация была до боли знакомой. Эдакое дежавю. Будто я уже видел эту будущую войну. И знаю ее причины. Только не могу связать это в одно целое. Так бы, наверное, и стоял, мусоля в руках окурок, если бы дверь не открылась и передо мной не появилась Елена. Судя по чалме из полотенца, она только что из душа.

— Это как понимать, Поль?

— Что? — непонимающе спросил я. — Извини, задумался.

— О судьбах Нового мира?

— Да, можно сказать и так, — кивнул я и продолжал стоять на месте, загораживая ей проход.

— Поль, ты собираешься подвинуться в сторону или так и будешь стоять, загораживая собой дверь? Мыслитель ты наш. Мишель де Монтень.

— Монтень? При чем здесь Монтень?

Я поднял глаза и внимательно посмотрел на эту женщину. И одно наваждение исчезло. Его словно смыло синевой этих глаз. Она что-то говорила, а я стоял и смотрел на маленькую светловолосую женщину. Я не слышал. Просто смотрел. Пока не пришел в себя.

— Знаешь, Поль… Ты иногда ведешь себя как последний болван.

— Я знаю.

— И это все, что ты можешь сказать?

Нет, это, конечно, не все. Но я не буду повторять, что я ей сказал. Ведь это касается только нас двоих.

Вечером, когда все угомонились, а писать отчеты надоело, ко мне пришел один из парней Демидова. Пригласил на небольшой «сабантуй», устроенный в честь нашего возвращения. Я оделся и пошел искать свой коллектив. Парней нашел в доме напротив. Они уже сидели с поселенцами за столом и пили пиво. Да, именно пиво. Настоящее. Пока нас не было, они здесь пивоварню собрали. Чамберс, слизывая пену с усов, был счастлив. Судя по его виду, он пил уже не первую кружку. Пусть это не настоящие пивные бокалы, а наши походные жестянки — какая разница? Ведь это пиво. Его можно пить хоть из ковша, хоть из солдатского котелка.

Рядом с ним устроились Карим, Эндрю, Козин и Демидов. За соседним столом о чем-то спорили Никоненко, Аверьянов и Настя. Гулянка была в самом разгаре. Козин и Демидов со знанием дела уже обсуждали пивоварение. Здесь собралось около двадцати человек. Если не считать наших. Знакомый парень с васильковыми глазами терзал гитару. Может, мне и показалось, но пел он для тех, кого здесь не было и быть не могло. Невидящими глазами уставившись в черный проем окна. И он был чужой здесь. Как и многие из нас. Всех слов я не запомнил. Так, уж что услышал в этом шумном многоголосье:

Возвращаются все, кроме лучших друзей…[16]

На середине большого стола лежала приличного размера жареная тушка, похожая на местную антилопу. Ее зажарили целиком, на вертеле. Куски мяса, разделанные на порции, истекали соком. Из них торчали ребра, украшенные бумажными фестонами.

— Ты прямо светишься, Поль, — благодушно заметил Джек, когда я уселся напротив него. Он отхлебнул пива, вытер губы тыльной стороной ладони и уставился на меня, будто первый раз видел.

— Что?

— Ничего, — усмехнулся он и покачал головой, — ничего. Но я, будь на твоем месте, поставил бы кружку пива на стол и шел бы отсюда.

— Не понял? Вы что, пьяные? Я голодный как волк!

— Сержант Нардин, не стройте из себя идиота! — просипел Шайя. Судя по его интонации и ухмылке, он вспомнил одного «бравого» майора из нашей юности. Похоже…

— Лена уже была здесь, — прояснил ситуацию Джек, — и знаешь, нам показалось, что она искала именно тебя.

— И где она?

— Сказала, что неважно себя чувствует. Все дружно поохали, посочувствовали, а потом вручили ей приличную порцию мяса, кувшин пива и отправили отдыхать. Так что не теряй времени даром, Медведь.

— Вот как? — Я встал и погасил в пепельнице сигарету. — Тогда, извините, пойду прилягу. День был тяжелый. Не пейте много.