состоянии, процесс гниения зашёл уже далеко, волосы прядями отставали от головы, и потому «труп был почти лысым». Антонио Морелли в тот вечер прямо заявил Уго Нардуччи, что «этот утопленник» кажется ему совсем непохожим на Франческо, и опять заговорил с отцом друга о необходимости судебно-медицинского исследования тела, в т.ч. и с целью его точной идентификации. Уго Нардуччи промолчал, было заметно, что этот разговор ему очень неприятен. На следующий день – т.е. 14 октября 1985 г. – Морелли вновь приехал на виллу, где тело его друга было выставлено для прощания. Каково же было изумление Морелли, когда он увидел в гробу… настоящего Франческо Нардуччи! Раздувшееся тело неизвестного утопленника исчезло, а вместо него в том же самом гробу теперь лежал хорошо узнаваемый Франческо! Плоть его почти не была затронута тленом, а все волосы оставались на месте. Морелли прямо заявил Джуттари, что, по его мнению, на вилле Уго Нардуччи одновременно находились два трупа – его сына и неизвестного утопленника. Столкнувшись с недоверием Морелли, открыто заявившего, что тело из озера не принадлежит Франческо, отец поспешил произвести подмену, тем самым упредив все разговоры на эту тему;

– Антонио Морелли заверил Джуттари, что вдова исчезнувшего Франческо Нардуччи не признала труп при его осмотре на пирсе. Она без лишних словопрений сказала, что это тело не её мужа. Однако данное утверждение было проигнорировано присутствовавшим здесь же начальником полиции Трио, который через некоторое время всё равно оформил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по факту смерти Франческо Нардуччи. Когда же в 1999 г. Джуттари встретился с Трио, комиссар полиции полностью опроверг слова Морелли, заявив, что это всё – выдумки и ситуация была прямо обратная. По его уверению, Франческа Нардуччи без колебаний опознала в утопленнике тело своего мужа;

– однако рассказ Антонио Морелли отчасти подтверждался тем, что спустя месяц со времени похорон Франческо Нардуччи его вдова заявила при свидетелях, что не считает отца и брата своего мужа родственниками и не желает иметь дел с родом Нардуччи. По общему мнению, Франческа считала, что Уго и Пьерлука Нардуччи повинны либо в убийстве Франческо, либо сокрытии информации об убийстве;

– в ходе сбора информации об обстоятельствах смерти и захоронения Франческо Нардуччи члены ГИДЕС сделали в высшей степени неожиданное открытие. Оказалось, что на латунной пластине, привинченной к цинковому ящику, в котором помещался гроб с телом утонувшего врача, была выгравирована дата смерти, не соответствовавшая времени исчезновения. Вместо 8 октября 1985 г. на гравировке было указано «9 октября 1985 г.». Это странное несовпадение сразу же привлекло внимание всех, кто присутствовал на процедуре прощания с Франческо 14 октября. Отцу указали на странность гравировки, но Уго Нардуччи отделался неопределённым ответом, что это, дескать, ошибка мастера. Хотя эту ошибку можно было элементарно исправить, заказав новую табличку, Уго Нардуччи отказался это сделать, оставив всё как есть. Узнав о странном нежелании отца исправить дату смерти сына, Микеле Джуттари сразу же рассудил, что Уго Нардуччи лучше прочих знает истинное время случившегося, просто он никому ничего не хочет объяснять. И именно поэтому 9 октября 1985 г. является истинной датой умерщвления Франческо.

Собрав эти довольно странные и прямо противоречивые рассказы, инспектор Микеле Джуттари решил побеседовать с должностным лицом, санкционировавшим погребение утопленника. Напомним, акты опознания и внешнего осмотра были собственноручно написаны Донателлой Сепполони. Каково же было изумление инспектора, когда он узнал, что свидетельство о смерти и разрешение на захоронение без судебно-медицинского вскрытия оформила… Лусиана Менкучини (Luciana Mencuccini), та самая штатный врач округа социальной защиты, что в первой половине октября 1985 года находилась в отпуске!

Джуттари пригласил даму на беседу и та проявила прямо-таки удивительную память о событиях 14-летней давности. Хотя память эта оказалась весьма избирательна.

Во-первых, пожилая женщина [а Лусиане ко времени встречи с Джуттари уже исполнилось 67 лет!] подтвердила, что свидетельство о смерти и разрешение на захоронение Франческо Нардуччи она действительно заполнила лично и сама же поставила необходимые печати и штампы. Для того, чтобы она оформила эти документы, её специально отозвали из отпуска.

Во-вторых, она однозначно заверила инспектора в том, что труп Франческо Нардуччи не только не осматривала, но даже не видела его вообще. Потрясающее признание, фактически составляющее состав преступления!

В-третьих, Менкучини объяснила, почему она оформила потребные документы с грубым нарушением соответствующего регламента. По её словам, она была приглашена к мировому судье, где ей дали возможность ознакомиться с неким документом из прокуратуры, в котором содержалась рекомендация разрешить захоронение тела Франческо Нардуччи без судебно-медицинского вскрытия.

И в-четвёртых – это, пожалуй, звучало наиболее интригующе – Лусиана Менкучини заявила инспектору Джуттари, что не помнит ни фамилию судьи, предъявившего ей странный документ из прокуратуры, ни фамилии прокурора, этот документ подписавшего, но… зато она хорошо помнит дату, стоявшую под ним! Документ был датирован 16 октября 1985 года, то есть спустя сутки после предания земле Франческо Нардуччи.

Как неожиданно, правда? Получалось, что утопленника похоронили, не дожидаясь оформления необходимых документов. При этом сомнений в том, что они будут оформлены, родные и близкие не испытывали.

Вся история была шита белыми нитками и на первый взгляд казалась какой-то бессмыслицей, но смысл во всех этих странных телодвижениях безусловно имелся. Можно не сомневаться – инспектор Джуттари оказался страшно заинтригован попавшей в его распоряжение информацией.

Кто мог прояснить ситуацию, связанную с подозрениями о возможной подмене мёртвых тел? Разумеется, те технические работники, кто работает с этими телами профессионально, т.е. работники похоронных агентств – без их соучастия [или прямого участия] подмена невозможна. Джуттари отыскал и допросил человека, лично укладывавшего Франческо Нардуччи в гроб, но показания его не только не прояснили ситуацию, но напротив, окончательно её запутали. Хотя казалось бы, куда больше?..

Подготовкой тела утопленника к похоронам занимался владелец небольшого местного похоронного агентства Габриэле Барбетта (Gabriele Barbetta). Это именно он доставил гроб на пирс и именно он попал в несколько кадров, отснятых там свидетелями, в частности, его можно видеть на фотоснимках, приведенных на стр. 354 этой книги [Барбетта – это мужчина средних лет в светло-сером костюме с развивающимся галстуком на нижней фотографии].

С этих-то фотографий чудеса и начались! Свидетель, нацепив очки и внимательно рассмотрев предложенные ему фотоснимки, заявил, что мужчина в светлом костюме – это не он. Этот человек похож на него, но он – не Барбетта! Этот человек ему неизвестен… И вообще, Барбетта на пирсе не появлялся и гроб туда не привозил. Он впервые увидел тело Франческо Нардуччи в доме последнего, на полу в небольшой комнатке 1-го этажа.

Отвечая на уточняющие вопросы, свидетель сообщил, что с семьёй Нардуччи ранее знаком не был, утонувшего Франческо прежде не видел и, соответственно, опознать тело, увиденное в комнате 1-го этажа никак не мог. Далее Габриэле Барбетта рассказал, что его попросили привезти на виллу гроб и цинковый ящик, поэтому он отправился в своё агентство, загрузил их в катафалк и вернулся обратно. После этого последовала новая просьба – его попросили переодеть утопленника и выдали чистую одежду. Барбетта не хотел этим заниматься и вообще не испытывал желания лишний раз прикасаться к телу, поскольку состояние последнего было весьма плохим, тем не менее он выполнил пожелание клиента. Сговорчивости похоронных дел мастера, очевидно, способствовала щедрая плата, но данная деталь в протокол не попала.

Особый интерес для правоохранительных органов представляло состояние трупа [тем более, что речь идёт об оценках свидетеля, никак не связанного с семьёй Нардуччи]. Габриэле Барбетта в таких выражениях описал увиденное [цитата из протокола от 13 июня 2005 года – в тот день свидетель давал показаний прокурору Джулиано Миньини (Giuliano Mignini)]: «Я помню, что тело лежало на полу, на первом этаже и было очень плохой сохранности; тело было полностью опухшим, с пурпурными пятнами. Я также помню, что меня очень удивил тот факт, что члены семьи хотели одеть тело, поскольку этот труп