Бо внимательно глядел на нее из-под красивых темных бровей, почему-то сейчас он был на удивление спокоен.

– Я неподходящий объект для твоих благородных планов, Рейчел, – сказал он мягко. – Тебе не удастся меня исправить, исцелить своей всепрощающей любовью. Жаль огорчать тебя, мой ангел, но то, что случилось во Вьетнаме, – лишь малая часть моих жизненных неурядиц. Их целый список… начиная с того, что мне не нужно было появляться на свет.

– Я жду ребенка, – прошептала она, с трудом шевеля губами.

В его глазах ничего не отразилось. Казалось, он не слышал ее слов. Сгустившаяся тишина обволокла их, словно волшебная оболочка, в которой не было ни пространства, ни времени.

Затем Бо схватил ее за руку так неожиданно, что она вскрикнула.

– Пошли в спальню, – приказал он.

Не выпуская ее руки, он потащил ее к двери.

– Перестань! – крикнула Рейчел, задыхаясь. – Что ты делаешь?

– Веду тебя наверх. Чтобы стащить с тебя одежду.

Они уже были в холле. Когда он стал подниматься по винтовой лестнице, таща ее за руку, Рейчел ухватилась за колонну. Она в отчаянии смотрела по сторонам, но в доме никого не было. За окнами почти стемнело.

– Не делай этого, – взмолилась она. – Сначала выслушай меня.

Рейчел хотела объяснить, что, хотя и носит его ребенка, она не потребует от него никаких обязательств – таково было ее решение. Она пришла сообщить об этом только потому, что было бы жестоко не поставить его в известность, – и, зачем лукавить, в безумной надежде, что он, возможно, полюбит ее когда-нибудь.

Бо резко оторвал ее руку от колонны, так что она едва удержалась на ногах. Он тащил ее наверх. В босоножках на высоких каблуках ей было трудно сопротивляться. На площадке она снова попыталась вырваться.

– Не упирайся, – предупредил он. – Тебе же не чего бояться. Совесть у тебя чиста?

– Что ты имеешь в виду? – закричала она. – Куда мы идем?

– Я же сказал – в постель. Хочу заняться с тобой сексом. Ведь тебе это не впервой.

На второй площадке он немного замешкался, и Рейчел увидела суровые безупречные черты, которые преследовали ее во сне. Она любила и хотела его, а он использовал это, чтобы доказать свою власть над ней.

– Я все равно не перестану любить тебя! – крикнула она с вызовом. – Делай что угодно!

– Не поднимай много шума из ничего. – Бо поволок ее по коридору к двери в одну из спален. – Ты совершенно не знаешь жизни, Рейчел. Забила себе голову фантазиями о святошах, помогающих угнетенным. Ты не желаешь видеть реального мира, но поверь мне, он совершенно другой. И я там был.

Он распахнул дверь спальни и включил бра, массивный бронзовый канделябр. Это была прекрасно обставленная, явно мужская спальня – панели из красного дерева, восточные ковры, великолепная ше-ратоновская мебель, повсюду в беспорядке валялись книги, одежда, конная упряжь. К изголовью огромной кровати под балдахином была прикреплена за жимом лампа для чтения, в ногах валялись компьютерные распечатки, журналы и утренние газеты.

– Здесь достаточно светло. – Его голос звучал немного устало. – Такое у нас впервые, детка. Я увижу тебя, ты меня. Тебе везет, – пробормотал он, пропуская ее вперед.

Рейчел сделала шаг назад, потирая ноющую руку.

– Я ношу твоего ребенка, – прошептала она.

– Зачем ты все время это повторяешь? – Сняв с себя ремень, он бросил его на пол. – Я не собираюсь быть грубым с тобой, Рейчел. Разве когда-нибудь я причинял тебе боль?

Бо уселся на кровать и стал расстегивать рубашку, по-прежнему глядя на нее горящими глазами.

– Раздевайся.

– Зачем ты это делаешь? – спросила Рейчел. Она стояла перед ним, не собираясь выполнять приказ.

Он лежал на кровати, опершись на локоть, рядом валялась рубашка, которую он только что снял.

– Хватит ломаться, Рейчел, это становится скучным. Почему бы тебе не завести меня немного? Я просто хочу посмотреть на это чудесное белое тело, которым не могу насытиться. Снимай одежду.

– Не будь таким, пожалуйста, – взмолилась она. – Я знаю, ты можешь быть другим – заботливым, нежным…

– Забудь об этом! Раздевайся. Снимай с себя все до нитки. Но не сразу, а постепенно. Я никогда не видел, как ты раздеваешься для меня, – сказал он хрипло. – Всегда было темно.

– Выслушай меня, – попросила она. – Я пришла сюда поговорить. Не только о том, что жду от тебя ребенка, н-но и о других вещах тоже!

Он не пошевелился, его сильное тело напряглось.

– Да, знаю. Например, о том, что ты меня любишь. Но я не собираюсь об этом говорить, Рейчел, а хочу заняться делом.

Внезапно он сел и, по-прежнему глядя на нее, стал расстегивать «молнию» на брюках.

– Снимай свое нарядное платьице, мой ангел. Делай, как я говорю.

Некоторое время Рейчел молча смотрела на него, с трудом подавляя негодование. Она не собиралась ему отказывать, этого она все равно не смогла бы сделать, но она не хотела сдаваться так легко. Очень медленно она принялась расстегивать ворот платья, затем «молнию» на талии, освободила руки из тесных рукавов, спустила вниз тесный лиф и выскользнула из юбки. Шелковое платье упало к ее ногам, и она осталась только в кружевном бежевом лифчике, таких же бикини и босоножках на высоком каблуке.

Он снова улегся на кровать, подперев голову согнутой в локте рукой, в уголках красивого рта играла недобрая усмешка.

– На тебе роскошное белье, Рейчел, ты меня удивляешь. – Его глаза жгли ее, как языки пламени. – Что-то ты не похожа на беременную.

– Н-но… это правда. – Она ничего не могла поделать с тем, что щеки у нее вспыхнули. – Я была у врача в Хейзел-Гарденс. Т-тесты оказались положительными.

Бо скептически приподнял темную бровь. – Надеть шелковое платье и соблазнительное белье только ради того, чтобы сообщить о своей беременности. Ты просто великолепна, дорогая. А теперь скидывай остальное.

С горящим лицом и упрямо сжатыми губами она непослушными пальцами расстегнула переднюю застежку лифчика.

– Не спеши, – приказал он.

Она медленно стянула с себя лифчик. Когда ее молочно-белая грудь с розовыми сосками, слегка качнувшись, предстала перед его глазами, его глаза блеснули.

– Я и забыл, какая ты красивая, – сказал он, глядя на нее. – Ничего странного, что я не могу тебя выбросить из головы. А теперь снимай остальное, Рейчел, – добавил он мрачно. – Но медленно.

Повинуясь ему, она спустила с себя трусики, перешагнула через них, затем сняла босоножки. Ее покорная уступчивость подтверждала сказанное ею накануне: она не перестанет любить его, несмотря ни на что.

Когда Бо взял ее за руку, она позволила ему притянуть себя к кровати и уложить сверху.