Как только дверь за ними закрылась, Пердита с улыбкой протянула бокал Алексе:

— Это тебе, моя дорогая. За твой новый опыт!

Она внимательно посмотрела на Алексу.

— Ты очень красивая, Алекса, — наконец сказала она мягко. — Тебе очень идет это платье. При каждом твоем движении оно меняет цвет.

Алекса, вежливо улыбнувшись, подняла свой бокал. Пердита, вздохнув, продолжала:

— Но ты, кажется, предпочитаешь мужчин? А тебе никогда не хотелось попробовать это с женщиной?

— Нет, — резко ответила Алекса. Вопрос Пердиты не шокировал ее, за последнее время она многому научилась, а ее учителя-женщины говорили ей и об этом. И теперь, не желая обижать Пердиту, поскольку искренне симпатизировала ей, она, улыбнувшись, сказала: — С тех пор как я начала свое образование, как сэр Джон это называет, мало что уже вызывает мое любопытство. А учусь я всему этому лишь для того, чтобы суметь защитить себя.

Резко поставив бокал, Пердита поднялась и подошла к Алексе. Погладив ее по щеке, она как-то странно засмеялась:

— Дорогая, а тебе не кажется, что всем нам хотелось бы защитить себя от своих же собственных чувств? Но эмоции слишком легко захлестывают нас в самый неподходящий момент, когда мы к этому совершенно не готовы, как внезапный ураган, который появляется неизвестно откуда, превращая тихое, спокойное море в бушующую стихию. Будь осторожна, потому что, мне кажется, ты еще не прониклась цинизмом.

Алекса хотела было возразить, но тут вернулась Орланда и сообщила, что сэр Джон уже заснул.

— Что ж, тогда, — сказала Пердита, плотнее заворачиваясь в плащ, — я отправляюсь на поиски того, что мне захочется найти сегодняшней ночью. Наслаждайся, дорогая. В этом же нет ничего плохого, а?

По непонятной причине Алекса почувствовала легкую досаду от того, что Пердита оставила ее, хотя Орланда была очень любезна и внимательна. Налив себе бокал хереса, она спросила Алексу, рассказала ли ей что-нибудь Пердита о храме Венеры.

— Только то, что это — уникальное заведение. Но я не хочу, чтобы вы тратили свое время…

— О нет! Я никогда не делаю того, что считаю пустой тратой времени. А поскольку я так же верю в искренность, как и ты, твой муж сказал мне об этом… Признаться, ты меня заинтриговала.

Алекса улыбнулась ей и слегка покачала головой. Орланда засмеялась, обнажив прекрасные белые зубы:

— Хорошо! Тогда мы немного посидим здесь и я расскажу тебе кое-что об этом доме наслаждений, поскольку тебе с самого начала следует понять одно: мы все здесь находимся лишь для того, чтобы получать удовольствие. Здесь не задают вопросов, здесь существуют лишь те запреты, которые ты ставишь сам себе. Никто и никого не может заставить что-либо сделать. Те, кто посещает храм Венеры и возвращается сюда вновь и вновь, делают это потому, что все здесь — сплошное удовольствие, наслаждение и открытие чего-то нового, непознанного, узнавание своих чувств и ощущений. А поскольку не только мужчины, но и некоторые молодые дамы предпочитают оставаться в масках, это дает им ощущение свободы. Понимаешь?

Алекса прекрасно поняла ее, особенно когда Орланда провела ее в свою спальню, большую часть которой занимала массивная кровать, увенчанная пурпурным пологом.

— Пойдем. Обещаю, тебе не будет скучно.

Через незаметную для постороннего глаза дверь в спальне Орланды они прошли в узкий коридор, плотно устланный толстыми коврами, стены которого были обиты толстым материалом, напоминающим на ощупь бархат. Коридор освещался слабым красным светом масляных ламп, стоящих в нишах.

Алекса, которой уже приходилось наблюдать со стороны за любовными играми, всегда делала это с неохотой, ощущая какую-то неловкость и стеснение, потому что до сих пор считала, что подобные сцены должны происходить вдали от чужих глаз, несмотря на противоположное мнение многих, находящих в этом особую пикантность.

— Большинство моих гостей предпочитают сами принимать участие, а не только смотреть, — прошептала Орланда. — И я очень редко привожу кого-нибудь в этот коридор, да и то только своих близких друзей или… — Она повернулась к Алексе и, внимательно взглянув на нее, продолжила с какой-то странной уверенностью в голосе: — …или женщин, у которых такая же профессия, как у меня.

Прежде чем Алекса смогла ответить на это странное замечание, Орланда обратила ее внимание на небольшие отверстия в стене, заметив, что ей должно понравиться это театральное представление.

— Ему нравится изображать из себя турецкого султана, окруженного одалисками, и каждой из них он очень хорошо платит.

Толстый мужчина в маске, закрывающей почти все его лицо, полностью обнаженный, сидел, поджав под себя ноги, на мягких атласных подушках в окружении пяти молодых женщин, одетых в довольно символические костюмы, которые были столь же прозрачны, как и их вуали. Одна из них кормила его виноградом с серебряного блюда, вторая поила вином из прекрасного кубка. Третья женщина играла на каком-то странном музыкальном инструменте и пела, все это сопровождалось зазывными улыбками и взглядами. Остальные две ублажали его губами и руками.

— Он постоянно приходит к нам, — прошептала Орланда, когда они двинулись дальше по коридору. — И так поступают многие, как мужчины, так и женщины, которые в состоянии заплатить цену, которую я назначаю за исполнение их самых сокровенных желаний. Только в масках они становятся самими собой. Парадоксально, правда? Я знаю дам из высшего света, известных своей холодностью и высокомерием. Сии особы приходят сюда и предлагают себя любому мужчине, который будет достаточно груб. с ними. А джентльмены, богатство и положение которых являются предметом зависти многих, приходят сюда, чтобы попробовать самые неожиданные способы удовлетворения. Но, как ты сама понимаешь, подглядывать за тем, как это делают другие, хорошо только в самом начале, на заре развития чувств, а вот самой принимать участие в этом театральном представлении… далеко не одно и то же!

Продолжая слушать Орланду, Алекса все пыталась понять, почему она рассказывает обо всем этом именно ей, ведь они едва знакомы.

— А вот и то, что я действительно хотела показать тебе. — Орланда остановилась так неожиданно, что Алекса даже натолкнулась на нее. — Вот этот занавес я отодвину, и через стекло ты увидишь еще одну сценку. Сразу хочу предупредить тебя, что мы можем видеть их, а они нас нет. С той стороны это стекло выглядит как огромное зеркало. Сейчас ты станешь зрительницей моего личного театра и, надеюсь, получишь истинное удовольствие от сегодняшнего спектакля. В эту комнату дамы приводят мужчин, которых выбирают сами, будь то завсегдатаи нашего дома или их кучера. И если я или кто-то из моих гостей захочет… — Орланда гортанно засмеялась, а затем продолжила: — Если тебе захочется присоединиться к этим двоим в постели или занять место той женщины, ты можешь это сделать без колебаний! И могу пообещать, что никто не будет наблюдать за тобой, даже я!