— Не думаю. Они должны прикрепляться к месту заранее.

— Тогда нам понадобится также патрулировать внешнюю поверхность станции, чтобы обнаруживать и уничтожать их.

Но технические подробности уже не интересовали Эсабиана.

— Деталями внешней обороны займется наследник, — объявил он, растянув свой дираж'у в сложную шестиугольную фигуру. Моррийон почувствовал, как напрягся Анарис, но не понял почему. Очередная стадия борьбы за власть, несомненно.

Эсабиан включил пульт между двумя креслами, и на голокартине появился Арес — съемка в реальном времени, осуществляемая кораблем с гиперрацией и широким сенсорным рядом. Облако кораблей вокруг станции как будто не уменьшилось, но Моррийон понимал, что панархисты используют камуфляж. С расстояния, на котором можно расположить сенсорный ряд, не рискуя его обнаружением, металлизированные дипластовые баллоны могут сойти и за крейсера, и за корабли меньшего размера.

— Это даже хорошо, что им известны наши планы. Пусть не тешат себя пустыми надеждами до того, как пламя Ура проглотит их.

АРЕС

На дипластовом экране, отделяющем амфитеатр сидений от Ситуационного Зала внизу, появилась дымка, частично заволакивающая звездно-глифовую голограмму Тысячи Солнц. Постепенно сгущаясь, дымка превратилась в изображение тактической рубки «Астреи».

Марго Нг посмотрела по сторонам, интересуясь, испытывают ли офицеры, аналитики и техники вокруг нее такое же странное чувство, наблюдая в реальном времени четырех человек, удаленных от них на пятьсот световых лет. Они его, несомненно, испытывали — и ей показалось, что она улавливает те же признаки в холодных аристократических чертах Джефа Кестлера, ныне командующего группировкой у Пожирателя Солнц. Рядом с ним стоял командор Мандрос Нукиэль, вызванный специально, а также капитаны Вапет и Терон.

Благодаря второй гиперрации, предоставленной Рифтхавеном, Арес имел теперь постоянную связь с «Астреей», покинувшей станцию две недели назад. В то же время с флотом вокруг Пожирателя Солнц продолжала поддерживаться и курьерская связь. Курьер с рапортом Нукиэля о событиях десятидневной давности прибыл несколько часов назад. Теперь этих десяти дней как не бывало — их съела сверхтехника Ура. Внезапный переход в реальное время действовал ошеломляюще.

Четверо космических офицеров, глядя на человека, сидящего рядом с Нг, отдали честь.

— Ваше величество, — произнес Кестлер.

— Вольно, адмирал, командор и капитаны, — ответил Панарх с приветливым, отменяющим формальности жестом.

Офицеры на экране уселись, и Нг заметила, что Нукиэль посмотрел в сторону, где сидела Элоатри с отцом и сыном Омиловыми. Гностор по праву присутствует на этой встрече, предшествующей высшему военному совету, который состоится через сорок часов, — но Верховной Фанессе, чтобы получить доступ сюда, пришлось сослаться на Протокол Габриэля.

— Прошу ввести нас в курс событий, — сказал Панарх, и продуманная банальность этих слов развеяла чувство нереальности, утвердив новый тактический порядок.

— После отправки последнего курьера новостей почти не было, — сообщил Кестлер. — Все идет куда более гладко, чем я мог предположить. Вся слава принадлежит командору Нукиэлю — это его заслуга.

— Внедрение рифтеров во флотские эскадры действительно идет как по маслу, — сказал Нукиэль. — Операции корабельного уровня проходят успешно, невзирая на не совсем привычный стиль рифтерского командования.

Давящую тишину нарушило легкое оживление. Единственной постоянной величиной в иерархии рифтерских кораблей было то, что никто из них не придерживался флотской модели командования.

Нг присматривалась к Нукиэлю. В его темной бороде появилась седина, которой не было во время их встречи в системе Глоррейке несколько месяцев назад, и морщины на худощавом лице стали глубже. На Аресе они почти не виделись — его направили командиром в систему Пожирателя Солнц еще до того, как ее назначили верховным адмиралом, а прежде их обязанности имели мало точек пересечения.

По-настоящему новым в нем было то, как легко он принял неформальный стиль общения, предложенный Панархом. В командовании он всегда был склонен к официальности. Это нельзя было приписать его новому назначению — личные особенности командиров в таких обстоятельствах проявляются еще ярче.

Но есть и другие виды стресса, подумала Нг, вспомнив, как он посмотрел на Элоатри. После спасения Панарха и его спутников-рифтеров от рифтхавенского флота Нукиэль рискнул своей карьерой ради неких нематериальных вещей, доставив своих пассажиров сначала не на Арес, а на Дезриен, религиозный центр Тысячи Солнц.

— Как обстоит дело с интеграцией персонала на отдельных кораблях? — спросил Брендон. Нукиэлю запретили покидать орбиту Дезриена, вспомнила Нг, глядя на Панарха. Что же было с теми, кто своими ногами ступил на планету, где властвует Сновидение?

— Менее благополучно, — дернул ртом Нукиэль. — Флотский персонал на рифтерских кораблях, как и ожидалось, адаптируется хорошо. Правда, чем дольше они там находятся, тем менее сдержанными и, так сказать, более красочными становятся их рапорты.

— А рифтеры на кораблях Флота?

Кестлер промолчал, но на его лице отразилось презрение. Нукиэль, посмотрев на него, сказал:

— С этим труднее.

«Уверена, что это еще мягко сказано», — подумала Нг.

Проводимая Панархом политика сближения с рифтерской субкультурой требовала этого шага, несмотря на трудности и даже снижение боеготовности, связанные с внедрением рифтеров на военные корабли.

Нукиэль стал рассказывать, как он справляется с проблемами приспособляемости рифтеров к военной дисциплине, и Нг подумалось: «Именно поэтому Кестлер находится у Пожирателя Солнц, а я здесь». Кестлер выступил бы против намерения Панарха участвовать в атаке Флота на Пожирателя Солнц. Если бы он действовал заодно с такой величиной, как Ваннис Сефи-Картано, уже ведущей тонкую и очень эффективную работу против этого решения, Панарху пришлось бы отказаться от своего намерения.

Политика! Это слово следовало бы сделать синонимом дерьма. Нг почти завидовала неспособности Кестлера увязывать потребности Флота с более широкими перспективами, хотя именно эта неспособность обеспечила ей пост верховного адмирала.

— Как продвигается программа амнистии? — спросил Панарх, уходя от проблемы, не имеющей решения. Либо это сработает, либо нет — и в любом случае погибнут те, кто мог бы остаться в живых. Он решил, что одно другого стоит, и кончено, дело Флота совершить все возможное, на что способны люди, сталь и дипласт.

— Пирожкометание себя оправдывает, — сказал Нукиэль, приспосабливаясь к перемене темы. — Как рапорты келлийских разведчиков, так и сенсорное наблюдение показывают предсказуемую реакцию: более плотную концентрацию сил в ответ на тревожные сигналы мониторов и замедление скорости патрулирования. — Командор улыбнулся и вдруг, как ни странно, помолодел — это была улыбка человека, который делает то, чему учился всю жизнь, и счастлив этим, какую бы цену ему ни приходилось платить. — Типичное должарское мышление: не оставлять ни один рифтерский корабль в одиночестве, чтобы никто не мог воспользоваться амнистией. Потому и перебежчиков пока нет.