Я это понимал, а вот соседи по комнате — вряд ли. Их было слишком много, чтобы пришел страх. Когда Вилли разряжал почти бесшумный пистолет практически в упор, они смотрели на него с безмерным удивлением и обидой.

Все это время я молча сидел в своем углу, рассматривая пол под ногами, и боялся шелохнуться. Такие события сложно пережить без последствий, отмахнуться, словно это было с кем-то другим. Вряд ли эта сцена будет мне снится, но определенные изменения в мою жизнь она уже внесла. Не будет посещений особняков знати с хладнокровным убийством зажившихся стариков. Можно сколь угодно долго накручивать себя, обвиняя противника во всех бедах мира, приписывая им мерзостные поступки, чтобы оправдать собственные действия. Но от этого не становишься чище. Пока противник не получит имя, пока я не узнаю, почему его следует устранить, ночные прогулки отменяются. Я видел пустоту в глазах Вилли, застывшую маску на его лице, механические движения руки, лишавшей людей жизни, и понимал, что не хочу стать таким же как он.

— Что там у тебя? — Повернулся ко мне Вилли.

— Преследователь. Хотел убить. Брюнет, у автоматов возле выхода. — Односложно обрисовал ему происходящее. Надеюсь, он не имел ввиду кулек с деньгами.

Вилли щелкнул пистолетом, оценивая боезапас, затем произвел еще пару выстрелов в бесчувственные тела, пока не раздался сухой щелчок.

— Удачно он зашел. — Хмыкнул Вилли, оставляя пистолет стволом к двери.

Последовало новое поручение громилам-сопровождающим, Вилли склонился над трупами, деловито выуживая из их карманов всякую мелочь, вроде бумаг с записями и складируя на столе. Через минуту мой преследователь оказался в комнате, с пистолетом в руках, беззвучно щелкающим в мою сторону. Теперь магический пистолет запомнит его, как стрелка, произведшего последний десяток выстрелов. Вполне достаточно, чтобы стража не стала копать дальше. Убийцу посетителей и служащих казино предоставят им в самом удобном виде — мертвым, с орудием убийства в руках.

— Подожди, а расспросить? — Вилли уже целился в новую жертву из своего пистолета, когда я решил вмешаться.

— Он твой, — небрежный жест в сторону мужчины.

Под дулом пистолета Вилли забирает у него разряженное оружие, обыскивает, лишая ножа, и усаживает за стол на одной со мной стороне. После чего теряет к нам интерес. Мол, твое дело, тебе и разбираться. Ему этот человек нужен только в мертвом виде. В комнате начинается деловитая суета. Вновь распахивается дверь, вкатывают тележки, укрытые простынями — в таких разносят еду по этажам. Тела пакуют веревками, прижимая колени и руки к груди, и переносят на нижнюю этажерку. Драма, которую преподнесут страже, будет происходить где-то в другом месте. Тень на репутацию заведению не нужна.

Занятный выйдет допрос. Я в условной безопасности, перепрыгнуть через разделяющее нас пространство будет довольно сложно. Собеседник тоже в безопасности, относительно меня самого, а значит и способов давления у меня нет. На всякий случай нас контролирует один из головорезов Вилли, но мне он подчиняться не станет.

— Зачем вы пытались меня убить?

В ответ — короткий и злой взгляд, молчание.

— Вы ведь понимаете, что этот громила просто ждет, когда я обращусь к нему за помощью? Тогда вопросы станут куда болезненнее.

— Я готов сдаться страже.

— Вас никто не выпустит отсюда живым. — Покачал я головой.

— Тогда я буду молчать.

— Глупо терпеть мучения и умирать вот так, одному, из-за интересов другого человека. Назовите заказчика, мы отправим его следом. Это будет справедливо.

— Что ты знаешь о справедливости? — Бросил он мне в тихой ярости. — Ты, укравший будущее невинного ребенка?!

— Что? — После всего произошедшего, я не разучился искренне удивляться.

— Отнял у подростка его судьбу. — Выплюнул он фразу. — Обокрал родителей.

— Вы точно не перепутали меня с кем-то? — Сохранил я маску удивления.

События не столь далекого прошлого соизволили аукнуться в виде персонального головореза за спиной. Не стану себя оправдывать, что было, то было. Только я не оцениваю деньги не такого уж бедного семейства в цену собственной жизни, оттого раскаиваться и выпускать убийцу на свободу не собираюсь.

— Медный билет. Вспоминаешь? — Спросил он с тоном превосходства, словно не он в зависимом положении, а я.

Без лишних слов, я попросту закатил рукав на руке, показывая собеседнику серебряный браслет боевого курса.

— По вашему, что это? Мне кажется, совсем не похоже на медь.

Мужчина перевел взгляд на серебристую, слегка мерцающую в темноте поверхность и надолго прикипел к ней взглядом. Я же терпеливо ждал, показав на всякий случай и вторую руку — там, разумеется, ничего не было.

— Вас обманули. — Констатировал я через некоторое время. — Наплели историю, наверняка трагичную и печальную, дали денег и использовали в темную. Зачем курсанту серебряного курса медный браслет? Задумайтесь.

— Эта женщина была весьма убедительна. — Осунулся мой собеседник и сгорбился на своем месте.

— Как ее звали? — Спросил я, уже зная ответ.

— Гретта…

— Одинокая женщина, наверняка симпатичная, жалуется на семейную трагедию. Вместо доказательств — наверняка постель. Слегка непонятно, почему выбрали именно вас.

— Я офицер. Иностранец. — Односложно поведал он, не смотря на меня. — Найм сорван. Денег нет. Я думал намять вам бока. Точнее не вам, а тому… Я не хотел убивать. Какая теперь разница.

Не врет. Жизненного опыта вполне достаточно, чтобы определить наверняка.

— Разница есть, — не согласился я, наткнувшись на одну любопытную идею. — Как вы смотрите на то, чтобы отработать свою жизнь?

— Я не смогу ее убить, — по-своему понял он.

— Имею виду работу по специальности. — Мягко поправил я. — Разумеется, я не смогу вам поверить вот так сразу, поэтому действовать вы будете в рамках магического договора.

— Чем мне придется заниматься? — Кольнуло от него искоркой интереса и невероятным желанием верить в собственное счастье.

— Всем, что я прикажу, разумеется. В рамках понятий чести.

Цинично, не спорю. Но на сегодня хватит смертей.

В таких заведениях должны быть свои нотариусы и бланки магических договоров — я не знал это наверняка, но почти не сомневался в этом. Легко поднялся из-за стола, вышел в сторону барной стойки — головорезы Вилли пропустили меня без вопросов. На кассе, обменяв фишки за денежные сертификаты, знакомая девушка сообщила, где находится нотариус. Я кивнул, автоматически отметив несколько расстёгнутых пуговичек на блузке — победителей любят все, а я им выглядел.

Нужные бланки обошлись в десяток золотых, еще столько же стоил труд нотариуса, довольно четко понявшего суть договора и мои потребности. Лишних вопросов он не задавал — мало ли какие пари проходили в этих стенах раньше. Текст вышел не особо большим — сказывались мои минимальные обязанности и весьма большие требования к другой стороне, выраженные максимально широко. По моей просьбе, в тексте десяток раз упоминалось слово «честь» — в тех моментах, которые слабо относились к сути договора.