— Ну, это многотонная махина на гусеницах, накрытая панцирем из шестиугольных ячеек, так что она внешне действительно напоминает черепаху. На такой громадине станет намного проще, безопаснее и, главное, — дешевле пересекать «грозовой перевал». И пересекать прямо по поверхности. Сейчас же мы практически отрезаны от остальной Зоны. И с каждым днем все меньше и меньше тех смельчаков, которые даже за большие деньги отваживаются через перевал ходить. Вон, я слышал, что вы уже наткнулись в пещерах на нанопаутину. Там ее в принципе быть не должно! А дальше будет только хуже. Аномальных культур чучхисты выращивают с излишком, но некому их транспортировать к черным рынкам. «Черепаха» — хорошее решение этой проблемы.

— И какая халява будет эту громадину двигать? Ну, если ты говоришь, что дешевле будет ездить.

— А сам подумай. Чего внутри «грозового фронта» имеется с излишком? — задал наводящий вопрос техник, но тут же сам на него и ответил: — Там постоянно молнии лупят, только и нужно будет, что с корпуса черепахи эту энергию снимать. Тут актуальна была другая проблема — куда девать излишки этой энергии? Но эту проблему уже решили…

Неожиданно сзади из кузова раздалось недовольное кряхтение Остапа. Здоровяк только сейчас заметил, что техник слишком развязно болтает своим языком, и тут же громко прочистил горло, тонко намекая ему на толстые обстоятельства. Намек мужчиной был понят, и дальнейшие попытки агента вытянуть из него хоть какую-то полезную информацию не увенчались успехом.

Часы тянулись резиной, ехать еще предстояло долго. Лучшие анекдоты и шутки из запасов вояк быстро иссякли, и пустые разговоры ни о чем перешли в вялотекущий режим. Чтобы как-то скрасить оставшиеся часы, Копченый извлек из кармашка прикупленный накануне в бункере пакетик с розовым содержимым. Под косые взгляды остальных мужчин он забил розовую травку в заранее выпотрошенную папироску, поджег ее кончик и затянул в себя дымок «дури», выращенной в Зоне.

Поначалу многие отказались от предложенной им папироски, но постепенно их железная воля дала трещину. Все знали, что этот наркотик абсолютно безвреден для здоровья и не вызывает зависимости, а потому разок вкусить экзотики решили практически все. Папироска пошла по кругу, потом еще одна и еще… И однообразие унылых пейзажей сразу скрасили разноцветные и причудливые галлюцинации.

При других обстоятельствах употреблять в Зоне любую дурь всегда было смерти подобно. Но сейчас, под колпаком абсолютной защиты и при столь длительном безделье, это занятие показалось мужикам вполне допустимым, а после первой затяжки — еще и жизненно необходимым.

Трезвость ума сохраняли лишь несколько человек — техник, его командир, проводник и агент безопасности. Эти четверо на фоне разразившегося веселья сидели с чересчур мрачными лицами, зыркали друг на друга и играли в молчанку. Впрочем, одной из особенностей экзотического наркотика было то, что его воздействие длилось недолго. Спустя несколько часов вся дурь из организмов мужчин бесследно выветрилась, оставив у каждого лишь забавные воспоминания об увиденных глюках.

Шли часы, и пейзаж постепенно стал меняться. Все чаще и чаще путь вездеходу преграждали непреодолимые препятствия, которые приходилось объезжать, делая огромные крюки. В конце концов машина остановилась на вершине практически отвесного склона, за которым уже начинался взрослый бедленд[21], местами переходящий в шипастую гребенку «каменного леса».

С этой возвышенности в особо ярких грозовых вспышках можно было увидеть чернеющий вдали Великий Корейский Разлом, перерубивший полуостров. Конечный пункт назначения был восточнее этого места. Сам кратер на центральном и единственном перешейке, соединявшем северный и южный края пропасти, был почти не виден из-за испарений, поднимающихся со дна Разлома. И на первый взгляд казалось, что расстояние, разделяющее отряд и этот огромный каньон, преодолеть было нереально, настолько вся земля здесь была изрыта и переломана.

— Ну шо, хлопци! За допомогу вам дякую, аж пидскакую! — Остап поднялся со своего места и стал жать руки всем мужикам подряд, тем самым подгоняя их. — Адали вже топайтэ пишки!

После скупого и спешного ритуала прощания, Остап отошел в сторонку о чем-то пошушукаться с проводником. О чем там они секретничали, большинству в группе было не интересно. Большинству, но не агенту безопасности.

Сергей, делая вид, что проверяет свое снаряжение, краешком глаза внимательно следил за их разговором. И хоть лейтенант по губам читать не умел, но по нескольким непроизвольным кивкам Остапа в сторону остальных мужчин он понял, что этот тихий тайный спор касается группы в целом. Агент безопасности многое бы отдал, чтобы узнать, о чем именно сейчас спорил озабоченный здоровяк со сталкером. Но Сергей уже давно принял решение не рисковать и не делать «резких движений» по отношению к проводнику, чтобы раньше времени не спугнуть ценнейший экземпляр. Его сейчас успокаивало лишь осознание того, что очень скоро ему предоставится шанс выжать из этого скользкого типа ответы на все интересующие вопросы. И в средствах выжимания этих ответов ограничений не будет.

Тайный спор закончился, Остап пожал Лангусту руку и запрыгнул в кабину вездехода. Приводы транспорта вновь засвистели, и вездеход отправился в обратный путь. Сергей проводил его печальным взглядом. Какое-то неясное размытое сомнение с тревогой закралось в его душу. Ему почему-то показалось, что он в последний раз видит людей этого загадочного зонного сообщества, этого высокотехнологичного человеческого улья.

Дальше, несмотря на видимую сложность пути, группа продвигалась весьма уверенно. Виляние по расщелинам чередовалось с лазаньем по скалам и нырянием во всякого рода несмертельные аномалии. Последнее было продиктовано тем, что все эти зоны каким-то странным образом подавляли другую смертельную опасность — радиацию. Именно участки повышенного радиационного фона все чаще становились причинами поиска обходных тропок. Даже обитатели этих гиблых земель не причиняли столько хлопот, сколько доставлял этот единственный фактор.

А живность здесь обитала в основном неагрессивная. Щедро разросшиеся колонии радиоактивных грибов способствовали процветанию всякой мутности, которая ими и питалась. Кроме белесых червей и всевозможных ящерок здесь еще были и небольшие шестипалые создания, похожие на обезьян. Они ловко перепрыгивали с одной иглообразной скалы на другую и сверху с любопытством наблюдали за чужаками.

Такое обилие «травоядных» не могло не породить и хищников. Но в основном эти здоровые и шустрые твари охотились наверху и сцапывали лишь тех, кто оказывался на верхних уровнях «каменного леса», а в расщелины спускались лишь на покой, будучи уже сытыми.

Несколько раз гигантская многоножка, напоминающая сколопендру, попыталась приблизиться к отряду и напасть на людей сверху, но, получив щедрую порцию пуль в свое уродливое тело, поспешила ретироваться. Здесь с излишком было и другой, менее опасной для нее еды. Другое бы животное обозлилось и попыталось как-то отомстить обидчикам, но, видимо, зверушки с таким типом поведения здесь были уже давно съедены и… теперь на них растут грибы.