— Мама родная! — вполголоса заметил капитан Мальцев, озираясь; впрочем, ошеломленным он не выглядел. — Не увидел бы своими собственными глазами — не поверил бы!

— Их здесь нет! — прошептал Северцев. — Скорее всего они в соседнем зале!

— Странно… — так же тихо отозвался Сундаков.

— Что?

— Такие объекты должны очень хорошо охраняться.

— Может, банда Евхаристия уничтожила охрану?

— Плохо верится. Что-то тут не так.

— В принципе я тоже чувствую некий подвох. Что будем делать?

— То, ради чего прибыли.

— Тихо! — приложил палец к губам капитан. — Я слышу голоса…

Все замерли, прислушиваясь к текучей тишине пещеры. Изредка откуда-то в зал долетали тихие потрескивания, шелесты и необычные дребезжащие стоны, будто стены пещеры отражали «мысли» мечей, а не человеческие голоса.

— Они в другом зале, — почти беззвучно произнес Олег. — В зале Мечей Зла и Порока. Чернобой спрятан там.

— А второй меч? Боривой?

— Здесь. — Северцев сделал несколько шагов, разглядывая рукояти мечей, ткнул пальцем в рукоять. — Предлагаю вооружиться. Если воры возьмут Чернобой, справиться с ними можно будет, только взяв в руки меч того же уровня.

— Сможешь вытащить?

— Попробую.

Северцев взялся за рукоять меча, вздрогнул. Руку свело как от электрического разряда. Но в следующее мгновение он почувствовал такой прилив сил и бодрости, что едва не закричал, рванул меч вверх и поднял бликующее лезвие над собой.

— Есть!

— Тише! — прижал палец к губам Сундаков. — Не стоит терять преимущество неожиданности. Здесь есть другой выход?

— Не знаю. Мы возвращались обратно этим же путем.

— Тогда нам лучше всего устроить засаду.

— Возьми меч. Вдруг они захотят взять с собой еще пару символютов?

Сундаков хотел отказаться, но подумал и согласился:

— Уравновесим шансы. Какой посоветуешь?

— Да любой, какой на тебя посмотрит. Тут хранятся мечи героев, послужившие благому делу.

— Я бы взял вот тот. — Виталий со смешком указал на огромную рукоять, обмотанную простым ремешком, которая вполне могла уместить не одну или две, а целый десяток ладоней. — Но он чуток великоват.

— Это Расей, меч Святогора, по словам Хранителя. Возьми лучше Калибурн, меч Артура.

— Мне по душе русские мечи.

— В таком случае возьми меч Руслана. — Северцев показал на красивую резную рукоять, напоминающую восьмиконечный крест, украшенный рубинами. — У него изумительное имя — Сияющий.

Сундаков подошел к столбу, взялся за рукоять, напрягся. По жилам протек жидкий пламень возбуждения и жизнерадостного нетерпения. Меч практически мгновенно признал нового хозяина, легко прочитав его мысли и движения души. Виталий медленно, без рывка, вытащил его из камня, оглядел, вздохнул с восхищением:

— Красавец!

— Как дети, право слово, — буркнул капитан Мальцев, поджав губы. — Давайте займемся делом, они вот-вот появятся.

— Не хочешь обзавестись ножиком?

— Я не спец по фехтованию. Мой удел — стрелковое оружие.

— Как знаешь. Кажется, они уже идут! Прячемся! Катя, бегом отсюда! Ждите нас у лифта!

— Но я хочу помочь…

— Хотите помочь — слушайтесь!

Девушка шире открыла глаза, изучая лицо путешественника, ставшее жестким и чужим, затем молча повернулась и пошла к выходу из зала, ссутулив плечи. Мужчины проводили ее глазами, переглянулись. Все понимали, что она сейчас чувствует.

— Прячемся, — повторил Сундаков. — Идут!

Послышались приближающиеся голоса, и в пещеру через дальний проход, соединявший залы Обители, проникли шестеро людей: трое парней в кожаных куртках, два монаха с мечами в руках и Дмитрий Храбров, тоже с мечом.

Зело Он не помнил, с чего все началось. В таких случаях говорят: затмение нашло.

Сознание почти полностью перешло в подчинение воле меча, и лишь подсознание, опиравшееся на жизненно важные принципы — совесть, честь и справедливость, изредка вмешивалось в деятельность сознания, и тогда Дмитрий на короткие мгновения спохватывался, начинал думать, искать выход из создавшегося положения. Но потом снова «нырял» в бесплотное облако неуловимых и нереальных движений души, поддавшейся гипнозу черной силы.

Они вышли в зал с мечами, принадлежащими героям былин и мифов, где было значительно прохладнее, и в этот момент в проходе между стеной зала и скоплением столбов-ортов появился высокий небритый человек, в котором Дмитрий не сразу узнал Виталия Сундакова.

Команда Евхаристия остановилась.

Несколько секунд все молча смотрели на неожиданно возникшее препятствие.

Монах растолкал своих помощников, вышел вперед, растянул губы в хищной усмешке:

— Вот так сюрприз! Сам господин Сундаков нас встречает! Я чувствовал изменение пси-потенциалов, но считал, что это старик-волхв бродит поблизости, пытаясь помешать. Вас я никак не рассчитывал увидеть, герр Сундаков.

— Положите мечи на место, — негромко, но тяжело, будто камни ворочал, сказал путешественник, держа руки за спиной.

— Здрасте, я ваша тетя! — сделал шутовской реверанс Евхаристий. — Сейчас испугаюсь и брошусь выполнять приказ. Не лучше ли будет вам, господин экстремал, убраться с дороги подобру-поздорову? Обещаю, мы вас не тронем.

— Верните мечи на место! — тем же тоном повторил Сундаков, посмотрел на Дмитрия. — Дима, образумь его.

Храбров хотел ответить, что он бы рад, но снова сквозь голову пронесся сквознячок чужой воли, и Дмитрий проговорил несвоим голосом:

— Уйди с дороги, учитель! Один ты ничего не сделаешь.

— Вот! — поднял палец Евхаристий с одобрением. — Правильный совет. Воспользуйтесь им, пока не поздно.

Из-за толстого столба в двадцати шагах вышел еще один человек, Олег Северцев, также держа руки за спиной.

— О! — с легким удивлением проговорил Евхаристий, переставая улыбаться. — Еще один искатель приключений объявился. Вы мастера на сюрпризы, господа экстремалы. Однако у меня нет времени на светские беседы. Прочь с дороги, иначе мы пройдем через ваши трупы!

— Попробуйте, — спокойно усмехнулся Сундаков, вынося из-за спины сверкнувший меч.

Северцев сделал то же самое.

Наступила короткая звонкая тишина.

Глаза Евхаристия сверкнули, губы снова растянулись в пренебрежительной и зловещей одновременно улыбке.

— Великолепно! Само провидение дает нам возможность протестировать мечи. Что ж, господа, вы сами этого захотели. Дмитрий, Кифа, уберите этих дураков с дороги! Вперед!