Капитал Сомс шагнул к винтовой лестнице:

– Аккуратнее там! По моему приказу будьте готовы его поднять.

– Они не смотрят, – объявила Клодия, опуская визор. – Никто ничего не предпринимает.

– Королева еще не прибыла. Наш человек, приехавший вчера ночью, говорит, что она и Тайный Совет двигаются не спеша, чтобы побольше людей увидели самозванца. Сейчас они в Мэйфилде, до нас доберутся через несколько часов.

Бам! – разводной мост опустился. Черные лебеди во рву шумно замахали крыльями и поплыли в камыши.

Клодия перегнулась через бойницу.

Со двора медленно вышли женщины с котомками на плечах. Кто-то нес детей. Девочки постарше вели за руку младших братьев и сестер. Они оборачивались и махали окнам. За ними на самой большой повозке, запряженной ломовой лошадью, ехали старые слуги. Повозка так и подпрыгивала на неровностях моста, но никто не роптал.

Финн насчитал двадцать два человека.

– Ральф уезжает?

– Я приказала ему, – засмеялась Клодия. – А он в ответ: «Да, миледи! Что распорядитесь подать на ужин?» Ральф уверен, что без него поместье развалится.

– Ральф, как и все мы, служит Смотрителю, – вмешался капитан Сомс. – Не обижайтесь, миледи, наш хозяин он. В его отсутствие мы охраняем дом.

– Мой отец такой преданности не заслуживает, – проговорила Клодия хмуро, но так тихо, что слышал только Финн.

Сомс ушел взглянуть, как поднимают мост, а Финн подошел к Клодии и вместе с ней наблюдал, как девушки бредут к королевскому лагерю.

– Их сейчас допросят. О том, кто мы, каковы наши планы.

– Это ясно. Только я не хочу быть виноватой в их гибели.

– Думаешь, дойдет до такого?

– Нужно организовать переговоры с Сиа, – ответила Клодия, смерив его взглядом. – Нужно выиграть время. И поработать над Порталом.

Финн кивнул. Клодия прошла мимо него к лестнице и бросила через плечо:

– Иди сюда. Не стой там подолгу. Одна меткая стрела, и случится непоправимое.

Финн посмотрел на девушку и, когда она добралась до лестницы, спросил:

– Ты ведь мне веришь, да, Клодия? Нужно, чтобы ты верила моим воспоминаниям.

– Конечно, я верю тебе. А теперь пойдем! – проговорила она, но при этом стояла спиной к Финну и не обернулась.

– Здесь темно. Подсвети получше! – Раздраженный голос Кейро разнесся по лазу, эхо делало его гулким и странным. Аттия встала на цыпочки, вытянула руку с факелом, но Кейро не увидела.

– Что ты видишь? – крикнул Рикс снизу.

– Ничего. Лезу дальше.

Скрип, лязг, сдавленные ругательства – лаз подхватывал все и повторял, повторял, повторял шепотом.

– Осторожнее! – крикнула взволнованная Аттия, но Кейро не удосужился ответить. Как ни пыталась девушка стабилизировать цепную лестницу, та крутилась и дергалась. Тогда подошел Рикс и изо всех сил натянул самый конец лестницы. Аттии стало легче.

– Рикс, пока мы одни, послушай меня! Кейро намерен украсть у тебя Перчатку. Давай подложим ему свинью!

– То есть настоящую Перчатку я отдам тебе, а сам понесу фальшивую? – Чародей хитро улыбнулся. – Бедная моя Аттия! Это предел твоего коварства? Любой ребенок способен на большее.

Девушка свирепо на него взглянула:

– Я, по крайней мере, не отдам ее Инкарцерону. И не погублю всех нас.

– Инкарцерон – мой отец, Аттия. Я порождение его казематов. Он не предаст меня.

Аттия раздраженно стиснула лестницу… и поняла, что она больше не дергается.

– Кейро! – Аттия и Рикс замерли в ожидании, слыша, как стучит сердце Тюрьмы. – Кейро, ответь мне!

Лестница свободно свисала из лаза. По ней никто не карабкался.

– Кейро!

В ответ раздался звук, но приглушенный и слишком далекий – не разберешь.

Аттия торопливо сунула факел Риксу:

– Кейро что-то нашел. Я лезу за ним.

Она подтягивалась на первую скользкую перекладину, когда Рикс сказал:

– Если там беда, произнеси слово «опасность». Я услышу и пойму.

Аттия вгляделась в изъязвленное лицо, в беззубую улыбку чародея. Она спустилась вниз и подошла к нему вплотную.

– Рикс, а насколько ты свихнулся? Вконец или даже не начинал? У меня вот возникли серьезные сомнения…

Рикс изогнул бровь:

– Я Темный Чародей, Аттия. Я непостижим.

Лестница извивалась и скользила в руках, как живая. Девушка отвернулась от чародея и начала карабкаться. Дыхание сбилось довольно скоро. Руки сползали с перекладин, облепленных грязью с сапог Кейро, становилось все жарче, тяжелый серный запах некстати напомнил о Риксовой версии магматического очага.

Ладони горели огнем. Малейшее продвижение превратилось в пытку, факел внизу – в искру среди тьмы. Аттия подтянулась еще на одну перекладину, повисла, чувствуя, как кружится голова, и вдруг поняла, что вместо лаза перед ней слабо освещенное пространство. И пара сапог.

Сапоги были черные, поношенные, с серебряной пряжкой на одном и лопнувшим швом на другом. Носивший те сапоги наклонился, потому что на девушку упала его тень, и сказал:

– Как приятно снова увидеть тебя, Аттия! – Он схватил ее за подбородок, поднял ей голову, и девушка увидела его холодную улыбку.

Дверь кабинета выглядела точно так же: черная как смоль, с черным лебедем, надменно сверкающим глазом.

– Однажды это сработало. – Клодия с нетерпением смотрела на гудящий диск. Финн стоял за ее спиной и смотрел на вазы и латные доспехи, выставленные вдоль длинного коридора.

– Здесь немного лучше, чем в дворцовых подвалах, – отметил он. – Но ты уверена, что Портал тот же? Как такое возможно?

Диск щелкнул.

– Не спрашивай меня. – Клодия сняла диск со скважины. – По теории Джареда, Портал на полпути от нашего мира к Тюрьме.

– То есть здесь мы уменьшимся в размере?

– Я не знаю!

Замок лязгнул. Клодия повернула ручку, и дверь открылась.

За порогом кабинета у Финна закружилась голова. Он огляделся по сторонам и проговорил:

– Невероятно!

Портал действительно был тот же самый, что он видел в Хрустальном дворце. Провода и хитроумные устройства Джареда по-прежнему соединялись с панелью управления. Гигантское перо, по-прежнему лежащее в углу, всколыхнулось на сквозняке. Смещенную комнату по-прежнему наполнял гул, одинокие стол и кресло казались по-прежнему таинственными.