Расширить число своих союзников Германии не удалось. Правда, успешно проведенные Риббентропом новые переговоры в Москве в конце сентября 1939 г. увенчались подписанием договора о границе и дружбе между Германией и СССР. Но и этот договор не связал Советский Союз обязательствами по отношению к Германии.

На Риббентропа, который всего месяц назад был объявлен «новым Бисмарком», теперь возлагалась ответственность за грубый просчет, в результате которого Германия получила войну с Францией и Великобританией. Когда же война приняла неблагоприятный для Германии оборот, обвинения в адрес Риббентропа становились все более резкими.

До конца жизни, даже в ожидании смертного приговора в Нюрнбергской тюрьме, бывший рейхсминистр старательно собирал свидетельства, чтобы оправдаться перед всем светом и свалить вину на других за развязывание Второй мировой войны.

Однако победы гитлеровской армии в начале Второй мировой войны позволяли забыть о грубой ошибке рейхсминистра иностранных дел.

В 1940–1941 гг. рейхсминистерство Риббентропа обеспечивало дипломатическое прикрытие нападения Германии на ряд стран Европы. Давая инструкции своим дипломатам, Риббентроп подчеркивал важность соблюдения точности в сроках вручения ультиматумов. 9 апреля 1940 г. в 5.20 утра по центральноевропейскому времени послы Германии в Дании и Норвегии, которые за 20 минут до этого разбудили министров иностранных дел этих стран, вручили им свои ноты, схожие по содержанию. Как отмечал Ширер, «ультиматум, пожалуй, был самым наглым документом, из тех, что до сих пор сочиняли Гитлер и Риббентроп, эти великие мастера дипломатического обмана». В нотах содержались требования немедленно и без сопротивления принять «защиту рейха». В ноте к правительству Норвегии утверждалось, что «германские военные операции направлены исключительно на то, чтобы защитить север от намеченной оккупации норвежских баз англофранцузскими войсками».

Посол Германии в Дании фон Ренте-Финке вручил ноту об объявлении войны, когда германские войска уже перешли датскую границу. Позже Ренте-Финке сообщал в Берлин: «Датчане оказались совершенно неподготовленными к тому, чтобы понять суть моего посещения… Заявление о том, что немецкие войска уже перешли датскую границу и начинают высаживаться в Копенгагене, показалось им таким неожиданным, что они вначале попросту не хотели этому верить». В 8.34 утра Ренте-Финке сообщал Риббентропу, что датчане «приняли требования, хотя выразили протест».

Посол в Норвегии Курт Брэуер сообщил в 5.52, что норвежское правительство отвергло ультиматум, заявив: «Мы не сдадимся добровольно: борьба уже началась». Риббентроп был в ярости и требовал от посла новых представлений правительству Норвегии. Однако правительство уже покинуло Осло.

Схожим образом действовало рейхсминистерство и по отношению к нейтральным странам на западной границе Германии. Уже 25 августа 1938 г. военное руководство рейха пришло к выводу: «Бельгия и Нидерланды, находясь в руках Германии, будут представлять собой исключительное преимущество в воздушной войне против Великобритании». 23 мая 1939 г. на совещании с военными Гитлер заявил: «Воздушные базы Бельгии и Голландии должны быть оккупированы. Заявления о нейтралитете следует игнорировать. В данном случае рассуждения о том, правильны или неправильны договоры, не имеют никакого значения. Армия должна будет занять те позиции, которые важны для военно-воздушного и военно-морского флота. Если Бельгия и Нидерланды будут успешно оккупированы и оккупация будет закреплена, если Франция будет также побеждена, то основные условия для успешной войны против Англии будут обеспечены».

Риббентроп вспоминал: «При вступлении в Нидерланды, Бельгию и Люксембург министерству иностранных дел… непосредственно перед началом военных операций поручались передача меморандумов правительствам этих стран и вручение соответствующего материала.

От имени германского имперского правительства я сообщал правительствам Бельгии и Голландии о непосредственно предстоящем нападении Англии и Франции на Германию через бельгийскую и голландскую территории. Я довел до их сведения, что Бельгия и Голландия не выполнили те условия, при которых Германия в начале войны была бы обязана соблюдать их нейтралитет… Правительству Люксембурга мне пришлось сообщить, что наступление Англии и Франции, решение о котором принято по согласованию с Бельгией и Нидерландами, включило бы и область люксембургского государства. Поэтому имперское правительство вынуждено распространить начатые операции и на территорию Люксембурга. Я указал на то, что летом 1939 г. ведшиеся между участвующими в конфликте державами переговоры о нейтрализации Люксембурга были внезапно прерваны Францией, заметив, что этот привлекший к себе тогда внимание инцидент теперь нашел свое объяснение».

К. Типпельскирх писал: «Оба нейтральные государства, Бельгия и Голландия, были поставлены перед совершившимся фактом: лишь после того, как немецкие войска перешли границу им в одинаковых по содержанию нотах, между прочим, было поставлено в упрек то, что они с самого начала войны якобы все более открыто и широко нарушали нейтралитет».

Позже, когда в 1943 г. Риббентропу исполнилось 50 лет, его коллеги по работе решили преподнести ему подарок: в шкатулку, украшенную полудрагоценными камнями, были помещены тексты договоров, которые он подписал. В своих воспоминаниях Шпеер заметил, что за пределами его министерства над Риббентропом потешались: почти все эти договоры были вероломно нарушены Германией.

Победа Германии на Западном фронте сопровождалась расширением глобальных амбиций правительства Третьего рейха. Риббентроп принял участие в разработке пакта трех держав (Германия, Япония и Италия), который был подписан 27 сентября 1940 г. Как признавал Риббентроп, «в этом договоре взаимно признавалось главенство Германии и Италии в создании нового порядка в Европе и главенство Японии в создании нового порядка в «Великоазиатском пространстве». Учитывая наличие советско-германского договора о ненападении, в договоре подчеркивалось сохранение «политического статуса, который существует в настоящее время между заключившими настоящий договор сторонами и Советской Россией».

Готовя нападение на Грецию в соответствии с директивой верховного командования германскими вооруженными силами от 12 ноября 1940 г., рейхсминистерство иностранных дел во главе с Риббентропом предпринимало меры, чтобы сделать Югославию своей союзницей. Усилия Риббентропа увенчались успехом: 24 марта 1941 г. Югославия присоединилась к Тройственному пакту. Правда, как вспоминал Риббентроп, после подписания соответствующего протокола Гитлер сказал ему, что церемония присоединения показалась ему «похожей на погребение», имея в виду проявленную югославскими министрами позицию».

Однако 27 марта в Белграде произошел переворот. Правительство Д. Цветковича, присоединившееся к Тройственному пакту, было свергнуто. На трон был возведен король Петр II, а новое правительство Д. Симовича обратилось 30 марта к Советскому Союзу с предложением заключить военно-политический союз. 6 апреля 1941 г. в 3 часа ночи в Кремле был подписан договор о дружбе и ненападении между СССР и Югославией. Однако через 2 часа после этого события Югославия подверглась нападению германских войск.