— Да пошли вы! — Дмитрий, разозлившись, вскочил и взмахнул рукой, но ее тут же перехватили и болезненно заломили за спину, а он уткнулся лицом в стол.

Пронзительная боль в выкрученной руке заставила его застонать, а левой рукой хлопать по столу, словно борец, признающий свое поражение после болевого приема.

— Петя, надень на него наручники, он не понимает хорошего обхождения, — велел помощнику следователь, и на руках Дмитрия, заведенных за спину, защелкнулись наручники.

В комнату вошли пожилые мужчина и женщина в потрепанной одежде, пугливо оглядываясь, и Дмитрий испытал облегчение от того, что это были не жильцы этого дома, словно это что-то меняло в его положении. Дмитрий вспомнил, что кинжалом, подобным тому, который, как оказалось, пропал из «музейной», он разделывал индюшку на обеде в доме странного семейства Драгомысловских.

— Этого не может быть! — Он закрыл глаза, надеясь, что, когда откроет, снова окажется в прежней жизни, где все было понятно и объяснимо.

Серебристый джип «Лексус» медленно двигался в автомобильной толчее шумной Лукьяновской площади. То и дело предупреждающе звучали трамвайные звонки, на которые не реагировали наглые автомобилисты и бесстрашные пешеходы. На заднем сиденье автомобиля расположились двое: коренастый лысоватый мужчина лет пятидесяти в светлом костюме и блестящем синем галстуке и миловидная черноволосая девушка с прической «а ля паж», в коротком светлом платьице с огромными красными цветами. Лысоватый мужчина недовольно произнес:

— Из-за тянучек и пробок я предпочитаю ездить с водителем. Не люблю попусту терять время, а так в пути могу поработать — планшет всегда со мной. Оксана, как относишься к нашей столичной кутерьме?

— В Чернигове значительно спокойнее, менее шумно, Павел Андреевич. Но мне не привыкать — пять лет училась тут в университете на юридическом. Жила в общежитии на Ломоносова.

— Ах да, я ведь читал твое резюме, — кивнул мужчина, искоса, с легким прищуром глянув на девушку, всем своим видом говоря: «Я никогда ничего не забываю, все помню». — Удивительно, во время учебы ты жила в общежитии, а не у тети, к которой сейчас переехала.

— Времена меняются, меняются и люди. В двадцать лет я хотела независимости и свободы, да и тетя жила не сама, а с гражданским мужем. Прошло восемь лет, тетя живет одна, все время болеет, ей требуется помощь. Это и послужило основной причиной того, что я переехала к ней.

— То есть была еще и неосновная причина? — Легкая ироничная улыбка промелькнула по лицу мужчины. — Твои отношения с прежним руководством?

— Точнее, их отсутствие! — резко произнесла девушка. — Мне пришлось уволиться, и, в силу сами понимаете каких причин, с трудоустройством у меня там были проблемы.

— Насколько серьезное заболевание у тети?

— Прошу простить меня, Павел Андреевич, но это сугубо личное и к моей будущей работе не имеет отношения.

— Как знать, как знать, — произнес мужчина, изучающе глядя на нахмурившуюся девушку.

Ей же был понятен ход его мыслей: провинциалка, из-за неудачного служебного романа ищет счастья в столице, рассчитывая в перспективе на тетино наследство — столичную квартиру.

«Лексус» свернул на полого поднимающуюся улицу Дегтяревскую, медленно двигаясь в бесконечном потоке машин. С обеих сторон хмуро теснились «сталинки», их первые этажи были во всевозможных вывесках банков, юридических и нотариальных контор, магазинов. Метров через сто, с левой стороны, в просвете между домами мелькнула высокая серая бетонная стена, за которой виднелось хмурое здание с зарешеченными окнами и высилась квадратная кирпичная башня. К стене жались металлические гаражи.

— Несколько странно чуть ли не в центральной части города увидеть тюрьму. Еще удивительнее, что за обычными частными гаражами стена с «колючкой». Судя по изоляторам, она под напряжением. Второе ограждение значительно выше, с четырьмя рядами спирали Бруно. Вышка — высотой с колокольню. Видимо, территория тюрьмы немалая, — уважительно произнесла девушка и подытожила: — Серьезно тут охраняют!

— Ты наблюдательная, — отметил мужчина. — Сразу все срисовала.

— У меня память фотографическая, — гордо улыбнулась девушка. — Могу более подробно описать: сколько гаражей, какого цвета их ворота, что написано на втором слева. Тюремный корпус, по-видимому, четырехэтажный, по фасаду имеется окон… — Тут она замолчала, очевидно, в уме их пересчитывая.

— Верю, — рассмеялся мужчина. — Для адвоката важно иметь отличную память и подвешенный язык. Что еще?

— Обширные связи.

— Молодец, Оксана! Вижу, сработаемся.

«Лексус» свернул и, проехав между пятиэтажками, остановился перед пятнистым шлагбаумом, закрывавшим проезд к облицованному продолговатой плиткой болотного цвета двухэтажному зданию. Слева к нему примыкала высоченная бетонная стена с закрученной спиралью поверх нее колючей проволокой, справа находились ворота синего цвета и снова стена с «колючкой». За ней виднелся фасад тюремного корпуса с зарешеченными окнами, выкрашенный в оранжевый цвет, но он был гораздо ниже, чем предположила Оксана. Около шлагбаума находился «пятачок» автостоянки, полностью заставленный автомобилями.

— Итак, Оксана, мы с тобой подъехали к Лукьяновскому тюремному замку, попросту говоря, Лукьяновскому СИЗО, обители человеческой боли и страданий, куда может завести алчность и ее величество дурость. Ты здесь в первый раз?

— Во время учебы в университете нам сюда экскурсии не устраивали, но, когда работала помощником судьи, я в подобных учреждениях бывала. Так что имею представление.

— С большинством клиентов моя первая встреча происходит именно здесь, но и я не знаю всего того, что творится за этими стенами. Я имел бы смелость сравнить тюрьму со шкатулкой с двойным дном. Одна ее часть доступна многим, вторая скрывает в себе много тайн.

— Вы еще не рассказали о клиенте, с которым предстоит встретиться, — напомнила девушка, которой надоела пустая болтовня попутчика.

Мужчина лукаво усмехнулся.

— Дмитрий Петрович Погодин, сорока семи лет, весьма преуспевающий бизнесмен, состояние которого оценивается в десятки миллионов «зеленых». В прошлом году женился на красавице топ-модели. Обвиняется в предумышленном убийстве своего компаньона, Виталия Левченко, статья 115. Улик против него воз и маленькая тележка, но он все отрицает.

— Мотивы какие? Бизнес, ревность, бытовая ссора?

— Его история настолько нереальна, что я до сих пор сомневаюсь в его вменяемости, но судебно-психиатрическая экспертиза признала его здоровым, а значит, подсудным. Остальное узнаешь, когда мы с ним встретимся. — Адвокат скомандовал водителю: — Витя, найди место, где припарковать машину. Когда мы будем выходить из СИЗО, я тебя наберу.