недовольства, стараясь проявлять больше доблести и благоразумия. Налоги с народа он взимал весьма умеренные, да и те тратил не на себя, а на благоустройство города и на проведение общественных праздников. В остальном в Афинах продолжали действовать прежние законы. Тираны заботились лишь о том, чтобы кто-нибудь из их семьи всегда занимал должность архонта. Благодаря разумной сдержанности господство Писистратидов не было афинянам в тягость. Братья даже пользовались у них некоторой популярностью. Но такова уж судьба любой тирании, что рано или поздно ей приходит конец. Ведь народ не может бесконечно сносить несправедливую власть, хотя бы она и старалась во всем ему угодить!

Повод, из-за которого в Афинах с новой силой разгорелась борьба партий, был, по-видимому, совсем незначительный. Гиппарх находился в ссоре с одним юношей по имени Гармодий. Желая его унизить, тиран сначала пригласил сестру Гармодия нести на праздничной процессии священную корзину, а затем отказал ей, высокомерно заявив, что она недостойна такой чести. Этот поступок Гармодий воспринял как тяжкое оскорбление. Охваченный благородным гневом, он вместе со своим другом Аристогитоном задумал трудное, но славное дело – убить обоих тиранов и вернуть городу свободу. В заговоре с ними было еще несколько человек.

Покушение отложили до празднования Великих Панафиней. В намеченный день Гармодий и Аристогитон, скрыв под одеждой кинжалы, стали подбираться к Гиппию, и вдруг увидели рядом с тираном одного из своих товарищей по заговору. Их беседа показалась друзьям подозрительной. Они решили, что сообщник изменил им, выдав весь замысел, и не решились приблизиться к старшему из Писистратидов. Вместо этого Гармодий и Аристогитон устремились к воротам акрополя и тут неожиданно столкнулись с Гиппархом. Оба разом бросились на тирана и сразили его ударами кинжалов.

В следующее мгновение Гармодий был убит телохранителями, а Аристогитон схвачен. Несчастного подвергли жестоким пыткам, стараясь узнать у него о других заговорщиках. И действительно, Аристогитон назвал имена множества знатных афинян, причем все они считались друзьями тиранов. Одни утверждают, что он сделал это нарочно, добиваясь, чтобы Гиппий казнил невинных и тем самым вызвал к себе всеобщую ненависть. Но другие говорят, что Аристогитон ничего не выдумал, и эти люди в самом деле являлись его сообщниками. Как обстояли дела на самом деле, так и осталось неизвестным. Не в силах более выносить муки, Аристогитон решил ускорить свою смерть и прибег для этого к следующей хитрости: он пообещал Гиппию выдать еще многих своих товарищей, но только с одним условием – тиран должен был обещать ему помилование. Гиппий согласился и в знак крепости своей клятвы подал узнику руку. Тут Аристогитон рассмеялся в лицо тирану и поздравил его с новым бесчестьем – ведь он пожал руку убийце своего брата! Эти слова так раздражили Гиппия, что он не мог сдержать себя от гнева – выхватил меч и убил Аристогитона. Все это произошло в 514 г. до Р.Х.

С тех пор власть Писистратидов над Афинами стала не в пример более тяжкой. Мстя за брата, Гиппий перебил и изгнал многих своих прежних друзей. Но чем больше он казнил и карал, тем меньше у него оставалось доверия к приближенным. В свою очередь, афинян глубоко возмущали жестокость и беззакония Гиппия. Их нелюбовь к тирании росла с каждым днем и обратилась, наконец, в непреклонную ненависть.

4) Алкмеониды и их борьба с тиранией

В это время в борьбу с Писистратидами включились Алкмеониды. Род этот вел свое происхождение от мифических пилосских царей и всегда пользовался в Афинах большим влиянием. Положение его поколебалось только в конце VII в. до Р.Х., после жестокой расправы архонта Мегакла над участниками килоновой смуты. С тех пор над Алкмеонидами постоянно висела угроза изгнания. Однако, удача не покинула их даже в этих прискорбных обстоятельствах.

Как-то раз в Дельфы прибыло посольство из далеких Сард. Лидийцы желали вопросить оракул для своего царя Креза, но столкнулись в Греции с большими затруднениями. Ведь число желающих попасть к Пифии было огромно, своей очереди приходилось ждать неделями, а порой и месяцами! Лидийским послам пришлось бы не сладко, но тут заботу о них взял на себя Алкмеон, сын Мегакла. Он помог чужеземцам быстро и без задержки исполнить возложенное на них поручение, а потом оказал им много других важных услуг. Возвратившись в Сарды, лидийцы не раз с благодарностью вспоминали об Алкмеоне. Крез решил по-царски отблагодарить доброжелательного грека. Он просил Алкмеона прибыть в Сарды, а когда тот явился, сказал ему: «Твоя доброта достойна примерного воздаяния. Ступай в мою сокровищницу и возьми оттуда столько золотого песка, сколько сумеешь унести!» – «Блаженны те, кто отмечен твой милостью, царь, ибо она безмерна, – отвечал Алкмеон. – А раз я сумел ее заслужить, то сумею ей и воспользоваться!» Когда пришло время отправляться в сокровищницу, Алкмеон облекся в длинный хитон с глубокой пазухой, а на ноги надел самые большие сапоги, которые только можно было найти. Бросившись на кучу золотого песка, он сначала заполнил им доверху сапоги. Потом Алкмеон наполнил золотом всю пазуху, густо насыпал его в волосы на голове и еще набрал в рот. Выходя из сокровищницы, он еле волочил ноги; его рот, щеки и вся одежда были набиты золотом. Увидев Алкмеона, Крез не мог удержаться от смеха. Он, впрочем, совсем не рассердился и не только оставил гостю все унесенное им золото, но еще добавил от себя не меньше.

Сыном этого Алкмеона был Мегакл, умноживший славу рода чрезвычайно выгодной женитьбой – он взял в жены Агаристу, дочь влиятельного сикионского тирана Клисфена, руки которой добивались знатнейшие юноши со всей Эллады. Позже Мегакл упорно боролся за власть с Писистратом, однако потерпел поражение, после чего Алкмеониды вновь оказались в изгнании. Они укрепились в местечке Лепсидрий на границах Аттики и отсюда строили всякие козни Писистратидам.

От брака Мегакла с Агаристой родился Клисфен, названный так в честь деда по матери, и еще один сын – Гиппократ. У Гиппократа позже родилась дочь – Агариста, которая вышла замуж за знатного афинянина Ксантиппа. Когда Агариста ожидала ребенка, ей приснилось, что она родила льва. Сон оказался пророческим, ведь несколько дней спустя она произвела на свет Перикла – величайшего политического деятеля в истории Древней Греции. Но о Перикле мы поговорим потом, а пока вернемся к его двоюродному деду Клисфену.

В 548 г. до Р.Х. случился пожар, уничтоживший древний храм Аполлона. Клисфен отправился в Дельфы и подрядился выстроить новый. По договору он должен был воздвигнуть фасад из известкового туфа. Однако Клисфен не стал скаредничать и отстроил его целиком из паросского