Скоро ее история кончится.

«Но еще не сейчас, — думает она. — Еще не сейчас».

Свадьба Мэрион Кларк и Найджела Дэвидсона была скромной, что естественно при их обстоятельствах: он совсем недавно овдовел и оба не юны, — но стараниями Лоры не лишена известного изящества. В помещении склада накрыли стол. Итальянский ресторан, что за углом, позаботился о сервировке и угощении.

Для Мэрион это был день блаженства. Она и не думала, что когда-нибудь снова выйдет замуж. Но ее обвели вокруг пальца, заманили в засаду — и вот она совершенно счастлива. Теперь маленький домик будет продан. Им потребуется жилье побольше.

Она послала Джереми сообщение, в котором все объяснила, но ответа не получила. Да, по правде говоря, Мэрион и не думает о Джереми. Он теперь кажется ей интерлюдией, небольшим отклонением от правильного пути. Как ни удивительно, о Джордже Харрингтоне она тоже не вспоминает. А ведь без него не было бы ее сегодняшнего счастья.

Что до самого Харрингтона, то он сидит в камере, обложившись бумагами, ищет доводы, которые убедят суд в его невиновности. Или не убедят.

Было бы глупо утверждать, что Джереми и Стелла с тех пор жили счастливо и никогда не ссорились. Но они вернулись в свой брак и оба очень старались. Стелла всеми силами пыталась сдерживаться и не съезжать с катушек. Несмотря на некоторые срывы, ей это в общем удавалось. Джереми выбросил Мэрион из головы. Это было нетрудно после ее письма. Вышла замуж? Все, отправляйся к черту, дорогая. Он настроился хранить верность жене и зарабатывать кучу денег. Ни то ни другое, конечно, не получилось. Время от времени он знакомился с какой-нибудь девушкой на аукционе или встречал симпатичную клиентку. Банк наконец-то припер его к стенке, и Джереми потребовалась вся его изобретательность, чтобы спастись. Пожалуй, теперь он тратил больше, чем зарабатывал, и стал подумывать, а не перебраться ли в Котсуолдс. Джереми встретил одного парня, у которого там были торговый центр и бистро. Они составили бы прекрасный тандем.

Счет от Пола Ньюсома пришел внушительный.

Статья Марка вызвала значительное волнение в академических кругах. Тема противоборства Беллами и Картера тлела несколько месяцев. Время от времени Марк, чтобы его фамилию не забыли, новым замечанием или свидетельством ворошил готовые погаснуть угли. Тем временем его собственная работа продвигалась довольно быстро, а разборка архива Генри — медленно, даже очень медленно.

— Нельзя делать ничего наспех, когда имеешь дело с такими важными документами.

Если понадобится дальнейшее финансирование, то есть же еще библиотека.

В итоге Марк нашел работу даже скорее, чем предполагал. Курс лекций в Бристоле. Надолго такого не хватит, это лишь ступенька, промежуточное звено. А там уж пойдет. Ректором он не стал — административная работа любого с ума сведет, — но благодаря паре публикаций, хорошо воспринятых научной общественностью, и нескольким тщательно культивируемым знакомствам, будучи еще довольно молодым человеком, получил хорошую кафедру. О Генри Марк всегда вспоминает с благодарностью.

Несколько следующих лет у Генри прошли под знаком «моих мемуаров». Стопка исписанной бумаги росла, Роуз ежедневно перепечатывала новую порцию. Со временем она стала все чаще обнаруживать, что Генри повторяется, путается, отклоняется от темы.

— Не думаю, что это кто-нибудь будет издавать, — говорила она Шарлотте. — Я, конечно, не специалист, но все равно понимаю, что он уже некомпетентен. Когда ему откажут, он будет просто раздавлен, бедный старик. Что мне делать?

— Просто постарайся подольше занимать его этим, — посоветовала Шарлотта.

Роуз стала применять тактику затягивания, перемежая подбадривания осторожными возражениями и предложениями добавить еще чуть-чуть здесь, изменить немного там… Генри завел привычку прочитывать ей вслух каждую новую порцию, а Роуз комментировала текст. Это прекрасно работало.

— Я согласен, — говорил он. — Тут нельзя торопиться. Это основополагающий труд.

Так что тень Марка незримо присутствовала и очень помогала, укрепляя веру Генри в себя. Он все писал и писал, а время шло. Потом Генри стал писать меньше, стал что-то отрывочно и бесцельно читать и перечитывать, а затем перестал делать и это. Роуз поняла, что опасность миновала.

Задолго до этого, вскоре после возвращения Шарлотты домой, у Роуз и Джерри умерла кошка. Джерри нашел ее в саду у забора. Ее не было всю ночь, и он волновался: она долго ничего не ела, что-то с ней было не так. Джерри вошел в дом, чтобы найти, во что завернуть тело, прежде чем закопать. Роуз сидела на кухне, отрешенно глядя в пустоту. Он сказал ей о том, что произошло. Она пристально посмотрела на Джерри и вдруг, к его большому удивлению… разрыдалась.

Роуз сидела у стола и плакала, плакала, плакала.

Джерри обнял ее:

— Роуз, я и не знал, что ты была так к ней привязана.

Она только качала головой, вслепую шаря в сумочке в поисках платка, и продолжала плакать. Джерри, тронутый и смущенный, сел рядом. Роуз положила ладонь на его колено, и они долго так сидели и молчали, пока наконец она не выплакалась. Тогда он предложил ей чашку чаю.

В бухгалтерской компании «Барнсбери» руководитель очень доволен новым служащим. Всего пару месяцев назад он пришел к ним и уже отлично освоился. Удивительно, как быстро адаптируются эти выходцы из Восточной Европы. Есть, конечно, некоторые трудности с языком, но ничего серьезного, а если говорить о профессиональных навыках, то тут все на уровне. При этом вполне симпатичный мужик.

Ребята устроили прощальную вечеринку для дяди перед его переездом на новую квартиру. Настоящее пиршество, пицца с доставкой, выпивки — хоть залейся. Некоторые здорово набрались, в том числе и племянник Антона. Но сам Антон, как всегда добродушный и общительный, спиртным не злоупотреблял и явно был чем-то озабочен.

Парни стали дразнить его:

— Дядя уже думает о своих цифрах. Мысленно он уже в своем классном офисе. Хочет общаться с компьютером, а не с нами. Послушай, дядя, у нас есть водка, специально для тебя раздобыли.

Квартира Антона расположена над газетным киоском, который держит семейная пара из Азии. У него с ними отличные отношения. Время от времени жена, светясь улыбкой, приносит ему что-нибудь вкусненькое в пластиковом контейнере. Ее муж родился в Британии, в семье угандийских азиатов, выброшенных из страны Амином. Можно сказать, что он дважды иммигрант, при этом лондонец до мозга костей. Сама она родом из Брэдфорда, так что, по ее словам, ей пришлось долго привыкать к здешней жизни. Антону все это очень близко и понятно.

Его квартира — просто рай. Да, конечно, в этом районе сильное движение, так что часто бывает шумно, да и дизайн оставляет желать лучшего, но со временем он, возможно, это исправит. Теперь Антон может готовить для себя что хочет, смотреть по телевизору то, что ему нравится. Он начинает следить за программой, привыкает к сериалу, с удовольствием смотрит документальные фильмы. Антон разложил и расставил свои пожитки: компьютерный стол, книжная полка. Словарь стоит на ней отдельно — это святое. Теперь в тихие, спокойные вечера он может читать. Антон почти постоянно чем-то занят, но иногда что-то отодвигает занятия на задний план, что-то, что важнее любых занятий. И тогда Антон сидит, глядя в пустоту. В эти моменты он в другом месте и в другом времени.