Рыцари, получившие новую надежду, подошли к Джамалу поближе. Кто знает, может быть, он действительно поведает нечто такое, что укажет им путь к спасению Беатрисы, Элоизы и Святого Грааля.

— Так расскажи! — потребовал Морис.

— Слова хабира правдивы, — начал Джамал. — Истории, которые мы узнаем от своих предков, действительно богаты легендами об исчезнувших оазисах и таинственных долинах, которые спрятаны где-то в необозримом море песка к юго-западу от Сивы. Одна из таких легенд повествует о невидимых воротах медного города. Эти ворота открываются лишь перед избранниками Аллаха — потомками пророка. В собрании сказок, которое содержит больше тысячи историй[41], говорится, что одним из таких избранников был наместник Дамаска по имени Муса ибн Нусаир. Он нашел в пустыне город с невидимыми медными воротами. Все его жители погибли от жажды.

— Хороший оазис! — саркастически произнес Селим.

— Несметные сокровища, найденные в стенах этого города, Муса ибн Нусаир забрал с собой, — невозмутимо продолжил Джамал. — После него никто не должен был найти дорогу к городу в пустыне. Так гласит одна легенда. Другая рассказывает о персидском царе Камбисе, который завоевал Египет много веков назад[42], задолго до Божественного откровения, случившегося с пророком Мухаммедом. Когда Камбис достиг верхнего течения Нила, он послал пятидесятитысячное войско в оазис Сива. Воины должны были пройти туда через пустыню и покорить тамошних жителей, аммонийцев. Но это огромное войско не дошло до оазиса. Пустыня поглотила его, и все воины оказались погребенными под горами песка. Войско стало жертвой страшного самума, подобного которому не бывало ни прежде, ни после этого. Вот что мне известно.

— Пятьдесят тысяч воинов с серебряными мечами и в золотых шлемах исчезли бесследно. Хорошая история! — усмехнулся Селим. — Конечно, караваны исчезали всегда, да так, что и следа их нельзя было найти в течение десятилетий. Но иногда пустыня выпускает из своих объятий останки мертвых. А вот кости воинов Камбиса так и не нашли. Не говоря уже об их серебряных мечах и золотых шлемах.

— Какое отношение к твоему амулету имеют эти истории? — нетерпеливо спросил Герольт.

— Я рассказал их вам, чтобы объяснить, насколько велика и сильна пустыня, которая умеет прятать свои тайны даже от нас, бедуинов. А ведь мы знаем ее лучше всех на свете, — сказал Джамал. — А теперь я хочу вернуться к исчезнувшему оазису, о котором упомянул хабир. Их, подобных легендарному оазису Зарзура, на самом деле много. Один из них назывался Вади Хамра[43]. Именно там появилась «доска тысячи образов».

Селим помотал головой.

— Прости, шейх Салехи, но у меня нет времени для сказок, — сказал он. — И если оазис Вади Хамра действительно существует, это не отменяет того обстоятельства, что спасти нас может только Бир Гамаль. Искать Вади Хамра с двумя бурдюками воды смерти подобно. Лично я собираюсь идти к колодцу Бир Гамаль, и чем скорее, тем лучше.

С этими словами Селим отошел на несколько шагов в сторону, чтобы разжечь костер и приготовить хлеб. К тому же он хотел поскорее осмотреть остатки разграбленных работорговцами вещей и решить, какие из них можно будет взять с собой.

Рыцари смущенно посмотрели друг на друга, а затем снова обратились к Джамалу. Прежде чем принять чью-то сторону, они хотели узнать о значении восьмиугольной пластины.

— Итак, ты утверждаешь, что долина с оазисом Вади Хамра действительно существует. Твой амулет может привести нас туда? — тревожно спросил Герольт.

— Я уверен, что этот оазис существует, — убежденно ответил Джамал. — И если правда то, что мой дед рассказывал моему отцу, Вади Хамра находится где-то в Пустой четверти, в четырех-пяти днях пути к юго-западу.

— Предположим, это действительно так. Предположим также, что воды нам хватит на пять дней пути. Как это поможет нам догнать каравай работорговцев? — поинтересовался Тарик. — Я думаю, что Тибу эль-Дин со своей бандой идет прямо к оазису Сива, то есть двигается в северо-западном направлении. Если мы сначала отправимся на юго-запад искать Вади Хамра, то, даже если там окажется достаточно воды, это обойдется нам в восемь-десять дней обратного и дополнительного пути. За это время работорговцы уйдут так далеко, что мы уже никогда не сможем их догнать.

К изумлению рыцарей Джамал ответил:

— Догонять их нам не придется. Если мы отыщем Вади Хамра, то еще раньше самого Тибу эль-Дина окажемся на пути, который к западу от Сивы уходит на Дофу. Давайте я попробую нарисовать этот путь.

Джамал подобрал небольшую палочку и начал рисовать ею на песке у ног рыцарей.

— Здесь находится наш лагерь. В пяти-шести днях пути к северо-западу находится Сива. — Бедуин обозначил две точки. Затем на западе от их лагеря он изобразил большой овал, верхняя часть которого почти достигала точки, представлявшей оазис Сива. — Ни один караван не пойдет прямо через Пустую четверть. Все торговые пути обходят это безжизненное море песка. Покинув оазис Сива, караваны сначала довольно долго идут на запад. После колодца Бир Хамид, что в двух днях пути от Сивы, дорога уходит на Магриб. Сначала она ведет в юго-западном направлении, а затем сворачивает прямо на юг, к Дофе. Таким образом, если попытаться перейти Пустую четверть, понадобится гораздо меньше времени, чтобы выйти на дорогу за колодцем Бир Хамид.

— Прекрасно! Но где же может быть этот Вади Хамра? — спросил Морис.

— Примерно здесь. — Джамал поставил крестик на своем рисунке. — Вади должен состоять из двух узких ущелий, встречающихся под острым углом. Там, где ущелья находят друг друга и где простирается долина Вади, по преданию и находится оазис. Достигнув его, мы сможем наполнить водой бурдюки, уйти из долины Вади по северо-западному ущелью и через четыре-пять дней пути выйти на караванную тропу за колодцем Бир Хамид. Мы окажемся там раньше, чем Тибу эль-Дин со своей бандой. Только не будем сейчас решать, как мы поступим дальше.

— Над этим мы позже поломаем головы, — согласился Мак-Айвор. — Главное, что у нас появилась возможность подкараулить этот караван!

— Да, Вади Хамра действительно дает такую возможность. Но это всего лишь легенда, а не твердое знание, основанное на личном опыте, если я правильно понял шейха Салехи, — мрачно произнес Морис.

— Ты прав. Я действительно не пытался найти Вади Хамра, хотя ходил в Пустую четверть и добирался даже дальше того места, в котором может находиться оазис. Но то, что мне известно о Вади Хамра и «доске тысячи образов», — это больше, чем просто легенда. Эти сведения я получил в основном от своего деда и частично от отца.