Григорий Васильевич понимал, что Логинов рано или поздно заметит пузырьки и, возможно, сунется в воду. Но это было не то что к лучшему, а просто идеально. Если швырнуть в небо гранату, стаю ворон не угробишь – одну-две птицы максимум. Но если ту же гранату бросить в воду, рыба всплывет косяками – на триста метров вокруг. Из-за большей плотности воды. Это Кащеев из «Инструкции по эксплуатации и боевому применению изд. № 1685» уяснил крепко.

Так что оставалось только втащить боеголовку в трубу и ввинтить в нее механизм постановки на боевой взвод. Григорий Васильевич потянул за конец, которым боеголовка была привязана к торчащей арматуре. Конец не поддавался. Григорий Васильевич потянул сильнее, но с тем же результатом.

Присветив фонарем, он вдруг понял, в чем дело. Веревка разбухла в воде, и узлы затянулись. Кащеев уцепился в конец ногтями и потянул. Тот поддался, но только чуть-чуть…

Григорий Васильевич остервенело заработал пальцами. Будь у него нож, он бы решил проблему в секунду, но ножа у Кащеева, как назло, не оказалось…

Логинов нырнул, перевернулся и ужом устремился в глубину – как на Балтфлоте в ПДСС учили. И почти сразу он увидел свет. Он пробивался из какого-то темного отверстия в бетонной стенке. И частично был прикрыт спиной человека в акваланге…

Логинов тут же устремился на него. Сделал он все по правилам: левой рукой обхватил голову аквалангиста, а правой выдернул из его рта загубник. Куча воздушных пузырей устремилась к голове Виктора и на миг ослепила его. Из-за этого он потерял ориентацию и не смог сразу обхватить ногами корпус противника.

И тут же за это поплатился. В пах Логинова словно бы воткнули раскаленный стержень. Боль была адской. Виктор невольно разжал руки, и его понесло к поверхности…

Чертова веревка наконец поддалась. Кащеев развязал один узел и взялся за второй. Он уже почти справился, но тут случилось то, чего Кащеев никак не ожидал.

Чья-то сильная рука обвила шею Григория Васильевича, вторая рванула загубник. Кащеев тут же почувствовал привкус крови на губах. Он недооценил Логинова…

Другой на месте Кащеева стал бы цепляться за руки противника или попытался бы развернуться. И проиграл бы. Но Кащеев был слишком опытен. И он, мгновенно оценив ситуацию, резко ткнул рукой с фонарем назад.

Логинов, конечно, собирался обвить его сзади ногами. И сам, можно сказать, наткнулся на кулак Кащеева с торчащим фонарем. В тот же миг объятия расжались.

Логинов испытывал примерно такие же ощущения, как налетевший пахом на черенок лопаты спринтер. Корчиться от боли он должен был долго. Но все равно надо было торопиться.

Поэтому Кащеев быстро схватил загубник. Фонарь для этого пришлось бросить. Но он, медленно опускаясь, как раз осветил арматурину. Кащеев потянулся к концу двумя руками и отвязал его.

После этого Григорий Васильевич быстро поднял голову. Логинова он не увидел, но можно было не сомневаться, что тот нырнет снова. Чтобы не терять время, Кащеев не стал ловить фонарь.

Одной рукой он ухватился за торчащую арматурину и втиснулся в проем коллектора. Второй рукой Кащеев крепко держал конец. Оказавшись в трубе, он потянул за него и втащил за собой боеголовку.

Энергично работая ластами, Григорий Васильевич немного проплыл и остановился. Разорвав целлофан, он выхватил механизм постановки мины на боевой взвод, развернулся и нащупал пальцем отверстие в носовой части боеголовки. Несколькими энергичными поворотами Кащеев ввинтил цилиндр до упора и тут же поплыл прочь. «Быстрорастворимый» отсчет пошел, так что Григорию Васильевичу нужно было торопиться…

При сильном ударе в пах человек невольно делает вдох – чисто рефлекторно. И ничего тут не поделаешь. Логинов тоже невольно вдохнул. Он бы, наверное, захлебнулся, но его спасло то, что лицо обволакивали вырывавшиеся из акваланга пузыри воздуха.

Только благодаря им Логинов в сознании достиг поверхности, где его буквально вывернуло наизнанку – нахлебался он соленой воды все же прилично. Когда спазмы закончились, Виктор вдруг обнаружил, что вода между стенкой и бортом перестала булькать. Совсем.

– Твою мать!..

Резко вдохнув, Виктор снова устремился на глубину. И вскоре увидел свет. Опустившись, Логинов разглядел подводный фонарь. Он просто валялся на дне.

Логинов автоматически ухватил его и посветил вокруг. Кащеева нигде не было. Виктор вдруг сообразил, что тот вполне мог уйти на другую сторону катера – из-за этого и пузырьков не стало…

Он собрался уже устремиться туда, но на всякий случай посветил в темную нишу трубы. Туда Кащеев мог нырнуть тоже. Луч с трудом пробился в мутной воде. Сперва он осветил стену, а потом Виктор вдруг увидел вспышку…

Аникеев едва оправился от удара Краба. Когда тот прыгнул в бассейн, Леня на карачках метнулся в сторону. Краб, бахнувшись на спину, невольно вскрикнул. Аникеев улепетывал вдоль борта, но Краб выбросил свою длинную руку, как лассо, и в последний момент таки обвил пальцами Ленину лодыжку.

– Иди к мамочке! – рявкнул Краб, дергая Леню за ногу.

Тот плюхнулся лицом в грязь и поехал назад. Толпа взвыла от восторга. Аникеев пытался уцепиться руками за пол, но это было бесполезно. Как и выхватывать оружие – попав в жижу, оно сразу вышло из строя. Аникеев от отчаяния сделал единственное, что ему оставалось: резко ударил Краба второй ногой.

– О! Вот это прием! – радостно вскрикнул Веселов, но лицо его выглядело встревоженным.

– Ай!.. – взвыл Краб.

Аникеев угодил ему каблуком в плечевой сустав. От боли Краб отпустил ногу Лени, но тут же в прыжке обрушился на противника всей своей массой.

– Давай! – завопил сверху фанат.

– А-а!.. – невольно ахнула толпа.

Казалось, огромный Краб просто расплющит противника в лепешку. Так бы оно и случилось, но Аникеев успел перевернуться на спину и вовремя подставил правую ступню. В боевом самбо это называлось «бросок с упором ноги в живот противника через себя». Несмотря на столь длинное название, случилось все в один миг: прыгнувший на Аникеева Краб вдруг кувырнулся вверх тормашками, словно незадачливый велосипедист, угодивший колесом в канаву. Над рингом взметнулось целое грязевое облако.

– Глуши!!! – подсказал сверху фанат.

По канонам боевого самбо Аникеев и вправду должен был кувырнуться вместе с противником, оседлать его и добить эффектным ударом. Однако Ленин сюртук впитал столько грязи, что он даже от дна бассейна оторвался с трудом.

Поднялись тяжело дышащие противники одновременно. Краб широко расставил руки-клешни, практически перегородив полринга. Аникеев попытался сбросить сюртук, но тот словно бы приклеился к спине.